Обычно о таком не рассказывают. Но передаю всё в точности, как это поведали мне:
"Я открываю глаза в душной больничной палате. Напротив окно, оно заколочено старыми почерневшими досками. Заколочено изнутри. Не отрывая головы от мокрой подушки, я обвожу взглядом помещение. Стены вздуты, словно с той стороны на них кто-то напирает. Это от сырости и времени изогнулась старая фанера, которой покрыт сруб. На потолке лампа дневного света, вернее – сумеречного, её слабое сияние с красноватым закатным оттенком смешивается с желтизной стен, и получается странное свечение, от которого меня мутит. На голове у меня бинты. Правое бедро ноет от боли, а если пошевелиться, то его будто ломом дробят. В голове что-то пульсирует, где-то выше носа, за лобной костью, это не больно, но неприятно, словно там возится что-то живое.
Приподнимаю голову, смотрю, кто рядом со мной. В глазах мутно, грязно. Тру пальцем, но становится ещё хуже, всё как в тумане. Опускаю голову и засыпаю.
[Подпишитесь на мой канал, впереди ещё много интересных историй]
…
Просыпаюсь. В глазах ясней, но всё ещё нечётко. Различаю слева от себя старую одноместную кровать с изголовьем-решёткой. Лежит какой-то парень с перебинтованной головой, шеей и всей верхней половиной туловища. Сквозь бинты проступают ядовито-жёлтые пятна. Он не спит, смотрит куда-то, но взгляд бессмысленный.
Отвожу от него глаза, поворачиваю голову направо. Там тоже койка, на ней девушка. Я почему-то знаю, что её зовут Юлия. Она будто и не больна, лежит одетая, ворочается и что-то читает, то ли журнал, то ли книжку, не могу разобрать.
В палате тесно, не больше девяти квадратных метров.
Засыпаю…
…
Слышу кого-то:
– У вас операция, готовьтесь. И у вас операция, готовьтесь…
Открываю глаза, возле нас крутится пожилая красноволосая санитарка в фиолетовом халате уборщицы. Подходит то к одному, то к другому и напоминает:
– У вас операция, готовьтесь. И у вас операция, готовьтесь…
Как она тут ходить умудряется, не пойму, тут же теснота такая, все койки впритык. Подходит и ко мне:
– У вас тоже операция, не забудьте, готовьтесь.
– А что со мной?
– Сотрясение мозга и перелом шейки бедра. Голова у вас заживёт сама, только лежать надо, а вот бедро Врач оперировать будет.
Санитарка исчезает, появляется Врач. Крепкий невысокий мужчина с широким лицом и небрежной щетиной. Белый халат расстёгнут, словно только что наброшен, для вида. Но недоверия к Врачу у меня нет. Наоборот, рядом с ним стало спокойнее. Только глаза у него как-то странно поблёскивают, вроде бы смотрит с добротой и участием к нам троим, но вроде и с неким замыслом.
Увидев его, Юлия начинает бормотать:
– Мы больше не люди, мы что-то другое, мы больше не люди, мы что-то другое…
А парень в жёлтых пятнах издаёт протяжный стон и начинает возиться, как червь на раскалённом асфальте.
– Вы первый, – говорит ему Врач, – операция у вас лёгкая, под наркозом.
Я закрываю глаза и снова засыпаю…
…
Просыпаюсь. Лежу не на своём месте, а на кровати, где был тот парень в жёлтых пятнах. Моя койка пустует, а под ней с половой тряпкой ползает санитарка.
– Где парень? – спрашиваю её.
– Умер.
– От чего?
– От заражения крови.
– Во время операции что ли занесли чего?
– Да, бывает.
Появляется Врач, он всё также спокоен, добр, смотрит на нас ласково. Но Юлия бормочет:
– Мы больше не люди, мы что-то другое, но помним о воздухе, солнце, о небе, помним о воздухе, солнце, о небе…
Закрадывается страшная мысль, что Врач некомпетентен.
– А оперируете тоже вы? – спрашиваю его.
– Конечно.
– А разве это правильно? Вы же лечащий Врач, а не хирург.
– Да что вы всё волнуетесь? Я своё дело знаю, операция у вас несложная, всё хорошо будет, – добродушно улыбается он.
Я верю Врачу, он, возможно, зачем-то и лжёт, по какой-то своей медицинской причине, но я верю ему, ведь я на койке и мне просто нужно верить, что всё будет хорошо, иначе я сойду с ума от тревоги.
– Операция у вас в 16:00, – говорит он мне, а смотрит на Юлию. Девушка прячется от него за свою то ли книгу, то ли журнал.
…
Просыпаюсь, Юлии нет. Санитарка постель на её койке сворачивает.
– Где девушка? – спрашиваю.
– Долго он колдовал над ней, не отошла от наркоза. Даже удивительно как-то, вроде живенькая такая была... Но голова есть голова. Травма. На первый взгляд и не поймёшь, что человек при смерти.
Появляется Врач, стоит возле меня, смотрит. Глаза добрые, лицо большое и тёплое, ласковое.
– Ну как вы? Готовы? – спрашивает меня.
«…что-то другое» – вспоминается бормотание Юлии.
Я этому Врачу больше не верю.
– А почему операция у меня так поздно, в 16:00?
– Я же занят был весь день, операции…
– И сколько вы их за сегодня сделали?
– Две.
– И не устали вы для третьей?
– Да нет, я могу и больше сделать, они же простые все были, и у вас тоже несложная.
Это никакой не Врач, это «что-то другое». Сумасшедший, убивающий людей. Тех, кто, обманываясь, ждёт от него помощи.
«Мы больше не люди»
У него за этим халатом лишь тьма и больше ничего. Это Нечто, отбирающее жизни...
– Уже пора, – говорит он.
И мне некуда деться. Они с санитаркой уже подвели каталку.
– Под какой анестезией резать будете?! – кричу.
– Под общей, под наркозом, – отвечает Врач.
– Не надо под общей, пусть будет местная. Я не хочу умереть в беспамятстве, в неосознаваемой чёрной пустоте, я хочу видеть всё, чувствовать смерть, чтобы в последние секунды вспоминать свою жизнь!!..
«Но помним о воздухе, солнце, о небе»…
– Хорошо, будет местная, – соглашается Врач, – дадим укол в позвоночник и весь онемеешь.
Меня вывозят из душной палаты в холодный коридор, мимо проползают чёрные стены, моё тело становится тяжелей, вся подвижность и жизнь растворяются, а из бездны, к которой меня подвозят, доносится голос Юлии:
– Мы больше не люди, мы что-то другое, но помним о воздухе, солнце, о небе. Мы заперты здесь, в заколоченном доме, в своём заколоченном теле…"
с 18 на 19 июня 2016 г.