Как бы это выглядело, если бы в 2018 году самый талантливый актёр во всём Голливуде на самом деле жил бы в Нью-Йорке недалеко от театра, избегал бы социальных сетей и не проявлял бы никакого интереса к развитию своего личного бренда? Что ж, у него была бы чертовски интересная карьера.
*Интервью на сайте журнала GQ Style, опубликовано 20 февраля 2018 года*
Фотограф: Джейсон Носито (Jason Nocito)
Журналист: Зак Бэрон (Zach Baron)
***
Журналист Зак Бэрон обсуждает это с тем самым человеком: с Оскаром Айзеком.
Серым январским днём Оскар Айзек незаметно проскальзывает по улицам Уильямсбурга, своего района в Бруклине, где он живёт последние несколько лет. Он пробыл в Нью-Йорке достаточно долго, чтобы научиться не привлекать внимания незнакомцев; кроме того, у него просто природный дар прятаться, когда ему это необходимо, будь то прописанные характеристики роли по сценарию или за пределами киноэкрана.
Когда он исполняет роль, он стремится раствориться в своём герое или персонаже. Его послужной список ролей включает отчасти обречённых и слегка ершистых идеалистов – будь то музыкант Льюин в фильме братьев Коэн "Внутри Льюина Дэвиса" (Inside Llewyn Davis); техно-социопат Натан Бэйтман, которого он сыграл в “Из Машины” (Ex Machina) Алекса Гарленда; или как дон-кихотовский, злополучный мэр в сериале канала HBO, снятый режиссёром Полом Хаггисом, "Покажите мне героя" (Show Me a Hero) – одна из самых удивительных и ярких ранних работ, которые сегодня может предложить кинематограф. Он тот редкий актёр, которому, кажется, совершенно безразлично, любят его или нет.
Но, конечно, люди любят его.
Он добился успеха в качестве актёра, с чьим мнением считаются, и на которого ориентируются, совсем недавно, но таким образом, который, кажется, невозможно повторить. Он сделал это невероятным образом, именно как актёр, а не как брэнд, или как весёлый участник ток-шоу, или просто как красивое лицо, которое любят фото- и кинокамеры.
(Вблизи он на самом деле красив, но в том, что я бы назвал совершенно не голливудским образом – случайным сочетанием правильных недостатков)/Up close, he is in fact handsome, but in what I'll describe as an entirely non-Hollywood way – a fortuitous assemblage of the right imperfections.
В прошлом году Оскар Айзек сыграл небольшую роль в фильме Джорджа Клуни "Субурбикон" (Suburbicon) и большую роль в фильме Райана Джонсона "Звёздные войны: Последние джедаи" (Star Wars: The Last Jedi), который он только что закончил продвигать. В марте он сыграет главную роль в "Аннигилляции" (Annihilation), втором полнометражном фильме Гарленда. Айзек играет Кейна, военного по профессии, у его героя есть жена Лена (её роль исполняет Натали Портман), а большую часть фильма он проводит или без рубашки, или в военной форме, исследуя пределы собственного здравомыслия. Это цветной “кошмар”, созданный с Technicolor, и Айзек, что характерно, чувствует себя в нём как дома.
Почти в каждой роли, за которую он берётся, есть определённая сложность, начиная с его прорыва с Inside Llewyn Davis, где он превратил никчёмного фолк-певца, которого трудно полюбить, в того, кто приковывает ваше внимание в каждой сцене.
В момент, когда человек просыпается знаменитым (так называемый Hollywood moment), когда зрители стараются определить, что входит в успех – вспомните Харви Вайнштейна и все карьеры, которые он, казалось бы, возвысил или разрушил, — работа Айзека ясно показывает, что ему досталось: удивительно большая доля актёрского таланта.
В разговоре он самокритичен относительно своей работы, но честно говорит о своих собственных способностях – как, например, о своём мастерстве игры на гитаре. “Я думаю, тот факт, что я могу играть действительно хорошо, отчасти повлияло на удачно совершённую сделку”, - говорит он о том, что его взяли на роль Льюина Дэвиса.
***
GQ Style: Умение хорошо играть – это природный талант или тренировка?
Оскар Айзек: Я играю на гитаре уже очень долго – и, думаю, что длительный период повлиял на качество игры, она стала довольно хорошей. А вот одновременно петь и играть на гитаре – это то, чем я занимаюсь совсем недавно.
GQ Style: Но это больше, чем просто пение и игра в этом фильме. Льюин Дэвис – несимпатичный герой, которому также необходимо удерживать внимание аудитории на протяжении всего фильма. Как вам удаётся держать внимание на Льюине?
Оскар Айзек: Я нахожу его очень симпатичным. Ему просто чужда такая вещь, как улыбка. Но мне никогда не приходило в голову, что он не будет симпатичным. Я просто предположил: “Да, я понимаю этого человека. И если я его понимаю, я уверен, что другие люди тоже захотят его понять”.
GQ Style: В фильме “Внутри Льюина Дэвиса” есть тот самый фактор, который, я думаю, заставил большинство людей впервые по-настоящему обратить на вас внимание. Этот фильм что-то изменил лично для вас?
Оскар Айзек: Да, без сомнения. Я имею в виду, что в тот день, когда я получил роль, у меня уже было около 15 предложений или что-то в этом роде. Все сразу же подумали: “Ооо! Это братья Коэны думают, что он хорош? О, ладно, тогда он, наверное, хорош”. Только коммерческое предложение они прислали много позже. В какой-то степени, это глупо. Я имею в виду, они даже не знали, собираюсь ли я браться за роль. Но в итоге всё получилось хорошо, и это всё изменило.
GQ Style: Иногда я не могу сказать, являются ли ваши выступления результатом природных способностей или тщательной подготовки. Например, в ставшей знаменитой сцене из Ex Machina, где вы танцуете, мне всегда было интересно, сколько из этого “Оскар умеет танцевать", а сколько "Оскар технически искусен делать то, о чём его просит сценарий”.
Оскар Айзек: Вот что это такое. Это как “хорошо: мне нужно сделать так, словно я действительно хорош в этом деле”. То есть всё, что я должен сделать, это соединить свои усилия и заставить поверить зрителя, что человек из сценария умеет это делать. В этом смысле – тут присутствует доля техничности.
Танец из фильма Ex Machina. Впечатляет с первого просмотра:
GQ Style: Это такая же техническая проблема, как в "Людях Икс: Апокалипсис", когда вы играете гигантского синего злодея?
Оскар Айзек: В "Людях Икс" нет такой проблемы. Там я просто удивлялся тому, что смог устоять и не упасть. Я был одет в сумасшедший костюм. В нём был словно пленник, заключённый в протезы и пластик. Я вспотел и у меня не было возможности дотянуться до своего лица. Я не мог ни повернуться, ни посмотреть в сторону. Это было очень тяжело, похоже на выживание. Так что вы смотрите, как я выживаю в этом фильме.
GQ Style: Я предполагаю, что актёрская игра в фильмах "Звёздные войны", где вокруг вас происходит так много других вещей, немного похожа на выживание.
Оскар Айзек: Правда в том, что во всех фильмах ты просто часть огромной машины. Во всём, что ты делаешь, задействовано очень много людей, которые что-то делают. Очевидно, что это в геометрической прогрессии больше, но ты всё равно служишь кому-то, ты обслуживаешь что-то, и, когда ты это делаешь, это сводится к попыткам создать хорошего персонажа, честного и правдоподобного, и твой персонаж служит для определения общего масштаба картины, как относительная часть целого: “Просто встаньте поближе к космическому кораблю, чтобы они увидели, что мы действительно его построили”.
GQ Style: Как же тогда вы настраиваетесь на космические корабли и выполняете правдоподобную работу?
Оскар Айзек: Это непросто – это заставляет человека смущаться, потому что вещи, которые вас просят сделать, такие странные и к ним трудно привыкать. Например, когда идёт работа над какой-либо сценой, режиссёр подходит и объясняет, что он хочет получить в итоге. Райан Джонсон мне говорил, когда я был в кабине, и готовилась съёмка крупным планом: “Сейчас ты за рулём. Теперь я хочу, чтобы ты посмотрел направо и увидел, как взорвался один из ваших пилотов Сопротивления, а затем ты посмотришь налево и увидишь, как взорвался другой пилот Сопротивления, а затем ты посмотришь вперёд, а затем я хочу, чтобы ты подсчитал, что вы теряете слишком много людей, и тогда я хочу, чтобы ты сказал: "Уходи". Но не делай этого из страха. Делай это с позиции самоутверждения, но в то же время я хочу посмотреть, насколько это драматично, верно? И поэтому... Вперёд! Начали!” В такие моменты трудно не задаться вопросом, что я здесь делаю. И синтезировать всё это внутри своей головы, чтобы заставить себя выдать результат. Но это также и забавный вызов. И Райан тоже находился с нами в этой ситуации, он понимал, каково это, и подбадривал. А иногда это становится ещё более странным, когда ты находишься в космосе. Космос делает вещи ещё более странными. [смеётся]
GQ Style: Итак, вы преданы ещё одному фильму "Звёздные войны".
Оскар Айзек: Это моё понимание. На самом деле, я не читаю то, что подписываю. [смеётся] Но из того, что мне рассказали…
GQ Style: Вы когда-нибудь были частью чего-то так долго, как вы были частью этой франшизы?
Оскар Айзек: Нет, вовсе нет. Я не знаю, какой будет следующая история. Я понятия не имею. Так что просто нужно смириться с этим.
GQ Style: Однако за это время вы смогли заняться и другими проектами, например, “Аннигиляцией”, верно?
Оскар Айзек: Я снимался в этом проекте точно в то же время, что и в "Звёздных войнах", так что это было похоже на игровую площадку. Это было очень концентрированно. Я думаю, что я был на ней всего девять или десять дней подряд.
GQ Style: Съёмки Алекса Гарленда кажутся действительно интенсивными.
Оскар Айзек: Это было определённо интенсивно и полномасштабно. Иногда я приходил на другую площадку всё ещё одетый в костюм По из "Звёздных войн", переодевался в форму Кейна и "веселился" со своим другом, понимаешь? Мы с Алексом стали очень-очень близки, и я нахожу его невероятно искренним человеком и суперталантливым. Я не думал, что это сработает - параллельные съёмки двух проектов, но так как они снимали в Pinewood [Studios, недалеко от Лондона], на том же участке, что и "Звёздные войны", сделало это возможным. Я мог буквально дойти со съёмочной площадки "Звёздных войн" до съёмочной площадки "Аннигилляции". Это было довольно круто – похоже на Голливуд старой школы, как в 30-х годах. Или это навело меня на мысль о “Большом приключении Пи-Ви” (Pee-wee's Big Adventure*), когда они впервые приезжают на студийную площадку, и вы вместе с героем видите разные постановки.
*Речь идёт о фильме 1985 года режиссёра Тима Бёртона. У Пи-Ви Германа есть велосипед со множеством аксессуаров, которым он дорожит и которого жаждет его сосед и враг Фрэнсис Бакстон. Однажды велосипед Пи-Ви исчезает. Он устремляется на поиски, попадая в разнообразные приключения, некоторые из которых опасны для жизни. Ещё бы, он даже попадает в больницу. Там он приходит в себя и видит телевизионный репортаж, в котором его велосипед используется в качестве реквизита в фильме. Пи-Ви пробирается на площадку студии Warner Bros. с Милтоном Берлом в Бёрбанке и хватает там велосипед. Охранники преследуют его по всей студии и через несколько съёмочных площадок, где ведутся съёмки, прежде чем он убегает.
GQ Style: Как вы думаете, что в работе Гарленда заставляет вас вернуться, чтобы сделать это снова?
Оскар Айзек: Сама аллегорическая природа научной фантастики. Особенно с “Аннигиляцией” идея о том, что мы самоуничтожаемся, мы обречены, и мы делаем это с самими собой. Что на самом деле в наших генах заложено саморазрушение. Вот почему он взялся за постановку фильма. И я думаю, что лично меня очень тянет к этим персонажам.
GQ Style: Почему?
Оскар Айзек: Потому что мы все обречены. Ты, я и все остальные.
*Фильм "Аннигилляция" не сразу открылся мне. Сначала это был просто красивый и эффектный видеоряд. Я его пересмотрела, переосмыслила. И он открылся заново. Вот здесь мой разбор:
***
Мы оказываемся в ресторане недалеко от квартиры Айзека. В нашей кабинке он смотрит на моё обручальное кольцо и спрашивает: “Как давно ты со своей женой?” По его словам, он только что вернулся из своего медового месяца на Карибах – в нью-йоркском послеполуденном свете его кожа всё ещё излучает приятные флюиды отпускного тепла. Он спрашивает, чем занимается моя жена, и я отвечаю ему. “Это круто, - говорит он, “ редактор и писатель, два журналиста вместе”. Он и его жена, режиссёр-документалист Эльвира Линд, поженились в марте прошлого года. Их сын Юджин родился в апреле прошлого года. Мне интересно, почему мы ведём этот разговор. Мы только что встретились, и Айзек, казалось, всегда неохотно рассказывал о себе; отчасти тебя привлекает в нём то, что ты многого о нём не знаешь. Но я недолго теряюсь в догадках.
Оказывается, у него был такой год, о котором вспоминаешь всю оставшуюся жизнь – один из тех 12-месячных периодов, настолько наполненных жизнью и смертью, и всеми сопутствующими взлётами и падениями, что ты даже не можешь этого осознать. Ваша собственная недавняя история заканчивается тем, что вы ощущаете себя инородным предметом на ладони: вы смотрите на неё и понятия не имеете, на что именно вы смотрите.
GQ Style: Почему вы решили пожениться именно сейчас?
Оскар Айзек: Множество причин. Она датчанка – у неё нет гражданства, и она была на большом сроке беременности, и был элемент выяснения: ”Ну, куда мы движемся вместе?" И мы действительно хотим быть семьёй. Кроме того, датчане на самом деле не верят в брак. Я думаю, что там это во многом связано с равенством полов. Брак ничего не значит в финансовом отношении, потому что государство заботится о людях. Таким образом, сам брак становится менее важным. Но, знаете, в то время, прямо перед тем, как это всё случилось... Моя мама была больна, и я увидел мою Эльвиру, которая носит моего ребёнка, купает мою больную маму – увидев, как она это делает, я просто подумал: я хочу быть с этим человеком всегда. И я просто хотел сделать ещё один шаг. Итак, моя мама скончалась в феврале, мы поженились в марте, а в апреле родился наш сын.
***
GQ Style: Вы уже всё это смогли осознать?
Оскар Айзек: Это был дикий год. Я думаю, что буду обрабатывать это в сознании всю оставшуюся жизнь. С тех пор у меня появилось немного неуправляемое чувство. Многое из того, что, как мне казалось, я знал и в чём ориентировался, теперь кажется немного оторванным и плавающим вокруг.
GQ Style: Совсем скоро после драматических событий вы играли в спектакле "Гамлет" в Public Theater в Нью-Йорке. Смогли ли вы отделить все эти чувства, личные и актёрские, будучи занятым в постановке шесть раз в неделю?
Оскар Айзек: На самом деле, это не позволяло мне такой роскоши, потому что "Гамлет" – это всё. На самом деле, это дало мне пространство, чтобы иметь дело с вещами, которые невообразимы и которые невозможно понять, и озвучить их, подобрать им слово. Этот грёбаный парень Уильям Шекспир написал эту вещь, которая похожа на религиозный текст – это помогло дать контекст и понимание в словах некоторым из самых глубоких чувств, которые, я думаю, может испытывать человек.
Обзор спектакля на сайте The New York Times:
GQ Style: Было ли это ошеломляющим в какой-то момент – обрабатывать эти эмоции на сцене каждый вечер?
Оскар Айзек: Это было очень физически подавляюще. Мысль была такая: “Я буду играть пьесу ночью, а днём буду дома”. Но когда я был дома днём, я был овощем. Я постоянно был подключен к паровой машине, чтобы распарить свои голосовые связки. Я был на вокальном отдыхе – я не мог говорить. Но я чувствовал, что это дало мне психологическое пространство, чтобы справиться со многими вещами. И на самом деле я боялся, что, когда всё закончится, я не буду знать, куда девать большую часть боли – но также и радости – от того, что эти две вещи происходят прямо рядышком, но ты сам разбираешься с этим. Теперь мне кажется, что это был сон. Это было всего несколько месяцев выступлений, а потом всё исчезло. Как будто этого и не было.
GQ Style: Я собирался спросить, почувствовали ли вы, что получили какое-то завершение, когда шоу закончилось. Но это звучит как…
Оскар Айзек: Нет. Нет, не совсем. Но это было одно из самых невероятных переживаний в моей жизни, и моя жена, благослови её Бог, была дома с новорожденным, пока я играл "Гамлета", и с этим было очень трудно справиться. Она невероятная женщина. Но делать что-то подобное, потому что это нечто настолько глубокое для меня лично, это немного облегчает ситуацию. Так что в данный момент мне не кажется, что я должен охотиться за ощущением, которое принесёт мне удовлетворение, потому что это уже произошло. Ты взбираешься на гору, а потом понимаешь, что видишь кучу других гор. В конце концов, я доберусь до других гор, и они будут немного другими. Но я думаю, что эти чувства... этот порыв молодости, типа, мне нужно что-то сказать – я уверен, что в какой-то момент они вернутся. Но после того, как я сыграл "Гамлета", огонь во мне чуть поутих.
Статья, которую написала Эльвира Линд, о 2017 годе в их жизни. Очень эмоциональный и трогательный текст:
***
Оскар Айзек живёт в Нью-Йорке с 2001 года, когда он приехал из Майами, чтобы сыграть пьесу, и в конце концов поступил в Juilliard. Ему 38 лет. Зрители, возможно, заметили его только в 2013 году, но Айзек занимается актёрской профессией уже более 15 лет. Часть зрелости и непринуждённости его присутствия на экране, несомненно, восходит к его первым годам в Нью-Йорке, когда он совершал те же ошибки, что и большинство из нас, – и постепенно, через неудачи и разочарования, научился быть подлинным человеком в своей жизни и в своей работе.
Скоро, говорит он, когда мы заказываем ещё по порции напитков, он переедет из этого района в новый в Бруклине. Его квартира здесь площадью 650 квадратных футов (198,12 кв.м.), и прямо сейчас в ней всем не хватает места. Ему нравится квартира: “отличные окна, чувак”. Но пришло время отпустить это. Он говорит, что только сейчас осознаёт настоящее и то, чего оно требует.
GQ Style: Каково было работать актёром в Майами?
Оскар Айзек: Я постоянно проходил прослушивания - что-то вроде испанской рекламы. Была пара фильмов. Я помню, как моя мама возила меня на все эти прослушивания. Мне звонили и сообщали, что я не получил роли - даже в рекламе на испанском языке. Я был раздавлен. Но дальше становилось труднее; чем больше происходило разных мелочей, тем сложнее было всё осознавать. После того, как я закончил школу, я получил работу, которая мне очень понравилась - это был фильм Скотта Бёрнса “Полураспад Тимофея Березина” (Pu-239, 2007 год). Это казалось мне шансом, что этого будет достаточно, чтобы всем доказать, на что я способен. И вот сразу после школы я получил этот шанс, и это была отличная роль. Всё прошло хорошо. А потом... это было всё. И тогда я подумал, чтобы успокоить себя, что это просто ещё одна попытка.
GQ Style: Школа Juilliard показалась вам интересной?
Оскар Айзек: Они ломают тебя и превращают в актёра. И в этом были элементы, которые мне действительно нравились. Даже когда они пытались назначить мне испытательный срок, потому что считали, что я недостаточно стараюсь.
***
Being a Latino kid from Miami, to have Ridley Scott be like, ‘Yeah, you can be king of the whites.’ It was amazing/ “Быть латиноамериканцем из Майами, чтобы Ридли Скотт сказал: "Да, ты можешь быть королём белых’. Это было потрясающе”.
***
GQ Style: Были ли они правы?
Оскар Айзек: Нет, я очень старался! Может быть, у меня просто была плохая пара месяцев, когда я просто… Я пытался, я действительно слишком старался.
GQ Style: Существует ли джульярдская методика, которую вы всё ещё сознательно используете?
Оскар Айзек: Я думаю, что главное – это просто время, потраченное на конкретную роль. Количество времени, затрачиваемого на работу над сценой, постановку пьес и привлечение аудитории.
GQ Style: Есть ли что-то, что вы узнали и подумали, что это увлекательно, но вы никогда этим не воспользуетесь?
Оскар Айзек: Было много вещей, которые ты просто сбрасывал со счетов. Особенно те вещи, в которые очень старались вникнуть, например, попытка понять, почему сделан конкретно этот выбор, как это характеризует твою личность. И всё такое прочее, я вроде как услышал это, а потом просто отпустил, зная, что это не моя проблема. То, что это говорит обо мне как о личности, меня не касается.
GQ Style: Некоторые режиссёры, такие как Ридли Скотт, казалось, заметили вас относительно рано. А в 2010 году Скотт пригласил вас на роль одного из главных злодеев, короля Иоанна, в фильме "Робин Гуд" – тогда вы чувствовали, что у вас получилось?
Оскар Айзек: Не ”Я сделал это“, а типа: "Да, чёрт возьми!” Кроме того, быть латиноамериканцем из Майами, где лучшее, на что ты можешь надеяться, – это сниматься в испанской рекламе и, например, в "Гангстере номер три" (Gangster Number Three, некая эпизодическая роль, где даже имени нет). А потом, чтобы Ридли Скотт сказал: “Да, ты можешь быть королём белых”, это было потрясающе.
***
После обеда мы выходим на улицу и возвращаемся к нему домой в неспешном темпе. Он указывает на новые многоквартирные дома: “Раньше здесь был классный магазин осветительных приборов”. В кафе он заказывает кортадо (cortado, напиток эспрессо на основе кофе и горячего молока), затем нащупывает свой бумажник и понимает, что у него его нет. Он пожимает плечами и одаривает своей лучшей улыбкой кинозвезды: “Ты меня понял?”
По его словам, часть того, что он сейчас делает, – это попытка отстраниться от "машины", в которой он наконец-то добился такого успеха. “Это трудно, потому что ты так долго ждал, когда люди скажут ”да", - говорит он. “А потом, когда ты получаешь много "да", очень трудно сказать "нет". Но сейчас мне приходится решать гораздо больше организационных задач, особенно с моей семьёй. И я действительно думаю, что важно найти время, вернуться к скважине и пополнить запасы, а не просто беспокоиться о добыче, выгоде. Я думаю, что во многом это просто не строить планов, не заниматься делами по дому и вести себя нормально – просто тихо. Такие вещи, которые я нахожу, наполняют меня энергией. Вы можете ощущать жизнь лучше, когда всё становится немного тише”.
Стиль GQ: Сколько времени вы на самом деле проводите в Нью-Йорке?
Оскар Айзек: Это количество постоянно меняется. Сейчас я здесь на пару месяцев, а потом, думаю, пробуду здесь всего три месяца из всего года.
Стиль GQ: Является ли это сознательным решением жить здесь, а не в Лос-Анджелесе, где базируется ваша индустрия?
Оскар Айзек: Что ж, театр всегда был очень важен. Я всегда знал, что хочу заниматься театром в Нью-Йорке. Так что Лос-Анджелес не был вариантом из-за этого. Мне нравится Лос-Анджелес, но я не люблю себя в Лос-Анджелесе.
Стиль GQ: Что вы имеете в виду под этим?
Оскар Айзек: Я просто чувствую беспокойство, когда нахожусь там. И я ещё больше злюсь на себя. Это не Лос-Анджелес, это я. В этом определённо есть много заманчивого. Это как кольцо во “Властелине колец” – ты надеваешь его и думаешь: "Ого, нет!"
Стиль GQ: Считаете ли вы, что Голливуд делает достаточно того, что вас интересует? Так много денег и времени индустрии уходит на такие вещи, как "Звёздные войны", а не на такие вещи, как "Аннигиляция".
Оскар Айзек: Я думаю, что там много чего есть. Особенно сейчас, когда телевидение открыло совершенно новый способ рассказывать истории.
Стиль GQ: Каков был ваш опыт участия в шестисерийном сериале на канале HBO "Покажи мне героя" (Show Me a Hero)?
Оскар Айзек: Это просто безумие, потому что вы снимаете шестичасовой фильм за два с половиной или три месяца. Это было безрассудство. Иногда те вещи, которые являются самыми трудными, в конечном итоге оказываются теми, которые вы запоминаете больше всего, и чувствуете себя наиболее совершенными, выполняя их.
Стиль GQ: Режиссёр мини-сериала "Покажите мне героя" Пол Хаггис был обвинён в сексуальных домогательствах несколькими женщинами, хотя он отрицал все обвинения. Вы работали с ним – как вы понимаете смысл этой истории?
Оскар Айзек: Это дико. Я имею в виду, кто знает? Это невозможно узнать. Это то, что так странно в этом моменте – например, как вы составляете достаточно информированное мнение о вещах?
Стиль GQ: Интересно, придётся ли в будущем вам и другим людям, работающим в Голливуде, искать более тщательные способы проверки людей, с которыми вы работаете.
Оскар Айзек: Да... мне нужно знать гораздо больше о людях. Вы хотите верить, что существует система, очень честная и справедливая система, которая позаботится о том, чтобы этого дерьма не случилось, но она потерпела неудачу, очевидно, что она полностью разрушена. Так что же тогда происходит? Это должно выйти на улицы, верно? И вот тогда возникает сопутствующий ущерб. Но это тоже часть дела. Если у вас нет системы, в которую люди могли бы верить, тогда вы должны требовать её любыми необходимыми средствами. Это единственный способ двигаться вперёд.
Стиль GQ: Заставляют ли откровения Вайнштейна вас переосмыслить своё отношение к индустрии в целом?
Оскар Айзек: Нет, потому что на меня это не повлияло так, как на некоторых людей повлияли эти грёбаные хищники. Я не был жертвой этого. Потому, что касается меня, как я это вижу - есть расплата, которая должна была произойти и произошла. Беда бедою отзовётся. Я не думаю, что это скоро сойдёт на нет. Я думаю, что это реальная вещь, которая приведёт к переменам. Есть надежда. Иногда кажется, что то, что происходит в этой конкретной отрасли, было бы незаконным и в любой другой.
Стиль GQ: В любом случае, вы говорили о том, чтобы немного отстраниться от работы – похоже, в прошлом вы действительно выбирали вещи с высокой степенью сложности.
Оскар Айзек: Это просто лучшее, что я смог достать, понимаешь? Особенно ранний материал – это были прослушивания. Ты проходишь множество прослушиваний на разную ерунду, а потом надеешься, что тебе дадут что-то из этого, и, к счастью, я смог получить некоторые из этих ролей. Но зато после исполнения роли Льюина Дэвиса моя ситуация поменялась с модели "бери, что дают" на "Хорошо, я должен выбрать".
Стиль GQ: Есть ли какая-то роль, которую вам часто предлагают сейчас, от которой вы регулярно отказываетесь?
Оскар Айзек: Ха-ха, нет. нет. Продолжайте предлагать, пожалуйста.
***
Эта история появилась в 2018 году в весеннем выпуске журнала GQ Style.
Оригинальное название статьи на английском: Oscar Isaac Talks Annihilation, Star Wars, and the Most Turbulent Year of His Life
Ссылка на статью на сайте GQ Style:
