Одна семья – редкое для России постоянство – была связана со зданием более полутора веков: от Александра I до «развитого социализма».
В палатах
В 1757 году асессор Вотчинной коллегии Иван Буравцов поставил тут избу с сенями и «кладовую палату» – она до сих пор входит в состав современного дома. Каменный домик на подклете строил гезель (то есть помощник архитектора) Иван Назаров.
Еще один коллежский асессор, Венедиктов, при Екатерине приобрел и этот двор (Хохловский переулок, №3) и соседний (Колпачный, №14/5). Следующие 100 лет тут было одно большое владение.
В 1817 году, после Наполеонова пожара, здания купил Карл Шнауберт – личный врач Московского главнокомандующего Ростопчина.
Еще в XVIII веке к «кладовой палатке» пристроили двухэтажный каменный дом. После пожара над ним появился и каменный мезонин. Как это выглядело к середине XIX века, показывает фотография 1858-60 годов:
Когда ушла из жизни древняя вдова древнего доктора, два внука-Шнауберта разделили дедушкин участок (1883 год). Дом по Хохловскому унаследовал один из братьев, Борис Шнауберт – известный архитектор, один из авторов знаменитого дома Перцова.
Борис Николаевич был почетным мировым судьей и входил в Хитровское попечительство о бедных.
32 кувшинки
В 1903 году зодчий расширил и надстроил свои старые палаты: получилось нынешнее здание. Правда, тогда был только цоколь и два этажа с небольшим мезонином. Над дверью в одиннадцатикомнатную хозяйскую квартиру, занимавшую первый этаж, и в наши дни блестит панно с молочно-белыми кувшинками. За сто с лишним лет ни один изразец не разбит, не поблек!
Другие этажи заняли несколько съемных квартир. Всю эту собственность Шнауберт переписал на имя супруги. Так поступали многие, на случай банкротства и распродажи имения. Дело-то может лопнуть, а жена не подведет!
Супругу архитектора (или скорее мать – так получается по хронологии) по семейным рассказам, воспитала и одарила приданым купчиха Куманина. Она жила по соседству, в здании Исторической библиотеки, о чем XX веке никто уже не помнил. Поэтому предание мне кажется правдоподобным. Тетушка Достоевского там воспитывала много сироток, включая братьев и сестер Федора Михайловича.
Потомки архитектора до сих пор передают по наследству «куманинское» серебро.
На виражах
В 1915 году у Шнаубертов начались проблемы: их дверь (там, где панно с белыми лилиями) высадила толпа погромщиков. Сбежались «бить немцев». «Немцами» назначались люди с иностранными фамилиями.
Квартиру и детей спасла грозная нянечка, которая с иконою в руках воздвиглась на пути и прокричала:
– Куда вы, ироды, пришли?! Здесь живут православные!
Мать умерла в том же году. За считаные дни до выстрела «Авроры» ушел из жизни архитектор, оставив с няней подростков-детей. А потом начались уплотнения.
В коммуналках
В квартире с 32 кувшинками жило теперь 32 человека. Семья сына хозяина занимала одну комнату, а семья дочери – вторую. Супруг Елены, Герман Калиш, тоже из «буржуев», сделался профессором, изобрел новые тракторные двигатели, получил Сталинскую премию… но далеко, далеко не сразу получил новую жилпощадь!
С супругами и их ребенком, в той же комнате, жила верная няня-домработница, Ксения Афанасьевна (остановившая погром). Спать было негде – на ночь она стелила матрас на старинный сундук. Так, вероятно, жили и после войны, старушка умерла около 1947 года.
В квартире, несмотря на тесноту, больших конфликтов не случалось. Тут уживались даже прокурор и самогонщица: служитель Фемиды все знал, но «сдавать» соседку было жалко.
Некоторые потомки Шнаубертов, как я понял, пребывали здесь до брежневской поры. То есть одно семейство было связано с одним и тем же домом больше 150 лет (напомним, что Карл Шнауберт купил его в 1817 году).
В наши дни
Взглянем на дом! В начале 1930-х надстроили два верхних этажа: людям нужны были квартиры. Однако дом поскучнел. Судя по старым чертежам, изюминкой здесь была крыша, а ее-то и не стало. Правда, надстраивали с тактом, и о том, что верх тут – «неродной», не знают ни прохожие, ни часть краеведов.
Сейчас главное украшение – «сложносочиненный» эркер, выходящий в Хохловский переулок. Но и с других сторон на здание приятно посмотреть.
Войдем во двор! Со двора дом имеет сложную форму, так как в 1903 году Борис Шнауберт использовал старые стены и особенности рельефа. Сюда вошли и палаты 1757 года, и особняк екатерининских времен (сохранились своды с распалубками), и остатки ампирного крыльца.
Около лестницы, рядом с цветастой современной плиткой, сохранились дореволюционные рамы и двери.
Дом остается жилым.
Подписывайтесь на канал, чтобы ничего не пропустить!
#старые дома #история #история москвы #культура #краеведение #москва #архитектура #интересные факты #история россии
