Вечером я все же позвонила Олегу и сказала, что один из его архаровцев снял со старухи серьги, и украл обручальное кольцо с крестиком и цепочкой, ну и старенькую иконку с томиком стихов Есенина.
- Снял серьги с покойницы? - удивился он, - При нас?
- При вас, - хмыкнула я.
- Не может этого быть, - не поверил он.
- Значит все остальное ты допускаешь? - уточнила я.
Мужчина молчал, наверно, думал.
- А кто это был? - спросил он.
- Тот кто бабкиным добром интересовался. Может еще с кем в сговоре был, - пожала я плечами.
- Что-то мне не верится в это, - ответил Олег.
- Да и не верь. Вот когда старуха начнет по приюту шариться, так сразу поверишь, - хмыкнула я, - Ладно, Олежа, я спать, устала я за сегодня, да и тебе отдохнуть не мешало бы.
- Подожди, - остановил он меня, - Когда бабку отчитывали, то у меня перед глазами слова огненные стояли, псалмы батюшки Николая.
- Замечательно, - зевнула я.
- Это получается, что я тоже могу бесов изгонять?
- Если рядом с батюшкой будешь, то может и получится, - пожала я плечами.
- То есть я срезонировал, так?
- Ну, так, - кивнула я.
- Самостоятельно не получится? - уточнил Олег.
- А тебе так хочется, чтобы получалось? - спросила я.
- Ну, не знаю.
- А ты уверен, что сможешь с ними самостоятельно справиться? - поинтересовалась я.
Он замолчал, видно задумался.
- Скорее всего нет. Мы же сегодня втроем ее отчитывали, а вы так с батюшкой посильнее меня будете.
- Олежа, мой тебе совет. Не лезь во все это, хватит, и того, что ты и так с этим периодически соприкасаешься, - покачала я головой, - Если хочешь об этом поговорить, то давай завтра. У меня от усталости глаза слипаются. Позвонила тебе, только для того чтобы предупредить про воришку.
- Спасибо. Спокойной ночи, приятных снов, - пожелал он и сбросил звонок.
Как только я легла на кровать, так сразу провалилась в сон. Сквозь него слышала, как тявкала наша собака, как разговаривал Саша с детьми. Но не было сил даже разлепить веки. Через какое-то время почувствовала, что пришел Саша и лег рядом.
- Все бумажки оформил? - спросила я, не открывая глаз.
- Ты вещи мои верни, - услышала я старушечий голос.
Сон словно корова языком слизала, я тут же распахнула глаза. Напротив меня лежала бабка Нина и зловеще улыбалась беззубым ртом.
- Я твое и не брала, - зло ответила я, - Вот кто у тебя взял, к тому и иди.
- Ты у него забери и мне в гроб положи, - ответила она, захрипела и вытаращила свои мутные глаза.
- Шиш тебе, а не монашек в баню. Сама к нему сходи, и так на тебя сколько сил потратила, чтобы ты на тот свет спокойно свалила. Будешь лезть, заставлю после похорон на себя работать, не дам тебе покоя, - и сунула ей в нос фигу.
Она завыла и исчезла. Вот какая умная старушенция, забери и еще в гроб положи, пусть сама со своим воровайкой разбирается. Мне в ноги упал Прошка и замурчал, от этого я открыла глаза снова. Рядом сопел Сашка, значит бабка Нина мне приснилась. Я повернулась на другой бок и вырубилась.
Утром встала бодрая и полная сил. Всех подняла, проводила в школу и на работу. Саша сказал, что похоронами и прочими делами будут заниматься батюшка с Олегом. Он передал им деньги, которые бабка Нина отложила себе на похороны. Сама виновница торжества лежала в остывшей избе. Протопить ее было невозможно, все тепло уходило в зияющую дыру в крыше. Заделывать ее никто не торопился, да и скорее всего и не собирался.
Мне позвонила Матрена и поинтересовалась, знаю ли я, о том, что померла бабка Нина.
- Угу, я даже в этом непосредственное участие принимала, - ответила я.
- Вот коза, а мне не рассказала, - обиделась бабушка Матрена.
- Я вчера не в силах была звонить кому либо, - сказала я, - Все силы там оставила. Умаялась.
- А чего ты там делала, за ручку держала, или подушечку поправляла? - поинтересовалась она.
- За дверную ручку держалась, чтобы сбежать из чертового дома, в прямом смысле этого выражения. Зашла сказать, чтобы Николай благословение дал на разбор крыши и попала, как кур в ощип. Там целое светопредставление творилось. Черти по стенам прыгали и не давали нам в зал к ней зайти. Визги и крики на всю хату. Все ходуном ходило. Жуть, и выйти нам не давала.
- Не томи мою душеньку, рассказывай в подробностях.
Я ей все и рассказала, как и что было.
- Вот вы страху то и натерпелись. Вы то с Николаем еще как-то привычные, а енти вообще первый раз такое видють, - заохала старушка.
- Ну, я бы не сказала, что особо привычные, все же было жутко. Так, представляешь, один крендель ухитрился с покойницы серьги снять, еще и крестик ее упер и обручальное кольцо.
- Ну, прямо цельный набор юного самоубийцы. Она же со своими бесами ему жизни не даст. Не жизнь будет, а ад, и самое главное высшие силы ее в этом поддержат и не дадут бабку на тот свет отправить. Вот нужна она нашему поселку? Что при жизни от нее покоя не было людям, что после смерти будет шарахаться. Может заберешь у этого дурилки цацки?
- Вот еще, пусть мучается. Она же за ним будет шарахаться, с ума сводить. Заберу, урок будет не пройден, не поймет ничего, дальше будет тащить все, что плохо лежит. А так может допрет до него, что нельзя брать чужое, - фыркнула я.
- Жестокая ты, Агнета, - вздохнула Матрена.
- Я Олегу сказала, а там он пусть сам со своими подопечными разбирается. Такого воровайку в приюте держать нельзя. Он же может и своих обворовать, последнее вытащит, не побрезгует. Теперь пусть за ним покойница с бесами таскаются. Это же надо было украсть чужой крестик. Судьба у бабки Нины была тяжелая, а он ее подобрал и себе присвоил. Да и кольцо обручальное, - вздохнула я.
- А вообще-то ты права, пусть ему наукой будет. Нечего хватать в руки чужое, - крякнула Матрена, - Интересно, а если я помру, то мне тоже придется крышу разбирать или может я так уйду, тихо и спокойно?
- Ага, так она собралась уходить, - рассмеялась я, - Еще и тихо и спокойно. С фейерверками и салютами, на самом лучшем своем байке.
- Ага, прокачусь по всей степи и спрыгну с какой-нибудь скалы, как в той песне: "Разбежавшись, прыгну со скалы". Надо скалу какую-нибудь у нас найти. Вот так ты мне задала задачку. У нас все горы, а скал то я и не видела.
- Ты себе чулки купила? Фильдеперсовые, - спросила со смехом я.
- Фильдеперсовые нынче не делают. Накупила целую кучу, ничего подходящего. Весь шкаф теперь ими забит, как у старой профурсетки, - проворчала она.
- Может купить обычные, в резиночку? - спросила я.
- Сама такие носи, вот я еще позориться в гробу такими буду, - буркнула она, - И вообще я еще не решила в чем ты меня похоронишь. Еще я решила на тебя завещание написать.
- Так у вас там вроде внучатая племянница есть, - удивилась я.
- Это которую я прогнала взашей? Ну уж нет, не хотят со мной родственники знаться, а я им тута буду свои золота и бриллианты оставлять. Щас, нате выкусите, - по всей видимости она кому-то показала кукиш.
- Дату похорон уже назначила? Я тогда в этот день никаких планов строить не буду, - сказала я со смехом.
- Вот еще и ржет она, аки кобыла, - ответила мне Матрена.
- Весной надо бы помирать или летом.
- Ага, я зиму переживу, чтобы весной помереть или летом? Я чего по твоему совсем ку-ку? Зиму пережила, летом надо жить и наслаждаться теплом и зеленью.
В общем мы так с нй и не договорились, когда Матрене помирать. Постановили, что пока она будет жить, ибо зимой землю долбить сложно и по весне покойник и выплыть может. Посмеялись с ней вдвоем.
- Ты к бабке Нине на поминки пойдешь? - спросила я.
- Неа, чего я там забыла? Мне и дома хорошо, я и дома поесть могу. Померла и слава тебе Господи, не дай боже еще такая же заведется в поселке. Свято место пусто не бывает.
- Типун тебе на язык, бабушка Матрена, - фыркнула я.
- И то верно. Давай, покедова. Живы будем, не помрем.
- Ага, не помрем, - согласилась я, - Всех благ.
Наверно, уже весь поселок знает, что бабка Нина померла, и что при том присутствовали мы с батюшкой. Ох и сплетен будет, до фига и больше. Самое главное, что будут думать, что ее черный дар я себе забрала. Но на каждый роток, не накинешь платок. Люди они такие, чего не увидят, так придумают.
Автор Потапова Евгения
