Медленным взглядом Наталья обвела пучки трав – ими были увешаны все стены Раисиной летней кухни. Сушились травы и на низеньком столике в маленькой прихожей, и на чисто вымытом дощатом полу. Как-то удивительно, непостижимо даже: казалось бы, – сухая трава, да ещё и вперемешку, должна и пахнуть одинаково. А в Раисиной кухне почему-то ничего не смешивалось, каждый пучок хранил свой запах. Чуть тронешь ладонью высохшую до чуть уловимого звона белую корзинку тысячелистника, всколыхнутся горьковатые волны… И тут же расслышишь трепетную сладость жёлтого донника. Горьковатость у каждой травы – своя, тоже не спутаешь: у мяты – прохладная, у ромашки – лёгкая и нежная, с каким-то затаившимся обещанием светлой радости, у полыни… безнадёжная, наверное… Бодряще-терпкой горечью дышит зверобой. А тёплая горьковатость душицы почти не заметна. У тысячелистника горечь уверенная и сильная: через такую пройдёшь, – может, и со счастьем встретишься…
Наталья горестно вздохнула:
- У Тоньки Захаровой свадьба через неделю… Всё, тёть Рай. Одна я из нашего класса осталась.
Так случилось, что из их бывшего 11-Б в первые два года после выпускного чуть ли не половина девчонок замуж вышла. Полинка Будилина и Алёна Симакова солдат своих дождались из армии, – чего ж тянуть со свадьбой, особенно, если в аттестате одни тройки!.. Любаша Макеева в педагогический поступила и тут же на заочное перевелась, – за лейтенанта, выпускника военно-авиационного училища замуж вышла и уехала с ним служить на далёкий аэродром. Сёстры-двойняшки Веригины, Даша с Катюшей, тоже за курсантов-старшекурсников вышли, гадают, куда через год мужья распределение получат. В Яснодольском три девчонки остались, – засиделись в девках Аня Лукина, Тонька Захарова и Натаха Коршунова. В этом году – пять лет, как школу окончили. В конце зимы, на Масленицу, Анютка вышла за проходчика с «Малоивановской» и сразу уехала с ним в соседний посёлок. А теперь у Антонины с Мишкой Ракитиным, новым горным мастером, свадьба…
- Тёть Рай!.. И что, – ни один твой веник не поможет мне?.. Ты же умеешь… Ну, чтоб встретился мне… и полюбил.
Раиса поставила на стол блюдце с мёдом, налила в чашки чай, из духовки пирожки с яблоками достала.
- Умею, Натаха. Только не для нас с тобой счастье это… Чтоб муж, любовь… Семья.
В Наташкиных глазах – безысходное отчаяние:
- И что ж, тёть Рай!.. Я так и буду одна?.. Всю жизнь? Девчонки замужем, а я!..
- Мать твоя одна… И я тоже. Ты ж знаешь, Наталья… И бабушка твоя, Полина Парамоновна, одна осталась с нами… со мной и с Татьяной, матерью твоей. И её мать рано овдовела… Одна век доживала.
-Тёть Рай!.. А я-то при чём!.. Я замуж хочу! Чтоб любил меня… Я ребёночка хочу, тёть Рай. Девочку.
Раиса усмехнулась:
- Лучше б ты мальчишку хотела…
- Наташка тёмно- серые глаза вскинула:
- Почему, тёть Рай?.. Я бы столько платьишек связала-нашила для девочки! Она бы у меня красавицей была! Почему – лучше мальчишку?
- Так мы с тобой, Наташка, тоже красавицы вот… от бабушек-прабабушек красавицы. А хоть бы одной из нас красота счастье принесла. А про мальчишку сказала… У нас в роду испокон веку девчонки одни… Родился бы мальчишка, – может, разорвалась бы цепь эта.
-Тёть Рай… а помнишь, Верка из Замостья приезжала к тебе…Целую зиму ездила. А осенью замуж вышла. Тонька Захарова рассказывала, что Верка уже вторым беременна… А Санька её на руках носит.
- Сказано же тебе… Не для нас это. Ничего я не сделаю, кроме ещё одной беды. Чай-то пей… пирожки, – смотри, как пух. А яблоки пахнут!..
Губы Наташкины дрогнули в грустной усмешке… или от близких слёз:
- На днях у Анютки, в Малоивановке, была… Так она тоже пирожки с яблоками пекла, Игорьку своему на тормозок, он во вторую собирался (тормозок – исконно донбасское слово, на шахтёрском наречии обозначает – шахтёрский обед, от слова тормозить, делать короткий перерыв. На тормозок шахтёрские жёны собирают простые продукты: хлеб, сало, колбасу, домашние пирожки, – примечание автора). Игорёк так обрадовался… говорил, – мужиков угощу. А для себя одной, тёть Рай… скучно пирожки печь. – Наталья нехотя помешивала чай:
- А мама же была замужем. И ты, тёть Рай!
-И что из того? Лучше бы не были. Запомни, Наташка: не приносим мы счастья мужикам.
- А отец любил маму,– крёстная рассказывала. – Значит, счастлив был.
- Любил, – горько согласилась Раиса. – Да только погиб на «Верхнедолжанской»… И тебя не увидел, – Татьяна тогда только на шестом месяце была. – Раиса незаметно, на секунду, коснулась пальцами ресниц. – Как чувствовал Иван, что больше не вернётся. В четвёртую тогда уходил. Обнял Татьяну, ни с того, ни с сего сказал: если дочка, – Наташка будет. Танюшка рассказала потом, а у меня сердце похолодело… Когда родилась ты, уж как уговаривала я Татьяну, чтоб по-другому тебя назвала, не Натальей. Мало ли имён красивых! А она и слушать не хотела: это Иван так дочку назвал. Значит, и будет Натальей. А у нас с Василием детей так и не было. Очень хотелось ему ребёночка. Сначала о сыне мечтал, потом уж всё равно ему было, ждал, когда я рожу, – девчонку ли, мальчишку… Ушёл потом, – к подруге моей, Насте Корогодиной. У Насти своих двое было, сын с дочкой. И Василию моему она ещё двоих мальчишек родила…
У тёти Раи и в чае каждую траву в отдельности расслышишь: пряный чабрец не перебивает сладкой свежести земляничных листьев… Наташка с недоверчивой усмешкой смотрела на Раису:
- Тёть Рай!.. а в посёлке говорят… ну, я ещё в школе училась, слышала… Говорят, что ты видишься… Ну с Андреем этим… прадедом моим.
Раиса помолчала. Суховато, со строгой простотой ответила племяннице:
- Иногда вижусь.
В Наташкиных глазах, что напоминали потемневшее перед дождём небо, – насмешливое любопытство:
- Как такое может быть, тёть Рай!.. Его же нет… давно.
- Не знаю, как. Значит, есть. Тебе, Наташка, знать про это не надо.
Солнце садилось за террикон. На какое-то мгновенье серый, отливающий густой синевой террикон засветился в отблесках лучей заходящего солнца, – будто от земли до самой вершины охватило его золотисто-малиновое полымя… Наталья кивнула за окно:
- Смотри, как красиво, тёть Рай. – И почему-то тревожно повела плечиками: – А… правда, что в роду у нас ещё колдунья была? – Нерешительно добавила: – Ну, вот как ты сейчас.
Раиса сдержанно повторила:
- Не знаю, Наташка. Давно это было. А я… Какая я тебе колдунья! Медсестрой в шахтёрском медпункте всю жизнь работаю. А травы некоторые лучше таблеток лечат. Кому могу, помогаю. Шахтёрам после пыли и газа в забое травяной настой полезнее лекарства. И раны лечу… и переломы, случается.
Наталья насмешливо головой кивнула:
- А у Верки из Замостья… у неё рана была? Или перелом?
- И то, и другое. Раны невидимыми бывают. И такие раны, Наташка, ещё опаснее, чем те, что заметны.
- А мне, значит… так и оставаться незамужней, да, тёть Рай? У Тоньки Захаровой свадьба… Дружкой она меня позвала. А потом я одна останусь. Среди малолеток… Да и те – одна за другой замуж выскакивают…
- Кто ж его знает, Наталья… что лучше-то: одной остаться, или замуж выйти, – и ему, любимому, одни несчастья принести. А у нас – вот так повелось…
Продолжение следует…
Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16
Навигация по каналу «Полевые цветы»