Действие в рассказе неуклонно движется к трагической развязке. Автор скажет, что «в Ольге исчезла, наконец, всякая самостоятельность, всякая воля;.. она даже не хотела противиться обаянью и с замирающим сердцем, безусловно, отдалась Василью». И тут же заметит: «Ольга Ивановна, вероятно, узнала тогда радости любви; но ненадолго».
И сразу становится ясно, насколько по-разному герои относятся к случившемуся: для Василия Ивановича происходящее – развлечение, игра: «Он играл братьями, сёстрами, Логачёвыми, соседями, соседками — как пешками». И всё это – «за неимением другого занятия». И, конечно, неудивительно, что «Ольга Ивановна начала ему надоедать, и он уже не раз, после неистового взрыва страсти, поглядывал на неё, как, бывало, на Рогачёва».
И третий герой – тот самый Рогачёв, который всё время словно выводится из игры, которого не удостаивают внимания, но который остаётся живым и чувствующим человеком. Какая роль отведена ему, искренне любящему Ольгу? Он, «по бесконечной своей доброте, боялся огорчить её упреком, хотя действительно любил её и дорожил её привязанностью».
Такое шаткое равновесие дел, естественно, не может продолжаться долго. И гроза разразится… Происходит решительное объяснение, потому что «бедной женщине не оставалось никакого сомнения насчёт своего положения». А что же Василий Иванович?
Тургенев даёт какие-то намёки на его прошлое: после объяснения с Ольгой он «всю ночь не раздевался, написал два-три письма, сжёг две-три бумаги, достал золотой медальон с портретом женщины чернобровой и черноглазой, с лицом сладострастным и смелым, долго рассматривал её черты и в раздумье ходил по комнате». Была ли это прошлая его любовь? Способен ли он любить вообще? Мы не знаем. Позднее он «объявит» Ольге, «что он тайно обвенчан», но рассказчик тут же прокомментирует: «Он был такой же холостяк, как я».
И вот тут вызывают, конечно, вопросы его действия. Он внушает Ольге: «Не бойся, не бойся, положись на меня, я тебя не оставлю… я всё улажу… надейся на меня», «Я всё, всё устрою». На что он рассчитывает?
Кто-то из моих комментаторов уже недоумевал, чего добивался Василий, неужели предполагал, что «Рогачёв не знает, от чего дети случаются»? Я предлагаю в очередной раз вспомнить Пушкина:
И вот общественное мненье!
Пружина чести, наш кумир!
И вот на чём вертится мир!
Предлагаю ещё раз перечитать те строки, где показано стремление Лучинова «уладить» дело: «Беде помочь ещё можно… Если Рогачёв вообразил, что может безнаказанно опозорить честное семейство… Он воспользовался её неопытностью, её молодостью, он… Я сейчас еду к Рогачёву. Я заставлю его жениться сегодня же. Будьте уверены, я не позволю ему насмехаться над нами…» При этом он «значительно» смотрит на Ольгу, явно внушая ей, что нужно говорить и как себя держать.
Разумеется, он никак не думает, что Рогачёв поверит в свою несуществующую вину. Но, очевидно, из общения с этим человеком он сделал прочный вывод о его глупости и предполагает к тому же явную трусость – в том числе, и по отношению к мнению соседей, которым уж он, Лучинов, не преминет в самых чёрных красках расписать безобразное поведение «соблазнителя»… Ведь ещё раньше он «до того запугал его своим надменным обхождением, что бедный Рогачёв трепетал как лист при одном его появлении, молчал и принужденно улыбался», да и сейчас Павел Афанасьевич сразу определяет, чего ждёт Лучинов: «Вы думали запугать меня, Василий Иванович. Вот, дескать, я его пугну, он и струсит, он на всё тотчас и согласится…»
Кто знает, возможно, подобное уже бывало в жизни Лучинова? Говорил же автор, что люди «не раз поддавались чарующему могуществу его влияния» и что он «других заставлял трудиться для своих же выгод». Вспомним ещё раз и слова о «донжуанском» «предельном и циничном эгоизме, "радости жизни" за счёт других». Совершенно ясно, что Лучинов нисколько не сомневается в успехе своих действий.
Но вот только встречает он неожиданное противодействие. И слова Рогачёва показывают его жизненную позицию: «Нет, Василий Иванович, я такой же дворянин, как и вы, хотя воспитания столичного не получил действительно, и запугать вам меня не удастся, извините»,
Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что, если бы Ольга «покаялась» перед Рогачёвым в своём грехе, он бы и смог простить и принять её. Он, несомненно, добр и искренне её любит. Но сейчас, без сомнений, при всей своей простоте, он прекрасно понял, кто виноват в «падении» Ольги, и поражает его, в первую очередь, именно обман и цинизм: «Моя невеста… Василий Иванович… она… она… Да я ж её и знать не хочу! Бог с ней совсем! За кого вы меня принимаете? Обмануть меня — меня обмануть… Ольга Ивановна, не грешно вам, не совестно вам…».
И такой поворот событий явно не входил в расчёты Лучинова. Он, сам лишённый чести, не подозревает, сколь важна может она быть для других. Краткий диалог выдаёт его недоумение:
«— Так что ж? драться нам, Павел Афанасьевич?
— Драться так драться, — возразил Рогачёв и торопливо застегнул камзол.
— Эй, Павел Афанасьевич, послушайся моего совета: женись… что тебе… А я, поверь мне…
— Нет, Василий Иванович, — перебил его Рогачев. — Вы меня, я знаю, либо убьёте, либо изувечите; но чести своей я терять не намерен, умирать так умирать».
Конечно, это не дуэль, а хладнокровное убийство. Лучинов - дуэлянт опытный (он и из столицы-то за дуэль выслан), «Рогачёв когда-то брал уроки в фехтовании, но теперь едва сумел выпасть как следует. Лезвия скрестились. Василий видимо играл шпагой Рогачёва». Но и прекрасно понимая, что его ожидает, и страшась смети, Рогачёв отказывается от постыдного брака:
«— Женись, брат, — сказал он ему, — полно тебе дурачиться.
— Не женюсь, — прошептал Рогачёв, закрыл глаза и весь затрясся».
Циничное убийство, циничное сообщение о нём – «Два часа спустя вошёл он в комнату Ольги Ивановны… Она с ужасом бросилась к нему навстречу… Он молча поклонился ей, вынул шпагу и проколол, на месте сердца, портрет Павла Афанасьевича».
После совершившейся трагедии будет только краткое сообщение, что вернувшийся через два года в деревню («разбитый параличом, без языка») Василий «уже не застал в живых ни Анны Павловны, ни Ольги». Как завершилась их жизнь, нам неизвестно. Напомню, что прообраз Ольги, Дарья Лутовинова, умерла в родах. Возможно, Тургенев подразумевал и для Ольги такую же судьбу.
А нам остались трагическая повесть о чести и бесчестии и изображение русского дон Жуана, о котором А.А.Григорьев писал: «Что ни говорите о безнравственности Василия Лучинова — но несомненно, что в этом образе есть поэзия, есть обаяние. Безнравственность Василия Лучинова вы, разумеется, моральным судом казнили, но то грозное и зловещее, то страстное до безумия и вместе владеющее собою до рефлексии, что в нем являлось, ни художник не развенчивал, ни вы развенчать не могли — и внутри вашей души никак не могли согласиться с критиком, назвавшим Василия Лучинова гнилым человеком. Василий Лучинов, пожалуй, не только гнил, он — гнусен; но сила его, эта страстность почти что южная, соединенная с северным владением собою, эта пламенность рефлексии или рефлексия пламенности есть типовая особенность».
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Уведомления о новых публикациях, вы можете получать, если активизируете "колокольчик" на моём канале
"Путеводитель" по тургеневскому циклу здесь
Навигатор по всему каналу здесь
