К бабушке Татьяне в деревню неожиданно приехал из города взрослый внук.
- Ванечка, - запричитала бабуля, - как же ты вовремя появился. Пришла пора окучивать картошку, а у меня, как на грех, спину схватило. Не то, чтобы тяпкой махать, хожу кое-как. Может, поможешь?
- Да легко, бабуля, - кивнул Ваня. - Завтра с утра начну, когда прохладно будет.
На следующее утро внук проснулся, когда шести ещё не было. Татьяна приготовила ему яичницу, и пока внук завтракал, она, кряхтя, отправилась готовить парню рабочий инструмент. Нашла окучник и понесла его на участок, где была посажена картошка.
И вдруг, справа за низеньким забором, Татьяна увидела свою пышнотелую пятидесятилетнюю соседку, которая, тоже, с утра пораньше, в одном нижнeм бeльe, согнувшись буквою зю, вручную пропалывала свои грядки.
- Эй! - испуганно окликнула её Татьяна, - ты чего это в одних пaнтaлoнaх на огород вылезла?
- Загораю, - не разгибаясь, ответила соседка.
- Какой тебе загар в шесть утра. С ума сошла? Ну-ка, быстро оденься! - почти в приказном тоне прикрикнула на неё бабушка. - Ишь, тeлeca свои необъятные рассупонила.
- Кому какое дело, в чём я по огороду хожу? - засмеялась нагло Антонина. - Или ты, баба Таня, меня стесняешься?
- Оденься, говорю! Сейчас сюда мой внук придёт, картошку будет окучивать. А тут ты такая.
- Какая?
- Такая вот! Необъятная, и почти в чём мать родила.
- И чего?
- А того. Ему всего двадцать. И неженатый он.
- Ничего, большой уже, - засмеялась ещё громче соседка. - Пущай смотрит, любуется.
- Да чем тут любоваться? Боюсь, наоборот, психологическую травму он может получить. Потом женщин всю жизнь бояться станет. Уходи, говорю, с огорода!
Хотела Татьяна, ещё и погрозить соседке тяпкой, подняла её, да так и застыла. В спину так вступило, аж искры из глаз посыпались.
- Ой... - простонала она, бросила окучник, и кое-как поплелась обратно в избу.
- Ваня, там соседка справа по огороду ползает, - предупредили она внука, - ты в её сторону лучше не смотри. А если и посмотришь, то не обращай на её выходки внимания. Она всегда была нахалкой.
- Да ладно, бабуля, - кивнул добродушно внук. - Не переживай. Пошёл я работать.
До обеда внука не было. И у Татьяны спина так разболелась, что она всё это время с дивана не вставала. А когда Иван в двенадцать появился в избе, был он, как ни странно, довольный и весёлый.
- Ты чего это такой? - спросила Татьяна, и стала кряхтя накрывать обед на стол. - Разве не устал? Или с соседкой общался?
- Ага, общался.
- Тьфу, - сердито сплюнула бабушка. - Нашёл с кем разговаривать.
- А чего это ты на неё, бабуля, злишься? - удивился внук. - Она же классная.
- Кто классная? - не поверила ушам Татьяна.
- Соседка.
- Да чем это она классная?
- Всем.
- И фигурой?
- И фигурой.
- Да ты что, Ваня? Она же толстая!
- Где толстая? – засмеялся внук. - Отличная у неё фигура.
- Господи, - перекрестилась бабушка. - Что с людьми нынче делается? А то, что она наглая, ты хоть заметил?
- Да не наглая она, бабушка. Просто, весёлая. Кстати, мы с ней вечером договорились погулять куда-нибудь сходить.
- Ты что, Ваня, перегрелся, что ли? – Татьяна застыла и ошарашенно уставилась на внука.. - Она же для тебя старая!
- Да почему? Вон, кстати, она по улице куда-то пошла. Посмотри из окна, бабуля, разве она старая?
- Даже и смотреть на неё не хочу! - обиженно воскликнула Татьяна. - И не вздумай с это старухой по нашему посёлку ходить. Засмеют ведь люди. И над тобой, и надо мной смеяться станут.
- Да разве девушка в девятнадцать лет, это старуха? – возмутился вдруг Ваня.
- Какие девятнадцать? – Только тут Татьяна посмотрела в окно и увидела там Людмилу, дочь Антонины. Увидела, и замерла. - Так это ты с ней, что ли, в огороде болтал?
- Ну, конечно. Я нашу картошку окучивал, а она свою. Вот мы и познакомились.
- Господи... - опять перекрестилась Татьяна. - Ох и хитра, Антонина. Услышала про тебя, и скорее свою дочку на огород загнала. Догадалась. Ну, и ушлая…
- Чего? - не понял Ваня.
- Да ничего, ничего, - засмеялась бабушка. - Людмила, девка хорошая. И характером пошла не в мать. С ней можешь гулять сколько хочешь. А теперь, Ванечка, обедать пора, работничек ты мой золотой...
