- Придется вспомнить, - авторитетно изрек Олег.
- Угу, - печально клюнул носом Антон. – Обещайте не ржать…
- Не обещаем, - предвкушая мозговыносительную историю, меценат-мучитель устроился поудобнее, и закинул ноги на угол стола. – Мы всегда смеемся над правдой. Да, Макс?
- Если разобраться, правда, это самая смешная штука в мире, - невозмутимо отозвался тот.
- Ладно, - обреченно вздохнул Антон. – Так вот, начал я назад отползать, и попутно рукой дверь искать. Вот точно знаю, что за спиной дверь, а ничего подобного, все в стену упираюсь. Эта длинноволосая за моими потугами наблюдает, да лыбится. Смешно ей…
Наблюдала, наблюдала, а потом говорит;
«Леда, дочка, займись юношей. Мозги прочисть ему, а то, смотрю, там муть одна…»
Я охренел, думаю; а с кем это она разговаривает? Тут еще кто-то есть? Не успел, как следует удивиться, меня со спины чьи-то холодные руки обхватили, да так крепко, не вырваться.
Я вниз глянул, а там… Как я со страху не обделался, не знаю. То не руки, а лапы лягушачьи, только размером больше. Ну, все, думаю… Хана мне!
Я же французскую кухню обожаю! И есть и готовить. Макс, ну ты же знаешь, как лягушачьи лапки, так мне. Так вот, решил я, что это месть лягушек.
Заметив на лицах собеседников улыбки, Антон замолчал.
- Что замолк-то, продолжай, - еле сдерживая смех, произнес Олег. – На нашу реакцию внимания не обращай. Просто про лягушек это очень неожиданно было. А рассказчик из тебя классный!
Воспрянув духом, Антон распрямил плечи, и принялся рассказывать с таким азартом, что было заметно, парень сам получает удовольствие от тех воспоминаний.
- Пока я гонял мысли о лягушках, то, что обхватило меня сзади, каким-то непостижимым образом переползло ко мне на колени. Как, спросите вы? Сейчас попробую объяснить…
Руки эти вдруг вздулись, пошли узлами, да буграми, и на лягушачьи лапы уже совсем не тянули. Скорее на корни деревьев, что обвивали и обвивали меня, пока не вытолкнули пробку из легких, и я наконец-то смог нормально вздохнуть.
А эти корни плавно так перетекли ко мне на колени, и как давай извиваться! Вот прямо змеи огромные!
- Змеиная месть? – не сдержался Олег.
- Не, - и не думая обижаться, отмахнулся рассказчик. – Китайская кухня, то не мое…
Так что, про змеиную месть как-то не подумалось. Так вот, ворочались эти змеи, ворочались и вдруг смотрю, да не корни и не ветки это, а девчонка лет десяти.
Волосы длинные, белые и водоросли в них словно ленты вплетены. Глаза огромные, зеленые в тон водорослям. И откуда у меня смелость взялась спросить ее, кто она такая.
«Я мавка… - улыбнулась малышка. – А вот у тебя в голове сплошной дурман».
Ну, я согласился; типа есть немного, и что теперь.
«А ничего, - ответила мавка. – Сейчас я из тебя эту дурь выбью!»
Обещание выбить из меня дурь из уст ребенка прозвучало дико и нелепо.
Я уже собрался было рассмеяться, как лицо у этой малявки резко поменялось. Глаза желтым полыхнули, волосы тиной покрылись, а кожа прозрачной стала…
Ощерилась она, да зашипела противно так, фу! Я когда увидел, что вместо зубов рот у нее сплошняком острыми иглами усыпан, то прямо взмолился, чтобы реально с дурью перебрал. Чтобы все это глюками кошмарными оказалось. Но не явью, не явью, не явью!
Пигалица эта страшенная, словно мысли мои услышала; как подпрыгнет, да как взвизгнет! От визга в голове такой звон пошел… будто в колокола кто-то бьет, а я прямо под колоколом нахожусь. Зажмурился, головой потряс, нет, не проходит…
- И вот тут, внимание! – неожиданно выскочив на середину кабинета, Антон замер, прямо как актер, ждущий восторгов публики. – Буду рассказывать в точности; что видел и чувствовал. Можете не верить, но это было!
Значит, открыл я глаза, а прямо передо мной какие-то деревянные постройки полыхают, всадники скачут, крики, вопли, дым!
А я на колокольне стою и хреначу в эти колокола! А в душе такой дикий гнев и страх, не передать. И не пойму; вроде я это, и в тоже время не я…
продолжение в картинке внизу
начало в картинке внизу
