Благодаря великолепному фильму Эйзенштейна «Александр Невский» эта цитата из Евангелия от Матфея чаще всего трактуется как предупреждение о том, что живущие насилием и жестокостью рано или поздно огребут. А наиболее радикальные христианские сектанты используют слова Иисуса для обоснования абсолютного пацифизма — мол, сам Господь прямо запретил христианам брать в руки боевое оружие. Обе трактовки к реалиям Палестины I века н.э. не имеют никакого отношения.
Следует иметь в виду, что Иисус проповедовал иудеям в стране, оккупированной римлянами. Вооружённое сопротивление римским захватчикам (а в предыдущие века — другим язычникам, постоянно завоёвывавшим Израиль) не прекращалось никогда. Через некоторое время после гибели Иисуса поднимется всенародное восстание, которое закончится полным уничтожением иудейской государственности Римской империей. Может быть, Христос этими словами о мече отрицал необходимость борьбы с оккупантами? Нет, поскольку иудейские партизаны использовали совсем иное оружие — так называемую сику, изогнутый кинжал. Поэтому их прозвали сикариями.
В отличие от громоздкого и весьма дорогого меча, сика стоила гораздо дешевле и легко пряталась под одеждой, так что выбор именно этого оружия для убийств как римлян, так и предателей-коллаборантов, вполне логичен. И про сики Иисус ничего не говорил — во всяком случае в Евангелиях никаких его высказываний о дубине (то бишь кинжале) иудейской народной войны не содержится. Да и странно было бы ему отвергать вооружённую борьбу против Рима, если среди 12-ти самых близких Христу апостолов имелся некий Симон по прозвищу Зилот или Кананит. Оба этих слова означают «ревнитель», на греческом и арамейском соответственно. То есть этот Симон принадлежал к радикальной оппозиции римским властям, разве что сику с собой не носил. Хотя может и носил, но об этом Евангелия молчат.
Но почему тогда Иисус в разных Евангелиях неоднократно говорит о мече, то бишь гладиусе (в латинском переводе) или махайре (в греческом)? В то время этот термин означал только боевое оружие. То есть не нож, и даже не кинжал, а оружие воина. В современных реалиях речь бы шла об автомате или штурмовой винтовке. Таким оружием пользовались либо римские легионеры, либо те члены подполья, которые хотели открытой войны. Они мечтали окончательно разобраться с проклятыми римлянами не в тёмных иерусалимских подворотнях, а на полях сражений.
Стоит вспомнить контекст — где и когда Иисус произносит свою фразу о гибели от меча. Говорит он её не в какой-нибудь проповеди, а в критической ситуации. Огромная вооружённая «мечами и кольями» (как написано во всех четырёх Евангелиях) толпа слуг первосвященника пришла арестовывать Христа. Заметим, что бывшим с ним вместе апостолам дали уйти беспрепятственно. Вот только один из учеников решил оказать вооружённое сопротивление — взял меч и им отсёк ухо одному из слуг закона. Иисус совершил очередное чудо, приставив ухо обратно. А излишне усердно защищавшему его Петру сказал эту самую фразу, насчёт гибели от меча.
Прежде всего — откуда вообще у апостолов мирного проповедника взялся меч, причём они носили его с собой даже в месте отдыха, то бишь Гефсиманском саду? Так ведь Иисус сказал однажды: «продай одежду и купи меч». Его слова поняли буквально, купили где-то (отметим, что в Иудее имелась возможность нелегально приобрести настоящее армейское оружие) мечи (две штуки) и принесли их своему учителю. На что тот сказал, что больше мечей не нужно. Однако не только не потребовал немедленно избавиться от них, но даже не запретил таскать эти мечи с собой, что едва не сказалось на судьбе Иисуса и апостолов роковым образом. Ведь увидев, что какой-то из учеников рубит их товарища мечом, прочие слуги первосвященника запросто могли там же на месте, в Гефсиманском саду, убить их всех.
Вообще поведение этих самых вооружённых слуг крайне удивительно. Меч — улика, доказывающая, что Иисус является не таким уж мирным проповедником. Сам факт вооружённого сопротивления властям вполне достаточен для осуждения всех соучастников. Однако во всех дальнейших судебных перипетиях меч Петра не фигурирует вовсе (похоже, Пётр его унёс с собой — прямо через толпу вооружённых блюстителей порядка). Нападение на Малха (так звали несчастного, с отрубленным и восстановленным ухом) также не упоминается среди обвинений, предъявленных Христу. Если последнее вполне понятно, ведь в этом случае пришлось бы признать и явное свидетельство, что Иисус в самом деле творит чудеса (приживляет отрубленные уши), чего обвинители хотели избежать, то таинственное исчезновение боевого оружия, являющегося уликой, с места ареста проведения ареста — более чем загадочно. Кстати, а куда делся второй меч? Увы, в Евангелиях о его дальнейшей судьбе ничего не написано.
Итак, что на самом деле имел в виду Христос? Он по сути сказал Петру: «Не хватайся за запрещённое к ношению гражданским боевое оружие, дурень. И себя погубишь, и всех нас заодно». После чего мгновенно ликвидировал последствие глупости своего ученика, вернув ухо жертвы туда, где оно произрастало. Все последующие трактовки слов Иисуса о гибели от меча заведомо относятся к совсем другим ситуациям, а не той, что описана в Евангелиях.
