На днях приходит в библиотеку женщина с дочкой лет 10-11, чтобы поменять литературу. Пока мы с читательницей занимаемся книгами, девочка бродит между стеллажами, разглядывая, что там есть. Вдруг она подходит к маме и с лёгким удивлением в голосе спрашивает: «Мама, а Пушкин курил?» Мы с мамой застываем в оторопи, затем мама спрашивает: «А с чего ты взяла?» И девочка радостно говорит: «Ну вот же!», - указывая на гравюру, которая стояла у нас на полке.
Мы с мамой облегчённо выдыхаем, и мама говорит: «Нет, доченька, что ты! Это же перо!»
Мама с дочкой ушли, а я полезла в интернет, поскольку ни одного канонического изображения Пушкина с трубкой, или сигарой, или что они там курили, я не помню. И что же интернет? Что же «Наше Всё»?
Русский советский литературовед, историк литературы и пушкинист Николай Осипович Лернер (1877 — 1934), в своей книге «Пушкин и его современники. Материалы и исследования», изданной в Санкт-Петербурге в 1913 году, пишет: «Чтобы ясно представлять себѣ человѣка, нужно знать его всего, не только въ высокихъ проявленіяхъ души, но и въ мелочахъ его повседневнаго быта, а что касается до великаго человѣка, то всякая подробность его жизни интересна, а подчасъ можетъ быть даже не просто интересна, а существенна и важна. Чѣмъ ближе мы его узнаемъ, чѣмъ пристальнѣе будемъ видѣть, тѣмъ лучше.
Пишущему эти строки недавно былъ заданъ полушутливый вопросъ: „курилъ ли Пушкинъ?“ Для разъясненія этой „босвеллической“ черты предлагаемъ слѣдующія данныя.
Еще мальчикомъ, въ Лицеѣ, мечтая о военной службѣ, онъ видѣлъ себя въ пылу боя „съ черкесской буркой на плечахъ“ и
Съ цыгаррой дымною въ зубахъ...
Съ дымящейся сигарой ему въ Лицеѣ приходилось имѣть дѣло въ мечтахъ навѣрное чаще, чѣмъ въ дѣйствительности, но послѣ Лицея, попавъ въ кругъ „балованныхъ дѣтей свободы“, онъ, конечно, раздѣлилъ съ ними общую страсть къ табаку и блаженно утопалъ „въ густомъ дыму лѣнивыхъ трубокъ“.
„Настоящимъ“, привычнымъ, записнымъ курильщикомъ мы застаемъ Пушкина въ Кишиневѣ. „Онъ очень часто“ — пишетъ Е. Н. Орлова брату Александру Раевскому (12 ноября 1821 г.) — „приходитъ къ намъ курить свою трубку“...
Въ Одессѣ трубка для него была предметомъ ежедневнаго удовольствія послѣ утренняго купанья, о чемъ онъ разсказываетъ:
Бывало, пушка заревая
Лишь только грянетъ съ корабля,
Съ крутаго берега сбѣгая,
Ужъ къ морю отправляюсь я.
Потомъ за трубкой
раскаленной, Волной соленой оживленной,
Какъ Мусульманъ въ своемъ раю,
Съ Восточной гущей кофе пью...
Одесситъ Н. Г. Тройницкій видѣлъ его однажды на балконѣ дома Рено, гдѣ онъ жилъ тогда, съ чубукомъ.
Куритъ онъ и въ Михайловскомъ. Давая брату разныя порученія, онъ не забываетъ про „табакъ, гл. труб. черешн.“ (т. е. глиняную трубку съ черешневымъ чубукомъ). Когда его навѣстилъ тамъ Пущинъ, друзья послѣ кофе „усѣлись съ трубками“.
А. О. Смирнова вспоминала, какъ, участвуя однажды, въ гостяхъ у Карамзиныхъ, въ импровизированныхъ живыхъ картинахъ, Пушкинъ, „сидя на землѣ и куря трубку, изображалъ хана Гирея“; впрочемъ, здѣсь онъ курилъ не какъ Пушкинъ, а какъ Гирей („янтарь въ устахъ его дымился“).
Бывая въ концѣ двадцатыхъ годовъ у Нащокина, онъ, — передавалъ Анненкову самъ Нащокинъ, — „цѣлые дни проводилъ въ кругу домашнихъ своего друга, на диванѣ, съ трубкой во рту“. Пушкинъ очень любилъ эти часы въ домѣ друга: „много“ — писалъ онъ ему однажды) — „скопилось для меня въ этотъ) годъ такого, о чемъ не худо бы потолковать у тебя на диванѣ, съ трубкой въ зубахъ“...
Всѣ эти данныя, относящіяся къ различнымъ періодамъ жизни Пушкина, показываютъ, что поэтъ не только любилъ курить, но, по всей вѣроятности, курилъ постоянно».
Вот оно как!
Источник:
http://feb-web.ru/feb/pushkin/serial/psg/psg20612.htm?cmd=p
Ранее этот материал был размещён мною здесь: https://my.mail.ru/community/blog_korsun_oks/305AAA338A66AE9B.html
#пушкин
