Русская мысль породила два фундаментальных вопроса русской жизни: кто виноват и что делать. Требование практичного ответа порождает иллюзию, что вопросы житейские, в то время как они философские.
Как говорят: нет ничего практичнее хорошей теории. Я же продолжаю: нет ни чего практичнее философии. Просто философии происходят из практики философа, а этой практики может не быть (чаще нет, чем есть) у других.
Так же из-за того, что вопрос разбит как бы на два, возникает впечатление, что вопрошается о некой последовательности, сначала выясняем, кто виноват, а потом думаем, что делать. Иначе говоря — эти вопросы не видятся одним предельным вопросом, не кажутся опять-таки философскими. Между тем, этот вопрос возникает естественным образом в гуманитарном методе, когда мы определяем цель наблюдения субъективного явления.
Общую цель наблюдения я определил, как «что-то осознать». Без конкретности. Сейчас в отношении наблюдения субъективного явления цель конкретизируется: осознать, что я сделал. Докажем, что иначе в отношении наблюдения субъективного явления цель поставлена быть не может.
Чтобы не путаться в однокоренных словах, назовем других субъектов «другие люди». С этой же целью рассматриваемого субъекта назовем мной.
Положим, что имеет смысл цель: осознать, что сделали другие люди, что мной наблюдаемо субъективное явление?
Поскольку наблюдаемое мной явление субъективное, то другие люди его наблюдать не могут в принципе, и поэтому не могут его вызывать по своей воле, а, значит, их можно только подтолкнуть.
Положим, их к этому подталкивают другие люди, тогда мы получаем эту же ситуацию. Поэтому сам по себе вопрос «что сделали другие» имеет смысл промежуточный, то есть теоретический, потому что рассуждаем дальше.
Положим, что их подталкиваю я. И здесь есть два случая.
Первый. Мне не удалось осознать, чем я их подтолкнул, что я сделал. В этом случае я ничего в отношении других людей по своей воле сделать не могу. Наблюдение этого субъективного явления - состояние от меня не зависящее, и все что я смогу делать – это жить с этим.
Второй. Мне удалось осознать, что я сделал. В этом случая я могу произвольно влиять на других людей, чтобы наблюдать или, наоборот, не наблюдать субъективное явление.
Пусть теперь другие люди не являются причиной наблюдения мной субъективного явления. В этом случае мне, может, удастся осознать, что я сделал, а, может, не удастся. В случае неудачи я практически ничего не могу поделать, а в случае удачи именно практически могу.
Так что цель наблюдения субъективного явления «осознать, что я сделал» является для меня и практической и философской. Потому что осознать нужно для того чтобы по своей воле делать или не делать. Что и воплощают в себе «вечные» русские вопросы: кто виноват и что делать. Так что нет ничего практичнее русской философии.
Сергей Дегтярев