Может быть, это не самая интересная тема, но, чтобы понятна была вся ситуация, придется рассказать и об этом. Школа всегда была ареной баталий за должность, за нагрузку, за "место под солнцем". Нашей школе не везло с директорами. На мой взгляд все, кого я помню, были неплохими людьми, но долго не задерживались на своем посту. Первая - Валентина Сергеевна, директор, которая меня приняла в эту школу, уходила со скандалом после того, как в дежурство ее сына, работающего в школе сторожем, пропали шторы из учительской. Метров двадцать, одним полотнищем в частую складку висели во всю стену на три огромных окна. Шторы были турецкие: то ли тюль, то ли нет. У многих тогда такие были, белые, полупрозрачные с дорожками красных лилий и золотистым люрексом. Шторы только повесили, они были абсолютно новыми. Это, конечно, не было причиной, но послужило, как теперь говорят, триггером, толчком к увольнению. Приехало начальство из управления и устроило ей "публичную порку." Мне ее было жалко, кроме хорошего я от нее ничего не видела. Со шторами историю могли подстроить. Валентина Сергеевна после увольнения сразу уехала из Воркуты.
Нам назначили нового директора Романа Богдановича, молодого, красивого и без педагогического образования. Он работал до этого на шахте Воргашорская.
С ним было легко, он не вмешивался в профсоюзные дела, моя работа,как логопеда, его также не интересовала.
После восьмого марта, как обычно, отпразднованного в школе на высшем уровне, ко мне подошла завуч и спросила: "Ну, как, Ольга Александровна, утюг хорошо гладит?" Я удивилась:
- Какой утюг? Вы о чем?
- Да, тот самый, который шефы подарили.
- Так нам же подарили по два дезодоранта, причем, всем!
- Да, нет! Были и утюги.
Шефы, оказывается, подарили кроме дезодорантов, пять импортных утюгов и один музыкальный центр. Все это испарилось. Я поинтересовалась у директора, что это за утюги? Он толком ничего не смог ответить.
А вскоре Роман Богданович от нас ушел. Он покупал дом в Крыму. Просил отпустить его весной до выпускных экзаменов. Управление образования было против. Роман написал заявление на отпуск с последующим увольнением. Ему это заявление подписали. И остались мы без директора на все лето. Исполняющим обязанности директора была назначена завуч Людмила Ивановна, поднявшая историю с утюгами.
Осенью к нам в школу приехал сам Шпектор, всесильный мэр города. Была у нас одна дама, которая встревала везде, где надо и не надо. Она позвонила Игорю Леонидовичу и заявила, что все работники требуют, чтобы директором назначили Людмилу Ивановну. Представилась она председателем профкома.
И вот, я сижу в своем кабинете, занимаюсь с детьми. Стук в дверь. Заглядывает секретарша и говорит, что меня вызывают к директору, что там Шпектор и все начальство из гороно. Я отпустила детей домой и бегом в кабинет директора. Постучавшись, захожу, волнуюсь, конечно. Что от меня нужно Шпектору? Меня представляют ему. Он спрашивает меня, зачем я ему звонила. Я говорю, что не понимаю вопроса. Зачем мне ему звонить? Не звонила я никому! Начинают выяснять, кто звонил. А я уже всем объявила, что больше профкомом руководить не хочу и ждала перевыборов. Заместителем была эта самая дама, вот она и решила, что уже председатель, наверное. Все это выяснили. Успокоились. Дальше началось светопредставление! Шпектор поднял Людмилу Ивановну и начал допрашивать, как двоечницу. Как зовут председателя профкома шахты Воргашорская, наших шефов? Какой номер телефона у заместителя директора шахты по снабжению? Как его имя отчество?Не знаете? Поэтому, говорит, у вас у всех в школах света в туалете нет, и краны текут, и стены облезлые. Что надо знать, к кому обращаться с просьбами о помощи. И т.д. и т.п. Завхоз школы сидит около директорского шкафа и держит рукой непослушную дверцу. Как забудется, дверца предательски скрипя, открывается. Шпектор ей: "Отпустите дверцу уже. Я все вижу, что она не закрывается. И все у вас так. Нет хозяина в школе! Я вас буду проверять теперь часто. По школе надо ходить, высматривая все неполадки и сразу устранять их!" А потом вдруг протягивает руку, совсем потухшей Людмиле Ивановне, и говорит: "Поздравляю, Людмила Ивановна, с назначением на должность директора школы!" Все открыли от удивления рты. Она тоже смотрит на мэра и не верит своим ушам. А он уже улыбается. Говорит ей: "Ну, давайте показывайте школу!"
Я рванула на четвертый этаж через две ступеньки. Быстренько спрятала верхнюю одежду, чайник. Что делать? Детей отпустила. Побежала в группу продлённого дня, нашла там своего клиента Ванечку, забрала с разрешения воспитателя с собой, разложила на столе альбомы, карточки и сигналы. Сидим с Ваней, занимаемся. Стучат. Дверь открывается, заходят человек восемь во главе с мэром. Мы с Ванечкой встали. Шпектор говорит:
- Сидите, сидите! Мы на минутку.
Подошел к нам, посмотрел на мои альбомы, полистал и спрашивает моего ученика:
- Как тебя зовут?
- Ваня!
- А что ты здесь делаешь?
- Занимаюсь!
- Чем занимаешься?
- Говорить учусь!
- А как зовут твою учительницу? Ту, с которой ты сейчас занимаешься.
- Ольга Александровна.
- А какая она?
- Добрая?
- Она красивая! Когда она зашла в кабинет директора, я утонул в ее глазах! - и смотрит на меня. Говорит, обращаясь уже ко мне:
- Не соглашайся, Оля, работать председателем профкома! Зачем тебе это нужно?
Пришедшие с ним Завроно и вся ее свита, криво улыбаются, а у меня пересохло горло. Я так и не смогла ничего ответить грозному посетителю. По крайней мере, не помню. Делегация удалилась, а я ещё долго сидела. Я сижу, и Ванюшка сидит, потом спрашивает: "Ольга Александровна, можно мне идти в группу?" Я отпустила ребенка. Ну, думаю, попала я в переплет. А никто ничего и не запомнил. Для нашего мэра это было вполне в его стиле такая фамильярность. Сам тоже, наверное, тут же забыл. А я запомнила. Для города наш мэр, хоть и был, говорят, связан с криминалом, сделал очень много. Я об этом недавно на День шахтера писала.
С тех пор в школе ничего не пропадало, к чести Людмилы Ивановны. Но, после девяти лет директорства и ее подсидели. Она потом работала ещё несколько лет учителем, пока не уехала из Воркуты. У нас были хорошие отношения. Людмила Ивановна попросила меня поработать ещё немного председателем, поддержать ее. И я ещё два года развлекала и защищала школьных работников.
