Мне в руки попала редкая книга 1901 года издания "Самозванцы и понизовая вольница". Написал ее в 1867 году мой земляк Данила Лукич Мордовцев. До революции он был известным в России автором исторических романов на темы из русской истории 17-18 веков. Эта книга историческая монография.
В этой книге я нашёл интересную историю конца 18 века без налёта всякой романтики о шайке неудачливых разбойников с Волги. Причём, как сам атаман, так и члены банды оказались моими земляками.
Эту историю привожу без изменения.
Весна 1779 года опять вызвала понизовых бурлаков к их привычной деятельности. С появлением на Волге судов явились и разбойничьи лодки, а вслед за ними поплыли для дозора разъездные команды из Камышина, Дубовки, Царицына и Черного Яра. Хотя опасное ремесло разбойника едва ли кому могло казаться привлекательным, однако, жизнь бедного населения была так некрасна, существование на белом свете для многих было такой тяжёлой обязанностью, кусок хлеба так трудно вырабатывался, что даже простой мужичок решался иногда, конечно, не из баловства и не для шутки, не от избытка счастья, а с горя, выйти на Волгу и попытаться добыть денег, которые честным трудом так нелегко добывались. Мы вообще думаем, что только очень достаточные побуждения выгоняют робкого мужика на большую дорогу; нелегка была жизнь и поволжского бурлака.
Весной 1779 года начались переговоры между некоторыми крестьянами поволжских деревень (Цар. арх. N776. Дело о разбойничьем атамане Василии Тимофееве, есауле Андрее Татаринове, с шайкой. 1779 г.): между прочим, составилась небольшая шайка в Среднем Ахтубинском городке, приписанном к Ахтубинским шелковичным плантациям; несколько человек крестьян, согласившись "разбивать плывущие по реке Волге суда", подговорили в свою шайку некоторых из жителей Верхнего Погромного городка и начали готовиться к выступлению на Волгу. Конечно, когда составилась шайка, приступили к избранию атамана и есаула, и первым избран был Василий Тимофеев, двадцативосьмилетний крестьянин, казавшийся им достойным этого почетного звания; есаулом к нему выбрали крестьянина Погромного городка Андрея Татаринова.
Разбойники приготовили несколько ружей, атаман купил себе, кроме того пистолет (за который заплатил полтинник!), шашку, достали пороху, железный кистень и 25-го мая, взяв небольшую лодку, выехали на Волгу в числе только шести человек и направились прямо к Денежному острову, лежащему в нескольких верстах от Царицына. Это было самое удобное место для наблюдения за проходящими по Волге судами, и разбойники избрали его для своей стоянки, остановившись на самом "приверхе" острова, в том месте, где он делит Волгу на два рукава.
Разбойники провели ночь в своем стане, провели и весь следующий день, наблюдая за всем, что происходило на Волге; наконец, на закате солнца они выбрали одно сплавное судно, шедшее сверху, и, сообразив, что оно не устоит против них, потому что не было защищено ни одним орудием, атаковали его и ограбили. Судно это принадлежало балахнинскому дворцовому крестьянину Овчинникову, провиантскому поставщику, и находилось под присмотром работника его, экономического крестьянина Белухина. Так как судно нагружено было хлебом, а не красными или другими ценными товарами, то разбойники и не могли собрать на нем богатой добычи: они взяли железный сундучок с деньгами, какие находились на судне, разное платье, топоры и прочие инструменты, нужные для домашнего обихода, захватили четверик пшена себе на кашу и отпустили судно, не сделав никому вреда.
Едва они возвратились к своему стану, на приверх острова, и разделили добычу, как увидели снова два судна, плывшие сверху и, пропустив первое из них, сделали нападение на второе. Судно было защищено и, заметив приближение разбойников, встретило их выстрелами из пушки; не имея равного оружия, разбойники должны были отступить, и таким образом судно прошло благополучно. Опасаясь, вероятно, чтобы стан их на Денежном острове не был открыт и они не переловлены царицынскими разъездами, в случае подачи объявления одним ограбленным и другим спасшимся судном, разбойники не ночевали в стане, а поплыли на другую сторону Волги, нагорную, и пристали к берегу выше устья речки Второй Мечетной; там они расположились ночлегом, а утром опять направились к Ахтубе.
Но когда ночью они пристали к берегу в Среднем Ахтубинском городке, на них напала разъездная команда, высланная из Царицына, под начальством пятидесятника Протопопова, "ради поиску и искоренения воров, разбойников и их пристанодержателей"; к разездному отряду присоединились крестьяне Ахтубинского городка, - разбойники должны были сдаться. Но один из них, желая спастись, бросился в воду, чтобы вплавь перебраться на другую сторону Ахтубы; в то время, когда он уже плыл, раздался выстрел, и разбойник был убит кем-то из разездной команды.
На другой день разбойники привезены были в Царицын, сданы вместе с оружием и пограбленными вещами, в комендантскую канцелярию и в тот же день допрошены.
Атаман признался во всем, есаул также, а за ними и их подначальные товарищи. Все, что было взято ими с судна, возвращено по принадлежности, кроме денег, которые были разобраны ахтубинскими крестьянами при поиске разбойников; сами они были отправлены в воеводскую канцелярию, "для надлежащего по законам исследования и за продерзости наказания".
Именным указом, от 1763 года 10-го февраля, повелевалось выдавать из казны денежные награды всякому, кто поймает вора или разбойника и приведет в суд; за разбойничьего атамана велено было платить 30 рублей, за простого разбойника 10, а за пристанодержателя 50 рублей. На основании этого указа пятидесятник Протопопова, поймавший, вместе со своим отрядом атамана Тимофеева, его есаула и двух разбойников, требовал себе вознаграждение. Долго не получая его, он подал коменданту "доношение".
Само собой разумеется, что уничтожение такой незначительной шайки, как Тимофеева, не имело никаких последствий для прочих поволжских разбойников. Такое болезненное явление в русской истории, как поволжские разбои, не могло быть закрыто в народной жизни одними паллиативными средствами, потому что корни его лежали глубоко.
