Однажды днем после очередного осмотра на предмет принадлежности военнопленных к еврейскому роду-племени лейтенант Ларионов осмелился попросить врача, чтобы тот разрешил ему сходить в "ревир", т.е. в санчасть для военнопленных, на перевязку. Врач удивленно посмотрел на дерзкого офицера и пока он застегивал штаны, что-то сказал переводчику, помахивая тонкой плетью с металлическим набалдашником. Переводчик подошел к лейтенанту и прошипел:
"Моли бога, что у "штаб-артца" хорошее настроение и он не только не ударил тебя, но еще и разрешил раз в неделю ходить на перевязку. Запомни, тебе очень повезло, но не советую теперь лишний раз попадаться на глаза этому врачу".
Нечаянная встреча
Санчасть находилась в северо-западном углу лагеря, неподалеку от дома, где помещалась администрация и охрана. Отправившись на перевязку, Ларионов, как обычно, долго бродил по лагерю, надеясь разыскать новых военнопленных, от которых можно было хоть что-то узнать о положении дел на фронте. Обычно встретить никого не удавалось, но в этот раз ему повезло. Хотя, как сказать...
Возвращаясь после перевязки из санчасти, лейтенант проходил мимо кухни, в которой варили баланду для пленных, и наткнулся на старшего лейтенанта Макарова. Ранее они вместе, в одной палате, лежали в госпитале для военнопленных в городе Сталино. Макаров был сильно изранен и полностью находился в гипсе. Старлей был удивлен встрече, но, как показалось Ларионову, не очень ей обрадовался. Гипс с него уже сняли, ходил он с трудом, опираясь на палку. Глаза старлея были впалыми, а цвет лица говорил, что до полного выздоровления ему еще далеко.
Неожиданное признание
Товарищи по несчастью поделились последними новостями, поговорили о событиях в лагере и на фронте. Смущаясь, старший лейтенант рассказал Ларионову, что сотрудничает с немецкой администрацией и днем работает в административном корпусе. Под руководством немцев группа коллаборационистов, в которую он входил, готовила тексты листовок, которые должны были запугивать местное население, партизан и подпольщиков, а также создавала листовки-обращения к солдатам, призывавшие их переходить на сторону немецких войск и идти служить в армию генерала Власова.
Но почему?
Ларионов поинтересовался, почему? Что заставило советского офицера пойти на сотрудничество с немцами?
" Голод, - ответил он. - Когда с меня сняли гипс, смотреть на меня было страшно, кровавые пролежни по всей спине, Когда я начал ходить, то понял, что, если не смогу найти хоть какое-то дополнительное питание, мне - конец, на первом же этапе меня пристрелят".
Перед расставанием старлей спросил Ларионова, не согласится ли он работать на немцев, но получил отрицательный ответ. Бывшие друзья расстались, чувствуя большую неловкость.
P.S.
В своих мемуарах Ларионов писал: "Я его не осуждал. В лагере каждый сам выбирал свой путь". Сейчас у нас другие настроения, сейчас предателей не прощают. Это происходит, возможно, потому, что никто из нас не пережил Великую Отечественную войну, не побывал в концентрационных лагерях и не видел лицо смерти прямо перед глазами. А, может быть, мы просто стали черствыми и разучились друг друга понимать?
Пишите ответы на этот вопрос в комментариях
О неточностях и опечатках просьба сообщайте автору
Источник: Ларионов А.П. Лейтенантами не рождаются
