В ГУФСИН заявили, что 96% следственных изоляторов переполнены. Ничего хорошего в этой новости нет, так как это свидетельствует о том, что мера пресечения в виде заключения под стражу не стала менее распространена, несмотря на то, что неоднократно на высшем уровне заявлялось о необходимости снизить число «постояльцев» в СИЗО.
Для тех, кто плохо ориентирован в терминологии исполнения наказания, объясню, что СИЗО – это следственный изолятор. Его функция – изоляция подозреваемых и обвиняемых от контактов с внешним миром. Важно понимать, что СИЗО не должно служить способом наказать человека, так как все, кто прибывает в СИЗО до вступления приговора суда в законную силу, являются невиновными. По сути, СИЗО должен содействовать следствию, ограничивая подозреваемого от внешних связей, лишая его возможности влиять на ход следствия, используя незаконные методы, а также не позволяя подозреваемому или обвиняемому сбежать.
Согласно статье 14 Уголовно-процессуального кодекса РФ обвиняемый считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана в предусмотренном настоящим Кодексом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.
После вынесения приговора обитатели СИЗО этапируются в колонию, где им предстоит отбывать наказание.
Всё вышесказанное является теорией. В действительности же картина выглядит совсем по-другому.
Как только лицо (в юридической науке не принято называть homo sapiens человеком, видимо, чтобы не подчеркивать наличие у субъекта лишних прав) оказывается в следственном изоляторе, оно перестает быть обычным гражданином российского общества. За считанные часы может произойти переход от проживания в собственной квартире до проживания в следственном изоляторе, где условия не то чтобы максимально приближены к тюремным, а напрямую таковыми и являются.
Представьте, вы сидите пьёте чай в своей квартире, как вдруг раздается стук и вам предлагают открыть дверь добровольно или дверь будет выломана, а представители закона с группой захвата зайдут сами. Вы открываете дверь, и с этого момента для вас начинается другая жизнь, в которой вас ждут: официальные лица, применение законного насилия в виде обручения с наручниками, принудительное доставление в место, где будет начинаться следствие в отношении вас.
Обычно проходит около 24 часов (бывает больше), пока будет назначен суд по избранию в отношении вас меры пресечения. Всё это время вы находитесь в изоляторе временного содержания или сидите в кабинете у следователя, если у него есть намерения с вас получить нужные сведения, так как с адвокатом вы ничего решить еще не успели.
Примерная обстановка в ИВС показана в фильме «Брат 2». Интересная компания, душещипательный интерьер.
После принятия решения судом об избрании в отношении вас меры пресечения в виде заключения под стражу вас поселят в следственный изолятор. Добро пожаловать в мир по ту сторону колючей проволоки. И хорошо, если вы ясно понимаете, по какой причине вы оказались в помещении с окнами в решетку и вынуждены спать не в спальне со своей второй половиной, а в помещении, которое будет наполнено однополыми людьми с совершенно разными намерениями, историями, ментальностью и культурой.
Бывает и такое, что попадают в эти условия люди невиновные, которые и понятия не имеют о том, что с ними происходит.
История из практики.
Был задержан гражданин, который подозревался в совершении действий по статье 134 УК РФ. Статья эта очень тяжелая во всех отношениях. Гражданина доставили в отдел по привычной схеме. Сотрудники начали совершать оперативные действия в отношении него по всей строгости закона. Гражданин долго не мог понять, что случилось, но в итоге сознался. Правда, сознался в том, что крал рельсы со своего родного предприятия. Всем стало ясно, что он невиновен в преступлении (134 УК РФ) и его отпустили, правда, сказали, чтобы больше никогда не воровал, чего он, пожалуй, больше никогда делать и не будет.
Этот случай закончился хорошо для человека, а мог бы закончиться совсем по-другому.
После того, как вас поселили в СИЗО, начинается следствие. Если у вас нет хорошего адвоката, связей или денег, никто не будет торопиться с тем, чтобы раскрыть ваше дело. Время будет казаться вечностью, и вы будете молиться о том, чтобы вас вызывали на допрос и думать, чтобы скорей уже направили бы в лагерь. Но в лагерь вас никто отправлять торопиться не будет, так как у следственных органов есть дела и поважнее вашего. Вот и начнутся тянутся дни, недели, месяцы, и всё это время вы будете изолированы от своих родных, друзей, привычного образа жизни. Можно смело заявить, что вы уже будете отбывать наказание.
Печальная история из практики
Пребывал человек в СИЗО уже как год, как вдруг следствию стало ясно, что человек на самом деле невиновен. Вызывают следователи к себе адвоката и говорят примерно следующее: «Либо твой клиент подписывает согласие на то, что он оказывал сопротивление при задержании, тогда он привлекается по этой статье и сразу выходит на свободу, либо мы будем раскачивать его основную статью дальше, пока чего-нибудь не нароем». Адвокат был обязан это передать клиенту, и тот естественно принял решение подписать признание в сопротивлении при задержании, чтобы скорее выйти на свободу.
В чем был минус такого решения?
Дело в том, что если в СИЗО держали невиновного человека, то при вынесении оправдательного приговора ему полагается компенсация морального вреда. Естественно, следователей за такой исход никто бы по голове не погладил, поэтому они и предложили такой выход для себя. Согласился же клиент, потому что адвокат чётко объяснил, что оправдательный приговор можно и не получить, а в СИЗО, возможно, придется провести еще не один месяц. Что бы выбрали вы?
Помните, что в России процент оправдательных приговоров от общего количества рассмотренных уголовных дел в 2021 составляет 0,38%.
Это даже не один шанс из ста, это в реальности один шанс из тысячи. Готовы ли вы были бы в таком раскладе сразиться с системой?
Какой вывод?
Нельзя продолжать политику, согласно которой оправдательный приговор – это провал следствия. Естественно, что в такой ситуации следователи будут делать всё возможное и невозможное, чтобы избежать своего провала.
Условия содержания следственных изоляторов должны быть изменены. В первую очередь, необходимо, чтобы у каждого заключённого была отдельная камера. Жизнь в коллективе – это, пожалуй, самое сложное испытание для человека, который попал в СИЗО. Представьте, вам необходимо засыпать среди малознакомых людей с малопонятными намерениями. Кроме того, бытовые конфликты случаются и между членами семей, которые любят друг друга, что уж говорить о людях, которые оказались сожителями на одной площади далеко не по своей воле. По сути, СИЗО должен быть санаторием, где соблюдаются условия ограничения человека от общества с целью лишения его возможности влиять на следствие или сбежать от него.
Кто-то скажет, что, мол, такого недостойны преступники! Ещё раз напомню, в СИЗО содержатся не преступники, а невиновные лица, в отношении которых ведётся следствие. Даже если только один человек из тысячи окажется невиновным, который провел часть своей жизни в СИЗО и при этом условия его содержания отвечали нормам морали и этики, – это будет большое достижение. Что касается тех, кто будет осужден по приговору суда, то они будут нести свое наказание в колонии и уже после того, как они стали преступниками согласно закону России.
Конечно, до всех этих перемен ещё очень и очень далеко, но если их не формулировать и не ставить правильные цели, то перемены никогда не наступят. Пока же обитателям СИЗО приходится мириться с довольно тяжелыми условиями содержания. Подробности описывать не буду, это уже другая история. Одно лишь замечу, что в России есть давняя поговорка «от сумы да от тюрьмы не зарекайся», которая учит тому, что в вашей обыденной жизни нельзя забывать об альтернативной реальности, которую А.И. Солженицын назвал архипелаг-ГУЛАГ. В образе писателя есть правда, которая актуальна и сегодня, ведь ГУФСИН – это практически анклав на территории нашего государства, где люди живут совсем по другим законам и в другой реальности, причем это касается не только заключенных, но и тех, кто их обслуживает, охраняет, лечит да и калечит, порой, тоже.
