1
В мире есть только две причины открывать глаза по утрам – желание осуществить свою цель и страх того, что эта цель останется недостижима. Но как же быть тому, чьи глаза всегда открыты? Как поступать человеку, застрявшему в мире, живущим совсем по иным правилам? Как быть мне?
Вчера, сегодня, много лет подряд я не открываю глаза как все, с наступлением рассвета.И не открою завтра. Мои глаза не закрываются в предвкушении сна. Они всегда открыты. В этом мире я никогда не сплю.
Выстави вперед указательный палец и внимательно посмотри на него. Что ты видишь? Правильно – очертания, мельчайшие подробности кожи, уникальные линии отпечатков. Посмотри на часы. Там, как всегда, в привычном темпе по кругу бегут стрелки, отмеряя время, прожитое тобой.Хочешь ты этого или нет, но часы всегда будут идти вперёд, потому что это закон. Прислушайся к своему телу. Ощути пульс, почувствуй, как ровно стучит сердце. Дыхание человека – сложная и одновременно восхитительно-простая штука. Ты можешь забыть о нём, но тело всё равно продолжает дышать, а можешь вспомнить, обратить на него внимание. И тогда можно ощутить, как поднимается грудная клетка, как лёгкие наполнятся воздухом, как кислород разливается по всему телу, принося ему чувство лёгкости и едва уловимое покалывание. Потом ты можешь отвлечься на что-то, снова забыть о дыхании, но тело всё равно будет брать воздух в привычном для себя ритме. Потому что это закон.
Запомни три этих процесса – взгляд на указательный палец, взгляд на часы, дыхание. Если ты видишь и чувствуешь их, значит всё в порядке. А если нет….
Человек создан из привычек, и чтобы сохранить спокойствие и не ощущать страха или неудобства, ему нужно видеть и чувствовать то, что он привык чувствовать и видеть. Ты просыпаешься утром, слыша привычную мелодию будильника. Все в порядке. Ещё не открыв глаза, чувствуешь знакомые запахи. Первый утренний взгляд падает на одеяло или на столик рядом с кроватью, который ты помнишь во всех подробностях. Свист чайника, вкус кофе, зубной пасты, голос ведущего утренней программы по телевизору, наконец, цвет неба за окном – всё знакомо, потому что ты слышал, видел и чувствовал это не один раз. Мозг, привыкший к заданной программе, не подаёт никаких сигналов, потому что всё так, как надо. Всё хорошо.
Но что будет, если программу нарушить? Что будет, если привычный порядок нарушить? Например, сменить мелодию будильника? Практически ничего. Ты можешь проснуться не в 7-30, а, скажем, в 9-00 и ничего не изменится. Можешь налить к завтраку не кофе, а чай. И ничего не изменится. Ты даже можешь проснуться не в своей кровати, а на скамейке в парке. Ничего не изменится. Потому что только три процесса могут сказать о том, что что-то не так – взгляд на указательный палец, взгляд на часы, дыхание.
Ты можешь остановить автомобиль перед запрещающим сигналом светофора и, случайно посмотрев на руки, осознать, что указательный палец словно размыт, не имея чёткости на фоне мира, где всё остальное кажется идеальным. Или, стоя на площади, бросить взгляд на башенные часы и внезапно понять, что стрелки на них вращаются в разные стороны. А можешь, читая книгу в вагоне поезда, ощутить, что твоё тело не дышит. Ничего вокруг не изменилось, вот только привычного ритма дыхания больше нет. Ты просто сидишь, забыв о словах, которые только что прочёл, отказываясь понимать, почему грудная клетка застыла в одном положении, не подчиняясь законам, которым невозможно не подчиняться.
Если с тобой случилось что-то подобное, то помни: самое главное – не испугаться. Если ты испугаешь, то всё испортишь. Потому что, если это случилось с тобой – это значит что ты во сне.
2
Четыре дня в неделю, рано утром я выхожу из дома. Закрывать дверь на ключ не имеет смысла, за семь лет, что я живу здесь, мне не приходилось встречать поблизости ни одного человека.До железнодорожной станции идти сорок минут, если поторопиться, можно дойти за полчаса. Почти всю дорогу я иду по узкой тропинке через лес, шоссе начинается только ближе к перрону. Поезд никогда не опаздывает, всегда приходя ровно в тот момент, когда я успеваю выкурить сигарету под козырьком билетной кассы. До города ехать пять остановок. В это время я рассматриваю в окно привычные пейзажи – лес, поля, редкие тёмные пятна домов вдалеке, канавы вдоль железнодорожных путей. По утрам в вагоне много людей, они каждый день совершают один и тот же маршрут и давно привыкли видеть лица друг друга, многие кивают знакомым, некоторые вполголоса обмениваются новостями. Я тоже помню в лицо всех своих попутчиков, но никогда не здороваюсь с ними. Отчего-то мне всегда кажется, что именно меня они не могут помнить.
На первой станции в городе я выхожу из вагона. Основной поток людей идёт в метро и к автобусам, а я покупаю кофе в маленьком магазинчике и двигаюсь в другую сторону. Ровно девятьсот семьдесят четыре шага вдоль изрисованного забора гаражного кооператива. Кофе кончается раньше, я выпиваю его за триста двадцать три шага. В самом конце забора, за коричневыми воротами главного въезда висит огромная зелёная вывеска – «автосервис». Я открываю дверь, говорю «привет» и иду в раздевалку. Здесь, в этом сервисе, я работаю. Четыре дня в неделю ремонтирую чужие сломанные и неосторожно разбитые машины.Мне нравится чинить машины и нравится то, что можно работать одному. С другими мастерами я почти не разговариваю, они к этому привыкли, хотя, возможно и считают меня странноватым. Мне всё равно, это не имеет значения.
Когда наступает время обеда, мы откладываем инструменты в сторону, ребята садятся есть в раздевалке, они приносят обед с собой. А я ухожу. Говорю, что хожу обедать на станцию, а сам обхожу гаражи и сажусь на небольшой полянке, спрятанной от глаз за высокими деревьями. Мне нравится это место, тут никого не бывает, кроме меня. Я сажусь и смотрю на небольшое озерцо, или, лучше сказать, канаву. В каждом городе есть такие – безымянные, не нанесённые на карту и вообще неизвестно как появившиеся водоёмы. Обычно это старые котлованы или возникшие из-за неправильного проектирования водостоков скопления воды, которой просто некуда деваться. Чаще всего такие водоёмы грязные, заполненные мусором и заросшие тиной. Но это место словно волшебный оазис среди серых заборов гаражей и дыма городской окраины. Вода тут чистая, зеленоватая, как если бы это было где-нибудь на побережье Карибского моря. Тот час, который отведён на обед, я провожу здесь, смотря на воду.
Мне бы не хотелось думать о том, что было раньше, о том, что осталось там, в теперь уже далёком прошлом, но, похоже, я просто не умею думать ни о чём другом. И если бы я мог, то написал бы письмо, но отсюда почта никогда не дойдёт туда, куда бы мне хотелось написать. Поэтому я просто сижу и вспоминаю тех, кто остался там. Где там? Если бы я мог ответить на этот вопрос... Впрочем, кое-что я знаю наверняка. Опираясь спиной о дерево, я откидываю назад голову, прислоняясь затылком к шершавой коре и тело моё становиться неподвижным. Абсолютно неподвижным. Потому что в отличие от всех людей, чьи тела даже в самом статичном положении совершают едва заметные движения, связанные с дыханием, я неподвижен, словно камень. Я не дышу. Никогда. Вообще никогда. И это может значить только одно – я во сне.
3
Во сне человек может строить миры, чудесные замки, летать, делать то, что не может делать в обычной своей жизни. А откуда ты знаешь об этом? Тебе кто-то рассказывал? Или ты видел это сам? И самое прекрасное то, что всё происходящее во сне, кажется реальным, но только до тех пор, пока ты не проснулся. Помнишь чувство, когда во сне ты летишь с огромной высоты? Или когда видишь что-то, что тебя пугает? Что происходит в такие моменты? Правильно, ты просыпаешься. Открываешь глаза и снова видишь то, к чему привык – потолок своей комнаты, свет луны в окне. Словом, возвращаешься в реальный мир. Но ты думал когда-нибудь о том, что случиться, если во сне ты не испугаешься? Что будет, если ты не закричишь во время падения и не проснёшься в своей постели?
О мире привычном, физическом, если хочешь, реальном, человечество знает почти всё. Законы, формулы, последовательности давно записаны в учебниках. Наука дала миру практически всё, что могла дать. Но о мире снов люди не знают почти ничего. Слишком это нестабильная и неуловимая сущность. Однако иногда, крайне редко, встречаются люди, знающие о снах так много, что их принимают за сумасшедших или шарлатанов. Почти невозможно заглянуть за грань, отделяющую наш мир от мира, который мы видим, закрывая глаза.
Сон принято считать трансформацией, осознанием пережитого нами опыта. Это нужно затем, чтобы мозг не перегружался информацией, мог переварить её и разложить по полочкам. В человеческой природе заложена необходимость разбивать время на периоды, информацию на темы. Человеку необходимо классифицировать всё, что он осознаёт и знает. Иначе можно сойти с ума. Сон необходим как отдых,как грань, отделяющая один день от другого, не давая времени слиться в один непрерывный поток. Так принято считать. И, судя по всему, это правда. Правда, но не полная.
А что будет, если ты узнаешь, что сон – это такой же цельный мир, как и тот, в котором ты живёшь? Что если сон – это реальность, а то, что ты привык считать реальностью – сон? Ты никогда не задавал себе этого вопроса только потому, что сон для тебя – всего лишь проекция пережитого опыта, набор воспоминаний, причудливо смешанных в отсутствие главной переменной – времени. Это происходит потому, что каждый раз, летая и падая во сне, ты просыпаешься. Вспомни, ты ведь ни разу не долетал до земли, потому что боялся разбиться. Но стоит один раз перебороть свой страх, долететь до конца – и ты поймёшь, что бояться не стоит! Ты не можешь разбиться, потому что это сон. Это твой мир.
Но это сложно, очень сложно, для неподготовленного человека практически невозможно.Ты ведь никогда не слышал об этом, правда? Но это не значит, что в мире нет людей, умеющих управлять снами. Это древняя и очень могущественная методика, овладевший ей знает и умеет делать такое, чего ты и не мог себе представить. Это называется осознанным сновидением.
Душа, дух, фантом – у этого есть множество имён. Так называют сущность, которая живёт в нашем физическом теле, управляет им. И обладает способность покидать его. Самая простая методика – это выброс. Находясь в пограничном состоянии между явью и сном, нужно раскачивать свой фантом; осознавая твёрдую поверхность, на которой лежит, например, рука, нужно пошевелить ей, не прилагая физических усилий. Тело не должно работать, работает только мозг. С помощью тренировок, рано или поздно, ты научишься шевелить рукой, ногой, а потом вставать с кровати. При этом твоё тело будет оставаться на прежнем месте, двигаться будет только фантом. Так ты попадаешь в сон. Второй способ- преодоление страха. Не нужно бояться падения во сне, пережив момент приземления, ты поймешь, что опасности нет. Потому что ты во сне.
Оказавшись там, ты не сразу осознаешь, что происходит. Ведь всё вокруг покажется таким же реальным, как и всегда. Именно поэтому я рассказал тебе о трёх способах понять, где же ты находишься на самом деле – указательный палец, часы, дыхание. Если с ними что-то не так, значит ты – во сне.
4
Из города домой я уезжаю поздно, на последнем поезде. Проходя сквозь полупустой состав, пассажиры стремятся занять место в вагоне, где никого нет. А если такой возможности нет, то люди садятся в разные концы, подальше друг от друга. Не знаю, почему они делают так. Возможно, темнота за окнами так влияет на них. А может это просто заложено в природе человека – бояться друг друга, когда вокруг мало людей. Ты ведь тоже замечал, что по утрам, в битком забитом вагоне никто никого не боится?
Вечером в окно поезда смотреть бессмысленно – в нём невозможно ничего увидеть. В вагоне горит свет и стекло становится зеркалом, словно забывая о существовании внешнего мира, показывает только то, что происходит внутри.
Я проезжаю свои пять остановок и выхожу из вагона. На этой станции почти всегда никто, кроме меня не выходит. Только летом, в дачный сезон, немногочисленные садоводы составляют мне компанию. А в остальные времена года, я наблюдаю, как состав шумно уносится прочь и остаюсь в наступившей темноте один.
В мире есть множество мест, куда не ступала нога человека. Или ступала крайне редко. Мой дом – как раз из таких. Если бы ты решил приехать прямо сейчас, то не смог бы его найти – даже из местных сюда никто не заходит. Домой я иду сорок минут, но, если поторопиться, можно дойти за полчаса. Немного отойдя от станции, нужно свернуть в лес, где начитается узкая, в темноте почти незаметная тропинка. По ней нужно идти прямо, до озера, пока не упрёшься в заброшенную лодочную станцию. Сразу за ней тропинка сворачивает влево. И вот если идти по ней до конца, то можно увидеть мой дом. Когда-то давно здесь был пионерский лагерь, а сейчас это место никому не интересно и пустует много лет.
Я живу в домике, который раньше занимал директор лагеря. Удивительно, но в нём до сих пор есть вода и электричество. Всем этим я пользуюсь незаконно, но никому нет дела до брошенных домиков в чаще леса.Телевизора нет, но его я и не хочу смотреть. Здесь у меня есть другие дела.
Вот уже семь лет я пытаюсь написать письмо. Дела в этом направлении идут неважно – до сих пор мне не удалось написать ни строчки. В ясные дни лета, а иногда осенью и весной, я иду на заброшенную лодочную станцию и спускаю на воду единственную целую лодку. Плыву на середину озера, а потом ложусь на спину и смотрю в небо, на облака. Наблюдаю, как высоко надо мной проплывают огромные белые хлопья,думаю о том, чтобы мог бы написать в письме, с чего надо начать. И когда наступает момент решимости, когда я точно знаю, что написать, я беру вёсла и гребу к берегу, чтобы поскорее вернуться домой, сесть за письменный стол. И снова ничего не написать. Я не могу, у меня не получается… Семь, семь долгих лет. А я не написал ни слова….
Хочешь спросить меня, кому я хочу написать? Я расскажу. Но прежде хочу показать ещё одно место, где провожу много времени.
В полукилометре за моим домом кончается лес. И начинается равнина. А посреди равнины, словно по чьей-то ошибке, одиноко стоит березовая роща. Могучая и красивая. В ней две тысячи пятьсот пятьдесят девять деревьев. И когда я впервые увидел эту рощу, она была совсем другой. Семь лет назад, на фоне чёткой и красивой равнины, роща казалась смазанным пятном.А сегодня я рассматриваю на ней каждый лист, каждую полоску на стволе. На всех двух тысячах пятистах восьми деревьях, на всех кроме одного. Которое кажется размытым и нечётким, словно мой указательный палец. И это просто объяснить – ведь я во сне.
5
Некоторые люди утверждают, будто наш мир, который мы привыкли считать реальным, на самом деле не реален, а является лишь чьим-то сном. Ты можешь представить, что твой мир – это сон другого? Это сложно, не правда ли? Но, в конце концов, кто сказал тебе, что мир, который ты осознаёшь, точно так же осознаётся и другими? А вдруг все люди, существующие вокруг тебя, живущие с тобой в одной квартире – всего лишь проекция, чья-то выдумка, существующая в рамках заданного алгоритма? А вдруг и ты сам – проекция, и все твои чувства, поступки, радости и разочарования – всего лишь выдуманная кем-то история? И ты сам, словно герой книги или кинофильма, следуешь написанному сценарию? Ведь персонажи книг тоже выглядят реальными и не подозревают, что они – всего лишь чья-то фантазия.
Во сне прекрасно всё. Там ты можешь быть всемогущим, создавая миры, события, людей, только такими, какими сам хочешь их видеть. Научиться этому можно, но, конечно, не сразу. Есть редкие люди, которым такая способность дана от рождения, есть те, кто никогда не сможет достигнуть осознанного сна в силу слабого ума и воли. А остальным, т.е. большинству, необходимы тренировки, порой годы, даже десятилетия тренировок. Одна из основных составляющих успеха – это правильно выстроенное намерение. Намерение – это одновременно цель, план и желание. Если ты поймешь, чего хочешь, составишь план и будешь упорен в его осуществлении, то непременно придёшь к успеху.
Осознание себя во сне в первый раз почти всегда бывает болезненным и порой страшным. Ведь мир, который кажется реальным и нерушимым, рушится в одно мгновенье, стоит тебе только задуматься о том, является ли он сном. Но только в том случае, если он сон на самом деле. Ты можешь сколько угодно задумываться о смысле жизни, о реальности происходящего в своей обычной жизни, но стены вокруг так и останутся стенами, деревья во дворе не улетят в небо, а цвет неба всегда будет таким, каким ты запомнил его в детстве. Но во сне всё не так. Во сне не нужно задумываться о том, реально ли то, что ты видишь и чувствуешь. Весь секрет в том, что необходимо всего лишь чувствовать и видеть. Всего лишь. И больше ничего. Неопытный путешественник всегда учится осознанным снам постепенно. В первый раз, заглядывая туда на мгновенье, потом на секунду и т.д., каждый раз просыпаясь и возвращаясь обратно. Но со временем ты заметишь, что в окружающей реальности что-то не так. Ты поймешь, что мир вокруг действительно реален, но он не такой, к которому ты привык. И в этом помогут три секрета, которые ты уже знаешь – указательный палец, часы и дыхание. И если вокруг всё реально, кроме этого, но мир не рушится у тебя на глазах, это значит только одно – ты во сне.
6
Семь лет назад я впервые прошёл сквозь лес за моим домом и увидел берёзовую рощу посреди равнины. Вернее, тогда мне было непонятно, что именно там находится. Это было просто размытое пятно, словно рисунок, на который ты смотришь сквозь толстый слой воды. Пятно было близко, но мне казалось, что я шёл к нему бесконечно долго. А когда приблизился, то увидел смутные очертания деревьев. Их было много, очень много. Тогда я ещё не знал сколько.
Помнишь, я говорил о том, что уже очень давно пишу письмо? Вернее, пытаюсь написать. Дела в этом направлении идут не очень – до сих пор мне не удалось написать ни строчки. Ты знаешь, у меня есть семья. Но я не знаю, где она. Я живу здесь один, уже давно. У меня нет знакомых, тем более друзей. У меня нет связей, которые привязывают к миру. К тому миру. Один из секретов осознанного сна – отсутствие якоря. Всё, что связывает тебя с реальностью, всё, ради чего ты можешь оставаться, будет мешать тебе. Но ты же понимаешь, что там не бывает. Состояние одиночества – не естественно для человека, в одиночестве человек сходит с ума, выдумывая себе друзей, любовь, смысл. А если чего-то нет в одном мире, это можно найти в другом. Или наоборот. Главное, не потеряться в том, что реально, а что является сном. Правда, кто из нас может наверняка сказать, где начинается эта грань, и по какую её сторону находится то, что нужно нам.
Я пишу письмо своей семье. Семье, которая осталась там. Ты ведь уже понял, что я уже давно здесь, долгие семь лет. Я хочу написать о том, как сильно люблю их. И я знаю, что ответить, когда они скажут мне, что это не так. Я хочу взять ручку или карандаш и украсить белоснежный лист самыми простыми в мире словами – как же я могу не любить вас? Не любить единственных людей во всех мирах, которые любили меня? Не любить единственных людей, кто обнимал меня искренне, по-настоящему? Не любить единственных людей, кому я действительно был дорог? Никто в мире не жалел обо мне, когда я уходил. Никто в мире не звал меня обратно. Никто в мире, кроме вас, не разрушил того бесконечного, того страшного сосущего одиночества, которое жило во мне долгие-долгие годы? Ничто в мире не дорого мне так, как дороги вы. Я просто хочу взять ручку или карандаш и украсить белоснежный лист самыми простыми в мире словами – я люблю вас. Я скучаю.
И вот однажды, вновь не сумев написать эти слова, я пришёл в рощу, тогда ещё размытую, словно пятно под водой. Я пришёл туда, потому что не знал другого места, куда мог бы придти. Сел под одно из пятен-деревьев и сказал ему то, что хотел написать. И знаешь, что тогда случилось? Я смотрел на дерево и видел, как оно становится чётким, словно у меня в руках была видеокамера, и я смотрел через объектив, наводя резкость. Корни, ветки, листья, полоски на стволе – всё становилось привычно-реальным. И я услышал, как с самой верхушки дерева, с криком улетел прочь большой чёрный ворон.
И стал часто приходить сюда, очень-очень часто. И каждый раз говорил те слова, которые не в силах написать. И каждый раз одно из деревьев приобретало очертания, словно слёзы, которые текли из моих глаз и падали на корни были живой водой, заставляющей становиться реальным то, что казалось невозможным. И каждый раз с верхушки нового дерева с криком прочь уносился большой чёрный ворон. А я прислонялся затылком к дереву, гладил ладонями холодную землю и замирал. Замирал словно камень.Становился абсолютно неподвижным. Потому что в отличие от всех людей, чьи тела даже в самом статичном положении совершают едва заметные движения, связанные с дыханием, я неподвижен. Я не дышу. Никогда. Вообще никогда. И это может значить только одно – я во сне.
7
Чтобы стать путешественником во снах, нужны долгие тренировки. Нужно научиться просыпаться во сне так, чтобы фантом не вернулся сразу в физическое тело. Нужно научиться гулять во сне, строить там города и вселенные, притягивать события и людей, которых ты хочешь видеть, отсеивать всё то, что кажется тебе не нужным. И не менее важно научиться просыпаться после такого сна, возвращать фантом обратно, в своё тело, просыпаться в реальном мире. Нужно научиться отличать реальный мир от мира осознанного сна. Во сне время идёт совсем по-другому, вернее там его совсем нет. Время там – не объективная переменная, на которую ты не в силах повлиять. Время там может остановиться, может идти в обратном направлении, а может быть так, что времени не будет совсем. Тебе, привыкшему только к своему миру, вряд ли удастся понять это. Ведь время – одна из составляющих твоего осознания, которая не позволяет сойти с ума.
Самое главное – запомнить и понять основные ориентиры, чтобы различать миры, в которых ты находишься. Без них сон становится реальностью, а реальность – сном. Потерявшегося в мирах ждёт страшная участь – то ли вечного странника, то ли просто сумасшедшего. Поэтому никогда не забывай то, о чём я рассказал тебе – указательный палец, часы, дыхание. А впрочем, кто сможет ответить наверняка – где мы находимся на самом деле. Может быть в реальности. А может во сне?
8
В полукилометре за моим домом кончается лес. И начинается равнина. А посреди равнины, словно по чьей-то ошибке, одиноко стоит березовая роща. Могучая и красивая. В ней две тысячи пятьсот пятьдесят девять деревьев. И когда я впервые увидел эту рощу, она была совсем другой. Семь лет назад, на фоне чёткой и красивой равнины, роща казалась смазанным пятном.А сегодня я рассматриваю на ней каждый лист, каждую полоску на стволе. На всех двух тысячах пятистах восьми деревьях, на всех кроме одного.
Сегодня я пришёл в рощу снова, в две тысячи пятьсот пятьдесят девятый раз. Сегодня исчезнет последнее размытое пятно в этом красивом, почти сказочном лесу. Сегодня в последний раз прокричит большой чёрный ворон и, взмахнув крыльями, улетит с вершины дерева прочь.
Я стою у самого края рощи. Встаю на колени и в который раз повторяю всё те же слова, которые не могу написать. Я хочу написать своей семье. Я хочу написать о том, как сильно люблю их. И я знаю, что ответить, когда они скажут мне, что это не так. Я хочу взять ручку или карандаш и украсить белоснежный лист самыми простыми в мире словами – как же я могу не любить вас? Не любить единственных людей во всех мирах, которые любили меня? Не любить единственных людей, кто обнимал меня искренне, по-настоящему? Не любить единственных людей, кому я действительно был дорог? Никто в мире не жалел обо мне, когда я уходил. Никто в мире не звал меня обратно. Никто в мире, кроме вас, не разрушил того бесконечного, того страшного сосущего одиночества, которое жило во мне долгие-долгие годы? Ничто в мире не дорого мне так, как дороги вы. Я просто хочу взять ручку или карандаш и украсить белоснежный лист самыми простыми в мире словами – я люблю вас. Я скучаю.
Я слышу крик ворона. Слышу, как мощные крылья рассекают воздух и птица уноситься вдаль, куда-то далеко-далеко, в те, края, которые известны только ей.А я прислоняюсь затылком к дереву, трогаю ладонями холодную землю и замираю. Я готов замереть как камень. Стать абсолютно неподвижным. Потому что в отличие от всех людей, чьи тела даже в самом статичном положении совершают едва заметные движения, связанные с дыханием, я неподвижен. Всегда был абсолютно неподвижен.
Но сейчас я ощущаю такое странное, давно мной позабытое чувство. Я чувствую, как вздымается грудная клетка, как в висках стучит кровь. Я дышу, но… зачем я снова дышу? Открываю глаза, и передо мной стоит всё та же могучая роща, а метрах в пятистах за ней, в лесу за равниной, виднеется крыша моего дома. Я смотрю туда, указывая пальцем, и вижу на нём мельчайшие линии отпечатков. И уже точно знаю, хотя и не слышу отсюда, что в моём доме на стене снова тикают часы. И всё это может значить только одно – кажется, что-то пошло не так.
Автор: Максим Салос
Источник: https://litclubbs.ru/articles/5607-vo-sne.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#мистика #проза #магический реализм #сон #лирика
