Одна из газет Юга России в 1902 году поместила следующую заметку из местной школьной жизни. Учитель словесности в женской гимназии города Павловграда, задал в пятом классе тему «Мой учебный день».
И вот что поведала одна из учениц. Для начала она изобразила урок немецкого языка, легкими штрихами очертила урок алгебры, благополучно миновала историю, и наконец, добралась до словесности. Вот тут в юном сердце молодой авторши, открылись шлюзы лиризма, как выразился корреспондент. Сквозь них хлынула горькая, наболевшая правда.
Ученица писала в таком духе:
«Прозвонил звонок. Сейчас он войдет. Войдет тот, который измучил всех нас, довел нас своими издевательствами и непонятным обращением до болезненного состояния. Ах, если бы он не вошел! Если бы что-нибудь помешало! Но раздаются шаги, и он – уже здесь.
Он садится на кафедру и обводит нас долгим, пытливым взглядом. Нервы наши напряжены. Нас бьет лихорадка. Болезненная Маня Костюрина стучит зубами… Боже мой, если бы он меня не вызвал. Ведь это пытка… Я прекрасно знаю урок, но я не смогу слова вымолвить, когда он спросит меня. Я не знаю, как себя держать, чтобы не обратил на меня внимание.
Вот он вызвал Лизу. Она отвечает дрожащим голосом, а он смотрит в сторону. Какой удручающий вид, этот искривившийся вдруг рот, эти блуждающие глаза… Ах, скорей бы… Но время тянется долго-долго. Еще несколько минут и я лишусь чувств. Звонок. Я осеняю себя крестом: слава Богу, одним днем муки и терзаний меньше.»
«Словесник», прочитав все это был в растерянности, по словам корреспондента. Сначала он призвал на голову ученицы «громы и молнии», а после, подумав заявил, что «неприкрашенная и наивная правда девочки спасла ее от наказания».
Остается надеяться, что это действительно так и «санкций» в отношении автора не последовало. Да и сложно сейчас сказать – был ли словесник действительно таким «монстром», или же гимназистка была чересчур экзальтированна, ведь последнее тоже могло иметь место быть, под влиянием тогдашних популярных романов.
