В последнее время в наименованиях животных всё чаще можно встретить что-то поистине странное или непонятное, пришедшее из языка какого-нибудь африканского, индейского или азиатского народа. Латынь - мёртвый язык, который служил науке, постепенно уходит на второй план.
Проблема в том, что латынь теряет свои позиции, заключается во множестве вещей. В первую очередь - развитие науки и ограниченность языка. Ежегодно описываются тысячи видов животных, растений, грибов и остальных эу- и прокариот. И для каждого вида, не говоря о роде, должно быть уникальное название. Зачастую для этого берут какие-то особенности строения животного. Так, хамелеоны из рода Trioceros, как и трицератопсы, получили своё название за три рога на голове. Но есть одна проблема: некоторые сходные черты могут встречаться у разных существ, находящихся на большом удалении друг от друга. Кроме того, стоит учесть, что латынь ограничена по словарному запасу, как и любой другой язык, что в свете всё большего и большего числа находок как вымершей, так и современной биоты представляет большую проблему. Когда-нибудь, в теории, мы можем дойти до такого момента, что латинские слова, использующиеся в биономенклатуре, просто кончатся. Да и сейчас есть такая проблема, когда два совершенно разных рода животных, относящихся к разным группам, имеют всего одну отличающуюся букву в названии. Например, есть два головоногих моллюска - августоцерас (Augustoceras Flower 1946) и августацерас (Augustaceras Bucher, 1988). Первый - представитель наутилоидей-онкоцерид из ордовика, второй - аммоноидей-цератитов. Или же Левиафан: так сначала называли найденного на берегах Миссури мастодона - Leviathan Koch, 1841, а потом на сто с лишним лет забыли. И вспомнили только тогда, когда в 2010 году группа Ламберта описала гигантского кашалота, которого хотела также назвать Левиафаном, но не смогла: каждое имя должно быть уникальным по правилам биономенклатуры, поэтому название изменили на Livyatan melvillei (Lambert et al., 2010), изменив пару букв.
Столкнувшись с такими проблемами, учёные нашли логичный выход, взяв некоторые наименования из местных языков. Это, во-первых, позволяет разнообразить этимологию животных, а во-вторых, спасает нас от тавтологии и придаёт некоторым животным местный колорит. Например, название мексиканского орнитомимозавра тототлмима (Tototlmimus packardensis Serrano-Brañas et al., 2016) получилось благодаря слиянию ацтекского и латинского слов, недавно найденный в Аргентине якапиль (Jakapil kaniukura Riguetti, Apesteguía & Pereda-Suberbiola, 2022) получил своё имя из двух индейских языков - ныне мёртвого пуэльче и достаточно распространённого мапуче.
Правда, есть один минус: некоторые имена могут резать слух. Например, троодонтид сисязавр (Xixiasaurus henanensis Lü et al., 2010) или альваресзаврид сисяник (Xixianykus zhangi Xu et al., 2010) были названы в честь уезда Сися в Китае. Аналогичным образом ситуация обстоит с йибинозавром («Yibinosaurus») - сомнительным завроподом из Китая. Да, Китай - это просто кладезь на странные для славянского уха названий, разве что затрахис (Zatrachys Cope, 1878) родом из США.
Так что можем сказать? Латынь пусть и теряет ряд позиций, уступая местным наречиям, всё ещё является важным научным языком. А то, что различные мировые языки теперь тоже используют при этимологии названий, является только плюсом. Животные приобретают местный колорит, становятся ближе для людей.
#лингвист #палеонтология #биология #научпоп #животные #китайскийязык
