Фамилии, перечисленные в названии статьи, мало кому известны. Похоже, что даже во второй четверти 19 века о них помнил только великий князь Михаил Павлович, да, может быть, император Николай I. А между тем эти люди совершили, по сути, подвиг в условиях, которые требовали от них большого мужества. Советские историки считали таких, как они, ретроградами и противниками прогресса. Михаил Павлович думал иначе. Однако обо всем по порядку.
Благими намерениями...
14 декабря 1825 года в Российской империи едва не началась гражданская война. С утра это ещё не было понятно даже Николаю Павловичу, которому дружно присягали столичные войска, но к середине дня обстановка круто изменилась. На Сенатской площади собралось более трех тысяч солдат и офицеров, отказывавшихся присягать Николаю и готовых взяться за оружие в случае острой необходимости.
Здесь не место обсуждать мотивы протестующих против коронации Николая. Скажу только, что офицеры хотели перемен и введения в стране конституции. Солдаты были ими обмануты и думали, что Николай задумал государственный переворот против своего брата Константина. Особую опасность для сторонников Николая и его семьи представляли декабристы, желавшие действовать крайним мерами и готовые пойти на "тираноубийство".
При всех своих благих намерениях часть декабристов - Петр Каховский, Вильгельм Кюхельбекер, князь Дмитрий Щепин-Ростовский - хотели крови. Каховский застрелил генерал-губернатора Санкт-Петербурга, героя войны 1812 года Михаила Милорадовича, Шепин-Ростовский безжалостно расправился с безоружным генералом Фредериксом, тоже героем Отечественной войны, зарубил полковника Павла Хвощинского и генерала Шеншина (оба герои прошедшей войны и отличные офицеры).
Давайте, уладим дело миром
Во второй половине дня у Николая было под ружьем до 12 тысяч войска, у декабристов - более 3 тысяч. При явном перевесе сил Николай все же старался договориться с бунтовщиками миром. Одним из последних (уже после смертельного ранения Милорадовича и гибели других офицеров) на переговоры от лица своего брата пошел великий князь Михаил.
Он подъехал к рядам Морского экипажа и задал вопрос взбунтовавшимся матросам:
"Что с вами делается и что вы задумали?"
Ответ был следующий:
"Можем ли мы, ваше высочество, взять на душу, когда тот государь, которому мы присягнули [имелся в виду Константин Павлович, отрекшийся от престола - автор], еще жив, и мы его не видим? Если уж присягою играть, так что же после того останется святого?"
Великий князь старался убедить служивых, что Константин жив и здоров и сам отказался от царской короны, и что все уже кроме них присягают Николаю.
"И кюхельбекерно, и тошно"
Михаил был популярен в солдатской среде, и отчаянные головы среди декабристов сочли, что его нужно устранить. За дело взялся друг Пушкина по Царскосельскому лицею Кюхельбекер. Он подбежал к великому князю с пистолетом и выстрелил прямо в упор. Каким-то чудом пуля застряла в стволе. В этот же момент три матроса мятежного морского экипажа, - Дорофеев, Федоров и Куроптев - вышибли из рук Кюхельбекера пистолет и начали его бить прикладами со словами:
"Что он тебе сделал?"
Михаил смог ускакать от опасности и был спасен
"Ничего не поделаешь, нужна картечь"
Шел уже пятый час дня. Генерал-адъютант Илларион Васильчиков приблизился к Николаю:
"Ваше величество, нельзя терять ни минуты, ничего не поделаешь, нужна картечь"
Согласно другой версии Николаю сказал начальник Главного штаба 1-й армии граф К. Толь:
"Ваше величество, прикажите очистить площадь картечью или отрекитесь от престола".
Так или иначе, Николай сделал труднейший выбор в своей жизни. Батарея лейб-гвардии 1-й артиллерийской бригады дала залп. У артиллеристов тряслись руки, ведь стреляли по своим. Первый выстрел картечью попал в каре, нанеся ему большой урон, второй попал по зданию Сената, перед которым стояло много зевак (их трупы потом никто не считал). Как пишет историк С.В. Кисин:
"Все было кончено в считаные минуты. Разбитые повстанцы бросились на Английскую набережную, но там их стала рубить конница. К Сенату - оттуда ударила пушка Михаила. Бестужевы попытались было выстроить матросов на льду, чтобы повести на Петропавловскую крепость и закрепиться там, но два картечных выстрела их рассеяли, а ядра разбили лед, утащив на дно неизвестное число повстанцев. Об отходе на Пулковские высоты уже не могло быть и речи. Началось повальное бегство кто куда".
Постскриптум
Так почему же не закрепились в народной памяти имена трех храбрых и справедливых матросов, не давших Кюхельбекеру убить великого князя Михаила? Последний ведь точно не был "тираном", и царская корона ему не светила.
С одной стороны, здесь сыграла свою роль похвальная скромность Михаила и Николая, которые не стали выпячивать подвиг матросов, да и вообще историю 14 декабря Романовы старались не афишировать. Слишком кроваво она закончилась. Советские же историки боготворили декабристов, а всех, кто был против, не принимали в расчет.
Так и вышло, в итоге, что после 14 декабря публично о трех матросах не говорили, а самих их и их семейства щедро обеспечили деньгами и упокоили. Что означает последнее слово - упокоили - которое Михаил употребил в своем дневнике, мне не известно. Может быть, вы поняли его смысл?
Если так, пишите в комментариях и не забудьте подписаться на канал. Здесь бывает интересно
О неточностях и ошибках сообщайте автору (лучше в корректной форме, так приятней)
