«Молот ведьм» (1487) Крамера и Шпренгера, безусловно, одна из самых влиятельных когда-либо написанных книг. Пусть не на уровне идеологии, идеи этого труда давно отжили, но совершенно точно – на уровне художественных образов и сюжетов, которые составителям «Молота ведьм» казались отнюдь не вымышленными.
Особенно сильным влияние было на литературу. Взять хотя бы мистический, «ведьмовской» слой в романе уже 20 века «Мастер и Маргарита» Булгакова. Колдовские мази, описание шабаша, оборотни (кот) и многое другое – перекочевало из «Молота ведьм». Но в случае Булгакова, были ещё и посредники – целый блок русской готико-романтической литературы, например, «Лафертовская маковница» Антония Погорельского, «Киевские ведьмы» Ореста Сомова и многое другое, что вобрало в себя эстетику «Молота ведьма», правда, распространявшегося по миру, как правило, не целиком, а в переведённых фрагментах, при чём самых ужасающих.
Но прежде всего «Молот…» повлиял на готическую и более позднюю готико-романтическую литературу. Этим вопросом я занимался довольно подробно, когда изучал готические контексты русского антинигилистического (антиреволюционного) романа 1860-1870 гг.
[Подпишитесь на мой канал, впереди ещё много интересных заметок]
Ведьмы и революционеры
Выдержка из моей книги «Нигилизм и готика. Альманах» (2022):
«Влияние «Молота ведьм» на готическую литературу 1760-1840 гг. и, в последствии, на русскую антинигилистическую прозу 1860-1880 гг. – недооценено. В произведении Крамера и Шпренгера, по всей видимости, впервые собраны вместе мотивы, из которых в итоге сформировались типичные мотивные комбинации произведений «таинственного и ужасного». И это те же ситуации, интерпретированные в социально-политическом ключе уже в русских антинигилистических романах и повестях. Например – нечисть в доме, разрушение брачных уз (самой идеи брака), богохульство, осквернение христианских символов, сатанизм, нарушение табу, использование тайных знаков, договор с нечистой силой, продажа собственного тела демону в качестве инструмента для достижения той или иной цели, сексуальное соблазнение (инкубами и суккубами) и порч. И при рассмотрении (даже не самом скрупулёзном) литературных образов нигилистов-революционеров видно, что каждый из этих мотивов в реинтерпретированном виде им сопутствует: пропаганда свободных отношений между мужчиной и женщиной, отрицание ценности супружества, разрушение семейных традиций, революционная агитационная / провокаторская деятельность (рекрутирование адептов), конспирация / шифровка, борьба с церковью и идеей Бога вообще, осквернение религиозных символов, отношение к человеку как к материалу / сырью для строительства некого «нового мира», то есть – дегуманизация человека и т.д.
«Молот ведьм» и идея политического сыска / преследования
Готике близка и инквизиторская линия «Молота ведьм». Ведь классические произведения «таинственного и ужасного» – о «греховности», «преступности» и их последствиях. В готике «порочность» не воспевается, это источник зла и с ним призывают бороться. «Сыск» есть и в антинигилистической прозе, в ней, как и в «Молоте ведьм», подробно описывается «нечисть» – нигилист-революционер – со всеми его повадками и внешностью, чтобы читатели умели идентифицировать в толпе это «социальное зло». Таким образом, произведения этого жанра составляют «Молот нигилистов». Но существенная разница здесь в том, что Нечаев, Ишутин, Каракозов, Дейч, Степняк-Кравчинский, Засулич и многие-многие прочие, включая в итоге и Ленина – были отнюдь не плодом суеверий, болезненных фантазий и слухов, а реальностью. И в этом смысле писатели-антинигилисты редко выходили за рамки известных им ужасов современности (терроризм, убийства, покушения, поджоги и проч.).
Отмечу: В XV веке ведьмовство, гадания, предсказания, мистические обряды и т.д. – процветали, и католическая церковь всячески с этим боролась. С этим и извязно появление совершенно террористической книги "Молот ведьм". О политической конъюнктуре того времени см. Якова Буркгардта «Культура Италии в эпоху Возрождения».
«Молот ведьм» и «Протоколы сионских мудрецов»
Но стоит отметить и другое. Через массово распространившуюся готическую литературу (со всеми её тайными обществами, злодейскими планами, скрытыми намерениями) «Молот ведьм» совершенно неожиданно повлиял и на мифотворчество экстремистских религиозных групп. Прежде всего – антисемитских. А эти идеи никогда не оставляли в покое церковные круги в Европе и России (прежде всего, на низовом приходском уровне). И практика «литературного сыска», происходившего в антинигилистических и также «нигилистических» произведениях, подготовила почву для появления «Протоколов сионских мудрецов», впервые опубликованных именно в России – в 1905 году в книге Сергея Нилуса (1862-1929) «Великое в малом и Антихрист как близкая политическая возможность. Записки православного» (отпечатано в типографии Царскосельского комитета Красного креста). Это было начало «Молота евреев». Материалы книги Нилуса активно использовались в антисемитской пропаганде сторонниками Гитлера и им самим в 1930-1940-ые гг. Чем это закончилось для еврейского населения на оккупированных нацистами территориях в период Второй мировой войны – известно всем…»
Фильм же "Ведьмы" / "Häxan" (1922) датчанина Бенджамина Кристенсона – первое экранное воплощение поэтики «Молота ведьм».
И вместе с тем – это первое киноразмышление о природе ведьмовства и мистических страхов. Фильм культовый. Претерпел несколько масштабных реставраций. Повлиял на многих режиссёров, работающих в жанре «ужасы». Влияние «Молота…» на масскульт 20 века – колоссально.
