Он смешивал гуашь с масляными красками. Оттого его палитра выглядит густой и светящейся, а живопись его удивляет нездешней экспрессией - мимо не пройдёшь. Магия. Мираж.
И я не прошла мимо, Минск, сентябрь 2022. Уникальное цепляет.
Шрага Царфин (Schraga Zarfin) - белорусский еврей, которого знают в мире как француза. Эта история уже неоднократно повторялась: Шагал, Сутин и несть им числа. Такая земля? Рубежная?
Шрага (или коротко почему-то Сэм) Царфин (ещё часто пишется как Зарфин) родился в состоятельной еврейской семье в 1900 году. Рос в одном местечке с Хаимом Сутиным и музыкальным футуристом с мировым именем Монюшко. Это Смиловичи, что под Минском.
Хаим Сутин, друг Модильяни, лучший друг Модильяни (!), широко признанный в кругах европейских авангардистов, был старше Шраги на шесть лет и даже великодушно разрешал младшему товарищу в детстве наблюдать за своими художественными экспериментами. Вообще-то Хаим Сутин, некрасивый внешне человек с плохими зубами, но с обезоруживающей искренней улыбкой, не допускал, чтобы кто-то наблюдал за его работой. Этот факт его биографии широко известен. Хаим Сутин получил известность благодаря своим портретам - люди на его полотнах были будто на грани безумия. Он сознательно деформировал лица и тела: «Деформация — это жизнь. Искусство Рафаэля, Тициана, конечно же, совершенно, но до смерти нудно». Так думали многие талантливые бунтари начала двадцатого века.
Шарга Царфин и Хаим Сутин были близко знакомы с детства, росли в одной еврейской общине, потом их пути пересекутся сначала в Вильно, а потом в Париже. Один круг. Во всех смыслах. И взаимное притяжение. Притяжение на всю жизнь.
В 1914 совсем юноша Царфин увлекается идеями сионизма, уезжает в Палестину, тогда часть Османской империи. Или этому способствовала разразившаяся война?
В 1916 он поступает в иерусалимскую Школу искусств и ремёсел «Бецалель», продолжая художественное образование, начатое ещё в Вильно в школе, где несколькими годами раньше учился его земляк Сутин. Семья Шраги поддерживала его тягу к искусству, не противилась «непрактичной» профессии. В 1918 с переходом Палестины под протекторат Великобритании, Царфина призывают в британскую армию, где он прослужит до 1920 года.
В начале 1920-х он перебирается в Европу: Берлин, Париж… Возобновляет знакомство-дружбу с Хаимом Сутиным, тот введёт его в круг Парижской богемой.
Царфин в те годы много работает с текстилем, создаёт эскизы тканей для парижских домов мод. Ищет свой стиль. Ряд эскизов он выполнил для начинающей свою карьеру Коко Шанель.
Надо заметить, уровень и конкуренция художников, работающих в сфере моды в Европе, были всегда чрезвычайно высоки. Так, к примеру, Сальвадор Дали работал в сфере высокой моды. Позже он перенесёт на свои полотна многие мотивы из эскизов, сделанных им для модных домов.
Царфин же не смешивал две стороны своего творческого «я»: индустрия моды не касалась его интимной (как он считал) творческой сферы - живописи. Его эскизы для тканей не повторялись в мотивах живописи из принципиальных соображений. Мода приносила ему доход, а живопись давала отдушину свободного творчества.
Эстет и бессребреник. Интеллектуал. Он не любил распространяться о своих творческих поисках. Он любил пешие прогулки, эксперименты с красками и свою семью. В тусовках он не нуждался.
Признание к нему пришло довольно поздно, после Второй мировой (его именитые земляки из Смилович прославились раньше). Нашлись коллекционеры, которых привлек художник, пишущий мерцающие пейзажи. Это было начало большого успеха.
***
Многие ранние работы Царфина были утрачены: что-то уничтожил он сам (говорят, по совету Сутина), что-то уничтожила война… Более трёхсот работ и эскизов утеряны навсегда.
Считается, что его оригинальные работы - большая редкость. Это сегодня так считается, когда пришло признание.
Сегодня картины Царфина находятся в частных коллекциях и ценятся специалистами весьма высоко. Его работы в коллекциях Чаплиных и Ротшильдов и иже с ними - тех, кто умеет ценить и хранить уникальное. Алхимия. Цветовые арабески.
***
Умер художник в Париже в 1975.
И еще один биографический факт. Царфин состоял в рядах французского сопротивления. Это он-то, чистокровный еврей... Ему повезло, он тогда выжил.
Гражданин Франции. Гражданин мира.
В 2012 году в Беларусь приехал его внук Ив Дюлак. Перво-наперво он посетил Смиловичи. Здесь во время войны было еврейское гетто с трагической судьбой. Родители Хаима Сутина погибли в этом гетто.
Думаю, судьба родных Шарги Царфина немногим отличалась от судьбы других евреев Смиловичей. Бежать было некуда, война пришла в это местечко со всей неотвратимостью уже через неделю. 2000 евреев Смиловичей были расстрелянны 14 октября 1941 года. Расстрел осуществлялся при участии литовских коллаборационистов. Из истории слова не выкинешь… Это надо помнить. На «белые пальто» при ближайшем бесстрастном рассмотрении претендовать могут немногие.
Ив Дюлак, сын единственной дочери художника, поклонился могилам своих предков и подарил республике Беларусь две драгоценные работы Царфина, сына этой многострадальной земли. Эти работы находятся сегодня в республиканском художественном музее в Минске.
Потом в Беларуси будут организованы выставки художника, пройдут шумные вернисажи, будут приобретены и другие работы мастера (часть из них находится в музее в Смиловичах). Имя художника зазвучит для земляков по-новому. Критик Владимир Счастный (бел. Уладзімір Шчасны) скажет о Царфине коротко и очень точно: «Он просто был незаслуженно неизвестен»…
Незаслуженно!
А в его родных Смиловичах сегодня работает Арт центр, где местная ребятня расскажет вам на счёт три, чем отличается творчество их знаменитых земляков Царфина и Сутина. Смиловичи сегодня - центр притяжения и паломничества.
…Говорят, до конца дней Царфин вспоминал, вспоминал и вспоминал светлый рай своего детства в Смиловичах: лес, речку Волму, по льду которой зимой он катался на коньках, и кожевенную мастерскую отца… А ещё он пел песни на белорусском языке, - это свидетельствует его дочь.
Он оставил ценные воспоминания о Хаиме Сутине - никто другой не знал Сутина так долго и близко. Имя Царфина долгое время дажеупоминалось не само по себе, а в связи с Хаимом Сутиным. Опять несправедливо?..
И все же. Время расставляет все на свои места. Самый белорусский из всех парижских художников - Шрага Царфин. Так считают теперь на его родине.
***
Синий - это же цвет васильков! Любимый цвет в палитре Царфина. Он и Францию писал синим цветом.
В его картинах - сияние магии прекрасного. На его полотнах будто оживает органная музыка Баха, которого боготворил художник. Гармония призрачного и девственно чистого на его полотнах.
Васильковая ты, моя Родина… Мерцательная аритмия. Аритмия света и духа.
***
Фото работ (ниже) из коллекции столичного художественного музея в Минске.
Достояние республики.
Сам Шрага Царфин редко давал своим работам название. Это критики часто «озвучивают» их имена на свой манер.
Зачем тебе имя мое?..
P.S. Прямое отношение к возвращению имени Шраги Царфина и его работ в круг наследия современной Беларуси имел Павел Латушко (в годы, когда был послом Беларуси во Франции) и руководство Белгазпромбанка (тогда в лице Виктора Бабарико). Беларусь другая? Факт.
***
Я никогда не видела такой живописи. Особняковая. Притягательная. Завораживающая.
Вот и швейцарский психотерапевт Эрнест Френкел увидел в работах Царфина большой потенциал для своей практики. В 1962 он даже посвятил Шраге монографию, где заметил: «Счастлив тот, у кого есть работы Царфина. Просто смотри на них по 15 минут — и все. Будет тебе счастье».
Пусть будет тебе счастье. Каждый день - драгоценность, каждый день дарит открытия. И миражи тоже.
©️Мила Тонбо 2022
