Жизнь обитателей кадетских корпусов и юнкерских училищ императорской России была полна традиций, которые принято называть "неуставными отношениями". Эти традиции строго регламентировали каждый шаг будущего офицера, каждую мелочь его быта в Школе и вне ее. Неписанные законы слагались годами и исполнялись неукоснительно.
Исследователь традиций юнкеров В.Л. Кожевин пишет: "В кадетской и юнкерской среде с одной стороны ... присутствовал дух коллективизма, товарищества и взаимопомощи, с другой - существовало такое явление, как "цук", "подтяжка" младших старшими. "Цук" ( в терминологии верховой езды - резкое натяжение, рывок поводьев) ... Заключался он в своеобразном подчинении юнкеров младшего курса или кадетов младших классов ("зверей") юнкерам выпускного курса.
Свод законов жизни "зверей" был записан в "Звериаде" специальной книжечке, которую в тайном месте хранил один из кадетов. Нередко у каждого "молодого" был приставленный к нему "дядька" (старшекурсник), который наставлял и опекал своего "зверя". Нередко "цук" имел характер унижения достоинства воспитанников военных Школ и прямых издевательств. В некоторых школах "зверей" заставляли плясать и изображать гладиаторов, отбирали письменные принадлежности или часть обеда. За непослушание могли устроить "темную". Были случаи когда родители забирали своих сыновей даже из Николаевского кавалерийского училища в Санкт-Петербурге, считавшегося лучшим в России, так что разбираться приходилось военному министру.
Между тем, негативные проявления "цука" не были преобладающими. Наставники и их подопечные сильно сближались. Один из выпускников Николаевского кавалерийского училища писал о том, что, была традиция когда выпускавшиеся в офицеры юнкера вели своих "младших" в буфет: "где корнеты "ставят скрипку" (угощают) своим зверям, но это уже не звери, а друзья на всю жизнь. И десятки лет потом, вспоминая прошлое, кавалеристы будут говорить: "Как же, как же - я его знаю, ведь я был его зверем ... в доброе старое время".
Одним из интересных ритуалов в юнкерской среде было "отрубание хвоста", описанное Н.Л. Кекушевым:
"21 марта (день весеннего равноденствия) ежегодно происходило посвящение в кадеты (праздник "Козерога" - Авт.). За несколько дней до этого собирался «корнетский комитет» ... решался вопрос, кого же из кадетов 6-го класса (все младшие классы, включая 6-й именовались "сугубыми зверьми") ... можно перевести в кадеты, кто не запятнал кадетскую честь ябедничеством или подлизыванием. Все это было не так безобидно, как казалось на первый взгляд. Если вас не «переводили» в кадеты, то позорный хвост тянулся за вами в училище, он давал право предполагать, что вы совершили какой-то некрасивый поступок, этого было совершенно достаточно, чтобы к вам относились с предубеждением, далее это могло повлиять на «выход» в тот или в другой полк". (Н.Л. Кекушев. "Звериада").
Церемония посвящения происходила в большой кадетской уборной. Дежурный офицер, зная этот день, отсутствовал. Ритуал происходил всегда после ужина, чтобы вновь произведенные могли сразу отправиться в спальню.
Руководил процессом «Генерал» — кадет, больше всех остававшийся на второй год, в генеральских погонах, взятых кем-нибудь у отца, в сопровождении «адъютанта». Генерал приветствовал стоявших строем "зверей" и поздравлял их с производством в кадеты. Зачитывался список произведенных.
Затем происходила «рубка хвостов». В узком коридоре, который шел из уборной, ставилась поперек скамейка, на которой обычно мы чистили сапоги. Два кадета, вооруженные рапирами, становились по бокам. Вновь произведенный перепрыгивал через скамейку, в то время ему отсекали «хвост» рапирой. Символическое отличие человека от зверя. При этой операции сказывались личные отношения между кадетом и церемониймейстером: иногда «хвост» отрубался так, что трое суток было больно сидеть (Н.Л. Кекушев. "Звериада").
Затем кадета умывали, смывая со "зверя" грязь. В спальне же прошедших церемонию ждали облитые водой простыни и распоротые подушки, пух от которых летал по помещению.
Источники: Н.Л. Кекушев. "Звериада"; В.Л. Кожевин "Из истории социального поведения и неформальных культурных практик воспитанников Российской военной школы (конец XIX-начало ХХ)".
