Предлагаемая вниманию читателей книга является репринтным изданием рукописи научной монографии известного ученого-историка и тюрколога Шамиля Мухамедьярова (1923–2005) «Социально-экономический и государственный строй Казанского ханства (XV – первая половина XVI вв.)». Несмотря на то, что в ее основу легла диссертация, защищенная еще в 1951 г., многие ее данные актуальны до сих пор. «Миллиард.Татар» продолжает публикацию монографии.
Часть первая здесь.
Часть вторая здесь.
Часть третья здесь.
«Государство казанских татар было страной земледельческой культуры»
В предыдущей главе мы набросали общую картину состояния производительных сил Казанского ханства. Государство казанских татар было страной земледельческой культуры. Сельскохозяйственное производство являлось основой господствовавшего в Казанском ханстве способа производства.
Земледелие было основным занятием предков современных казанских татар и других народов Среднего Поволжья.
В земледельческом обществе, каким было Казанское ханство, земля являлась основным средством и условием производства. Отношением к земле определялось положение в обществе отдельных лиц, групп и классов. Фактически складывавшиеся поземельные отношения определяли классовую структуру общества. …В золотоордынское время происходит дальнейшее развитие феодальной земельной собственности. «В социальной структуре булгарского общества этого времени происходили изменения в сторону усиления феодальных отношений. Группа феодалов, сложившаяся еще до монголо-татарского завоевания, о чем говорят многочисленные укрепленные городки-поместья Западного Закамья, усиливается. Феодалы разделяются на крупных – беков и мурз, и мелких, которых татарские предания называют просто «стариками». При передвижениях булгар на новые места в конце XIV века они чаще переселялись большими группами во главе с такими «стариками», именами которых и назывались создаваемые поселки. Об этом говорит историк ХVI века Хисамэддин и ученый XIX века К. Насыри».
Процесс узурпации общинных земель усиливался за счет проникновения и оседания на территории Болгарии золотоордынской знати. Этот процесс продолжался вплоть до образования Казанского ханства. Местные болгарские землевладельцы смыкаются с золотоордынской знатью и образуют единый класс феодалов.
В этом отношении характерны наблюдения А.А. Кроткова относительно района реки Мокши, изложенные в его статье «К вопросу о северных улусах Золотоордынского ханства». А.А. Кротков пришел к выводу, что в районе реки Мокши уже в XIV веке шел интенсивный процесс освоения мордовских земель татарскими беками и мурзами на правах ленного владения. А.А. Кротков считает возможным говорить о земле мордвы-мокши, как все более и более подчинявшейся со своими «биликами» – ленными владениями татарских беков и мурз, золотоордынскому влиянию.
Таким образом, к началу ХV века в Среднем Поволжье окончательно оформляется феодальный строй, при котором «…основой производственных отношений является собственность феодала на средства производства и неполная собственность на работника производства – крепостного, которого феодал уж не может убить, но которого он может продать, купить».
«Из феодалов и крестьян»
Татарское феодальное общество Казанского ханства состояло из двух основных групп населения: из феодалов и крестьян. Основным признаком различия между этими массами является их место в общественном производстве и их отношение к средствам производства.
Феодалы и крестьяне – два органических класса в Казанском ханстве. Феодалы были господствующим классом, так как они монополизировали в своих руках основной вид собственности в феодальном обществе – собственность на землю. Непосредственные производители – крестьяне – были принуждены отдавать свой прибавочный труд или продукт господствующему классу феодалов-землевладельцев. Основой присвоения прибавочного труда крестьян было право собственности феодалов на землю. Феодал был не только землевладельцем, но и господином непосредственного производителя, так как собственность на землю была теснейшим образом переплетена с господством над людьми. В силу внеэкономического принуждения татарский феодал-землевладелец присваивал прибавочный продукт или труд татарского крестьянина.
Каждый из двух антагонистических классов татарского феодального общества был неоднороден по своему составу и делился на ряд групп, отличавшихся друг от друга по своему положению. Феодалы делились на ряд категорий по степени своего могущества и богатства, которое зависело от размера находившейся в руках феодала земли с сидящими на ней крестьянами.
«Ханское землевладение»
Самым крупным феодалом-землевладельцем в Казанском ханстве был сам хан. В стране доминировала общая формула землевладения мусульманского права, гласившая, что земля является собственностью государства (падшалик) и находится в распоряжении главы государства, сосредотачивающего в своих руках светскую и духовную власть. Источники не позволяют проследить рост ханского домена, но, тем не менее, из них можно получить общее представление о значительных размерах ханских владений ко времени завоевания Казанского ханства русскими войсками в 1552 г. Такими источниками являются русские писцовые и межевые книги Казанского и Свияжского уездов письма и меры Н. В. Борисова и Д. А. Кикина 1565–1567 гг.
Следы ханского землевладения сохранились в названиях некоторых селений на территории Казанского ханства: село Шигалеево (от имени хана Шах-Али), село Царицыно, дер. Малые Шигалеево, дер. Новоцаревская на р. Ноксе.
Бывшие ханские владения после завоевания Казанского ханства были в 1563 г. по письму Семена Норматского включены в состав дворцовых земель, а затем уже на этих землях были испомещены русские служилые люди.
Список селений на этих землях может быть восстановлен по сохранившейся копии книги новых поместных дел Казанского уезда письма Н. Борисова и Д. Кикина 1567 г.
Это были следующие селения: Пестрецы Большие и Малые, Ягодная Поляна, Кадышево, Меньшие Дертюли, Меньшие Задние Атары, Средние Атары, Большие Атары, Тевелди, Чебакса, Аки, Салмачи, Царицыно, Киндерь, Подсеки, Бирюли, Урматы, Чепчуги Большие, Айша, Нурма, Кадыли, Тугашево, Столма, Ястачи, Изупузи, Куляево, Клетли, Шигалеево и другие.
Ареал расположения большинства этих селений, судя по карте - окрестности города Казани к северу и востоку. Очевидно, эти селения составляли собою большую загородную вотчину казанских ханов. Отсюда казанские ханы получали, вероятно, предметы первой необходимости, беспощадно эксплуатируя татарских крестьян. Эту мысль, по нашему мнению, подтверждает и такой факт, как упоминание в писцовой книге при перечислении этих деревень оброчных рыбных ловель озера Шалбы и Башкабан, где в старину ловили рыбу на казанских ханов. Насчет этих озер имеются специальные указания в жалованных грамотах на имя казанского архиепископа Гурия.
Данная на озеро Башкабан за печатью воеводы П. И. Шуйского от 11 января 1556 года гласит: «По цареву великого князя Ивана Васильевича всея Руси cлову боярин и воевода князь Петр Иванович Шюиской и все воеводы дали царя великого князя богомольцу архиепископу Гурью Казанскому и Свияжскому в Казанском уезде озеро Башкабан, а было то озеро казанских прежних царей. И архиепискому Гурью велети в том озере рыба ловити…».
Улус Сююмбике
И действительно, принадлежавшие казанскому хану под Казанью селения были даны в 1555 году в дом Пречистой Богородицы Честного и славного Ея Благовещения, архиепископу Гурию, о чем сохранилось упоминание в жалованной грамоте царя Михаила Федоровича Казанскому митрополиту Матфею 25 ноября 1626 г.
Эта грамота была найдена И. Покровским в Московском главном архиве Министерства Юстиции (ныне ЦГАДА) и издана им в приложении к его монографии о Казанском Архиерейском доме. И. Покровский правильно отметил, что «настоящая жалованная грамота подлинная; она представляет собой как бы итог жалованных грамот, данных казанским владыкам до митрополита Матфея. В ней сохранились такие сведения, которых нет в других, уцелевших до нас казанских грамотах, например, о необыкновенно строгом охранении кремлевских ворот. По богатству своего содержания грамота имеет важное значение, как историко-юридический документ. Начальные строки ее пропали от ветхости, но этот недостаток совсем незначительный, не мешает смыслу».
Интересующее нас место находится в самом начале грамоты и по чтению И. Покровского занимает в себе следующие строки: «… наши казанскии… новую грамоту на наше царское имя… в прежних грамотах… вписати в одну сю нашу царскую жалов… деда нашего государя царя и великого князя Русии… 73 году написано пожалова… и великий князь Иван Васильевич всея Русии казанского и свияжского архиепископа Германа… и дал в дом к Благовощению… Богородицы земли на пашню на две тысячи чети пашни селица трои Кабаны да Тарлаши да сельцо Караишь да Карадулат… на реке на Меше с деревнями и с починки и с пустошми и с лесы и с луги и с озеры и с истоки и с бортными ухожьи и бобровыми гоны и со всем по тому как были те села и селица изстари при царех [подчеркнуто Ш.Ф. Мухамедьяровым – ред.] да в реке Волге рыбные ловли…». Мне кажется, вполне правильно разъяснение И. Покровского, что имеются в виду цари казанские: «Таким образом, первый казанский иерарх явился наследником земельных владений казанских ханов, как он унаследовал их место в Кремле».
Не менее характерным является указание межевой книги Казанского уезда 1565–1567 гг. о старых царевых тавруях при описании межи в ареале распространения перечисленных выше селений. Процитирую это указание полностью: «Учинена межа того же сельца Сакуркадыша лесу и лугом, что за рекою за Мешею, с поместной землею казанского старого жильца Дмитрея Малышева деревни Каипа. От реки от Меши выше деревни Каипа с Сакурка-дыша лесом прямо до луга по царевы тавруи поместные [подчеркнуто Ш.Ф. Мухамедьяровым – ред.] с версту, а на лугу, на дубу грань. А от дуба лугом прямо к березе, на ней старое тавро да новая грань» и т.д.
На Горной стороне также были ханские владения. По данным писцовой книги Свияжского уезда 1565–1567 гг. в дер. Нурдулатове (сейчас Нурлаты – ?) [совр. с. Нурлаты Зеленодольского района РТ – ред.] Свияжского уезда было поместье хана Мухаммед-Амина, царствовавшего в Казани с 1487 по 1518 годы с перерывом. Об этом имеется следующая запись: «За Свияжским стрелецким сотником за Булатом за Ивановым саном Шерапова в Свияжском уезде по книгам и по разделу окольничего Никиты Васильева Борисова да Дмитрия Андреева сына Кикина с товарищы в татарской и чювашской земле в Нурдулатове порозжие земли, что была царевская Магмед Аминовская, да в той же деревне порозжая ж земля, что была мордовская. А пахали преже сего те обои земли, цареву и мордовскую, с татарскими и чювашскими землями смесь по полосам, а после Казанского взятья ту землю пахали полоненики…». Большие ханские вотчины были около Елабуги и у Рыбной слободы, где после завоевания Казанского ханства образовались дворцовые вотчины. Члены ханской фамилии также получали в свое владение определенную территорию земли на правах сойюргала. Не случайно Сююмбека – мать малолетнего хана Утямишь-Гирея – при свержении последнего с престола и высылке вместе с матерью в Москву, заявляла: «Ничего от него (Шигалея – Ш.М.), токмо бы мне дал где в Казани улусец мал земли, иже бы могла до смерти моея прожити в нем».
Основным источником образования ханского домена, очевидно, была экспроприация общинных земель путем превращения дани в феодальную ренту. Возвышение Иски-Казанского княжества, ставшего основой Казанского ханства, было связано также с втягиванием в систему ханского домениального владения других крупных феодальных владений.
Крупное феодальное землевладение
Переходя к исследованию конкретного материала земельных отношений в Казанском ханстве, необходимо вкратце остановиться на вопросе о частной собственности на землю в странах мусульманского Востока. Казанское ханство было страной, где ислам и нормы мусульманского права были известны, начиная с IX–X вв. Большинство буржуазных историков отрицало существование в мусульманских государствах частной поземельной собственности, ссылаясь на следующее изречение Корана: «Земля принадлежит богу и султану, его наместнику на земле». Поэтому буржуазные юристы и историки писали: «Так как земля принадлежит богу и по наместничеству – его видимому представителю, то человек не закрепляет ее сам, а бывает сам закреплен за ней, т.е. сделан собственником верховной властью, которая одна есть распорядительница имуществ, могущих быть предметом собственности, и хранительница их. На этом основана и народная поговорка, столь обычная в мусульманских государствах: «Земля принадлежит богу и государю». Исламские законоведы не говорят ничего такого, что было бы совершенно противно этому принципу».
По шариату действительным собственником всех земель (малик-хекика) признается бог. Для практического осуществления этой фикции шариат прибегает к другой фикции в виде положения о том, что обладание над землями и право распределения их между людьми передано богом его посланнику на земле – пророку Мухаммеду, от которого это право перешло затем имамам, как преемникам духовной и светской его власти. Переход этого права к светским государям базируется на предположении, что они являются преемниками власти имамов. Таким образом, сложился тезис с том, что только мусульманским государям принадлежит власть над всеми землями и только они одни должны считаться единственными действительными собственниками их.
«С течением времени права отдельных владельцев земель, полученных от халифа, стали мало отличаться от прав феодальных собственников».
1) Земли государственные, или диванские (земли казны – аразий-и дивани).
2) Собственные домены правящей в стране фамилии (хассэ, хассэй-и шерифэ).
3) Земли, завещанные религиозным учреждениям – вакф.
4) Земли частновладельческие (мульк, иначе арабаби).
5) Земли, составляющие собственность сельских общин (джама-ат-и дех).
Поэтому было бы совершенно неправильно и не научно, если бы мы, чисто догматически следуя указанным религиозно-правовым нормам, стали отрицать существование частной поземельной собственности в Казанском ханстве. Нельзя религиозно-правовые нормы отрывать от базиса. За фикцией о принадлежности всех земель государю скрываются вполне определенные формы частной поземельной собственности.
За юридическими формами землевладения мусульманского права скрывались вполне определенные формы феодальной собственности на землю, отражавшие классовую структуру татарского феодального общества. Но формально-юридическая классификация земель по мусульманскому праву не вскрывает, а затушевывает истинную природу феодального строя и феодальной собственности на землю.
«Частная собственность на землю в Казанском ханстве – факт очевидный»
Для разрешения вопроса о крупном землевладении в Казанском ханстве в нашем распоряжении имеются русские летописи и писцовые книги 1565– 1568 гг. и 1603 г. Частная собственность на землю в Казанском ханстве – факт очевидный. Безусловно, частная собственность на землю возникла в результате длительного процесса разложения рода и образования классового общества в болгарской земледельческой среде. Организация господствующего класса на территории Болгарского государства после завоевания страны Улу-Мухаммедом или его сыном Махмутеком и образования Казанского ханства приобрела особые специфические черты.
Завоевав власть, пришельцы из Золотой Орды для упрочения своего господства и дальнейшего укрепления своего положения должны были стремиться играть также и ведущую роль в хозяйственной жизни вновь завоеванного края. Эта политика была, безусловно, направлена против местных феодальных владетелей и заключалась в том, чтобы ослабить экономическую мощь старых феодалов и таким путем занять господствующее положение в политической и экономической жизни страны. Такая политика могла осуществляться только путем изъятия у местных болгарских феодалов основного средства производства, то есть, земли. Создается новый слой землевладельцев, который в основном рекрутируется из бывших выходцев из Золотой Орды. Они постепенно забирают общинные земли местного крестьянского населения.
«И начаша збиратися ко царю мнози варвари от различных стран, ото Златыя Орды и от Астрахани, от Азуева и от Крыма, и нача изнемогати время то и Великая Орда Золотая, усиляти и укреплятися вместо Золоты Орды Казань, новая Орда, запустевши Саинов юрт», – писал автор «Истории о Казанском царстве».
«Казанские уроженые князи и мырзы и сеиты и уланы и все чиновные люди сами своею»
Нельзя упускать из виду того, что Улу-Мухаммед, по сообщению Казанского летописца, ушел из Золотой Орды и Крыма с 3000 человек, значительная часть которых, надо полагать, пришла с ним и в Казань.
В 1445 году из Черкас к Улу-Мухаммеду и его сыну Мамутяку пришли две тысячи казаков. «Тое же весны, – пишет об этом под 6953 (1445 г.) Ермолинская летопись, – царь Махметь и сын его Мамутяк послали в Черкасы по люди, и прииде к ним две тысячи казаков, и шедше, взяша Лух без слова царева, и приведиша полону много и богатьства…».
В дальнейшем феодальная знать непрерывно пополнялась за счет выходцев из других татарских ханств: Ногайская Орда, Сибирь, Астрахань и Крым. Наиболее сильный приток крымской знати был во время пребывания на казанском престоле ханов из крымской династии Гиреев.
Русский летописец всегда старается различать происхождение казанских феодалов, и для местных феодалов употребляется достаточно характерный термин, встречающийся в «Царственной книге» под 1552 годом: «Казанские уроженые князи и мырзы и сеиты и уланы и все чиновные люди сами своею волею служить к нашему благочестивому царю приидоша».
