Сатанизм — понятие, пришедшее из католических источников, однако до сих пор не получившее строгого научного осмысления в социальной науке. Иногда его рассматривают как отражение реальных социальных проблем. В других случаях сатанизм выступает как самодостаточный объект исследований. Аспирант НИУ ВШЭ Оксана Михайлова провела анализ того, как тема сатанизма рассматривается в различных социологических теориях, и какие существуют при этом проблемы.
Вопрос о терминах
Многие термины, используемые в социологии и публичном дискурсе, имеют ненаучное происхождение. Понятие «сатанизм» впервые появилось в евангельских рукописях, а позднее стало распространенным также в политической и правовой сферах. С тех пор сатанизм — предмет многочисленных социальных исследований, однако он до сих пор вызывает массу вопросов не только суть феномена, но и его определение. «Есть большая неоднозначность в том, как концепт сатанизма применяется в социальных науках и родственных им областях», — пишет Оксана Михайлова.
Сатанизм — совокупность оккультно-религиозных учений, в широком смысле — основанных на поклонении богам, которые являются «источником зла»; в узком — напрямую противопоставляющих себя христианской морали и этике.
Среди учёных существуют противоречивые мнения относительно уместности данного понятия в социологических исследованиях. Так, например, некоторые ставят социологии в вину то, что она, в отличие от медийных криминальных репортажей, способствует созданию позитивного образа сатанизма, а также формирует представление о неком «сатанинском истеблишменте». Другие настаивают на существовании отдельного направления «сатанинских исследований», выделяя при этом такие формы научного дискурса, посвященного сатанизму, как, например, «дедемонизация» или «сатанизация».
Среди исследователей есть также и настроенные скептически относительно научного потенциала термина «сатанизм». Например, в одной из работ обосновывается мнение о том, что «сатанизм» — гнетущее и маргинальное понятие. Взамен предлагается использование таких терминов, как «постсатанизм» и «левый путь».
На фоне этих дискуссий, как отмечает Оксана Михайлова, возникает вопрос о состоянии текущих социологических исследований сатанизма и особенностях репрезентации в них этого феномена. Чтобы ответить на этот вопрос, а также понять, как разные научные дискурсы о сатанизме соотносятся друг с другом, и есть ли потенциал для развития новых аналитических подходов, исследовательница провела деконструкцию использования понятия «сатанизм» в социологических теориях.
В ходе анализа она пришла к выводу, что объяснительные модели сатанизма можно разделить на:
- интерпретативную;
- структуралистскую;
- функциональную;
- натуралистическую.
Интерпретативная модель: сатанинская паника, Лавей и тёмный туризм
В интерпретативном подходе, связанном с пониманием целей и смысла действий, репрезентация сатанизма — на макроуровне — по мнению исследовательницы, реализуется через теории моральной паники и конструирования социальной проблемы, а на микроуровне — через исследования феноменов тёмного туризма и авторитета в сатанинских сообществах.
В 1972 году английский социолог и криминолог Стэнли Коэн ввел в научный оборот понятие моральной паники, но не в связи с исследованиями сатанизма. Совпадение терминов «сатанизм» и «моральная паника» было обусловлено попытками американских учёных объяснить слухи о сатанинском ритуальном насилии в сектах США и Европы.
Моральная паника — социальный феномен, суть которого в распространении в обществе массовой истерии относительно чего-либо (например, какой-либо идеологии). Характеризуется непропорциональностью реакции на угрозу.
В распространение сатанинской паники были вовлечены психиатры, представители разных общественных и политических групп и движений. Результатом их действий стало множество судебных процессов против людей, обвиняемых в активностях, связанных с поклонениям дьяволу.
В 1980-е на фоне панических настроений, как отмечает Оксана Михайлова, современная легенда о сатанизме получила широкое распространение. Эта легенда была основана на религиозной пропаганде Средневековья, согласно которой существует некая секретная секта дьяволопоклонников со своими собственными традициями и ритуальными практиками. Предполагалось, что сатанинские сообщества практикуют некрофилию, насилуют женщин и детей, приносят младенцев в жертву Сатане.
Объединения, причисляющие себя к сатанинским, периодически действительно оказываются причастными к громким ритуальным убийствам. Одно из самых известных — убийство актрисы Шэрон Тейт (жены режиссёра Романа Полански) и её друзей членами секты «Семья Мэнсона». Что касается России, то в 2008 году в Ярославле случилось ритуальное убийство четырёх подростков сверстниками, идентифицировавшими себя в качестве сатанистов.
Исследовательница отмечает, что сатанизм был иллюстрацией, примером теории моральной паники, но не её основанием. Такую же роль сатанизм, как концепт, играл в теориях конструирования социальных проблем. Конструктивисты указывали на устойчивый характер сатанинских практик. «Главное объяснение сатанизма они видели в комплексе проблем, присутствующих в обществе», — комментирует Оксана Михайлова. Например, одно из предположений заключалось в том, что вера в Сатану — это форма конспирологического мышления, возникшего в ответ на экзистенциальный кризис.
Конструктивистские подходы к сатанизму до сих пор актуальны. Исследовательница ссылается на одну из работ, посвящённую изучению сатанизма в Замбии. Её результаты показали, что приверженность сатанизму отражает сложности, с которыми столкнулись молодые христиане в Замбии: переход к нуклеарной семье и иерархическому порядку в обществе, чувство небезопасности и сомнения в имущественных правах.
Теория власти в сатанинских группах связана с трансформацией взглядов на сатанизм — от восприятия его как продукта человеческих фантазий к признанию реальности философских и религиозных групп, идентифицирующих себя в качестве сатанинских, со всей присущей таким группам социальной динамикой. Работающие в этом направлении специалисты используют теорию харизматического авторитета Макса Вебера, помогающую объяснить механизмы лидерства и управления в сатанинских церквях.
Первым, кто написал о сатанизме с позиции теории власти, отмечает Оксана Михайлова, был американский исследователь Рэндэлл Альфред, чья работа была опубликована в 1976 году. Он провёл наблюдения в Церкви Сатаны, погрузившись в контекст непосредственно в роли адепта, и пришёл к выводу, что харизматический авторитет её основателя Антона Лавея базировался на сочетании магии, естественных и социальных наук — особенность, характерная для новых религиозных движений.
Что касается феномена тёмного туризма, то его прицельное изучение началось со второй половины 1990-х. Это понятие предложили сотрудники факультета гостеприимства, туризма и менеджмента досуга Каледонского университета (Шотландия) Джон Леннон и Малькольм Фоли. Особенность данного вида туризма заключается в посещении мест и достопримечательностей, исторически связанных со смертью и трагедией.
Однако взаимосвязь сатанизма и тёмного туризма неоднозначная. «Иногда туристов, посещающих фестивали блэк-метал и места, имеющие связь с чёрной магией и сатанизмом, причисляют к сатанистам. Тем не менее растущий интерес к тёмному туризму может быть связан с разными причинами», — комментирует автор. Так, например, в одном из исследований было показано, что посетители фестивалей блэк-метал могут воспринимать эти мероприятия как ритуалы, помогающие им конфронтировать со смертью и справиться со страхом смерти.
Теории авторитета и концепция тёмного туризма — в отличие от макроинтерпретаций — трактуют сатанизм не только как пример или иллюстрацию чего-либо, но и как самостоятельный феномен. Микроинтерпретативные модели, основанные на эмпирических наблюдениях, по мнению Оксаны Михайловой, могут служить импульсом к формированию новых теорий. Но эти модели в основном формируют реактивные и эзотерические сатанинские образы. При этом, как отмечает исследовательница, отсутствует проблематизация рационального сатанизма.
«Дедемонизация» феномена через призму микроинтерпретативных моделей также не отражает возможную связь сатанинских практик с варварской и криминальной активностью. В конечном итоге — что сатанинское, а что нет — определяется светскими экспертами, а не социологами.
Структуралистская модель: субкультура, неоплемя и идеология
Представители структуралистской модели в социологии занимаются поиском скрытых смыслов человеческих действий, поскольку предполагают, что есть неявная упорядоченность в таких вещах, как лингвистическое поведение, родственные отношения, следование правилам и вовлеченность в ритуалы. Предполагаемые драйверы человеческого поведения в таком случае, как поясняет исследовательница, носят не физическую или нейропсихологическую природу — они структурные и не могут быть индивидуализированы.
К структуралистским подходам к сатанизму, по мнению Оксаны Михайловой, можно отнести объяснительные теории субкультур, неоплемени, сцены и идеологии. Все они рассматривают сатанизм как систему взглядов, которая может иметь или не иметь ограниченную и отличимую группу адептов. Если группа есть, то сатанизм рассматривается на микротеоретическом уровне.
Один из примеров такого рассмотрения связан с использованием концепта «сцены». В его рамках исследователи рассматривают сатанизм в четырёх контекстах «сатанинская сцена», «чёрная сцена», «готическая сцена» и «блэк-метал сцена».
…«”сцену” можно определить как локально организованный социальный мир — неформальную сеть людей, сообществ и организаций, совместно производящих и репрезентирующих некий жизненный стиль…» (Из статьи Елены Омельченко и Станислава Полякова в журнале «Социологическое обозрение»).
В рамках структуралистского подхода сатанизм может рассматриваться, как вовлеченность в сатанинские практики, которые предписывает соответствующая сатанинская культура. Такие исследования, как отмечает Оксана Михайлова, имеют практическое значение, поскольку предлагают медицинские и правовые классификации сатанистов. Например, в одной из работ, описывающей сатанизм в Финляндии, выделяется четыре типа сатанистов:
- межпоколенческие культы;
- организованные сатанинские церкви;
- одинокие сатанисты;
- обретающие опыт сатанисты.
На основании этих классификаций разработаны методы оценки персональной вовлеченности в сатанизм.
На уровне макроструктуралисткой модели исследовательница выделяет несколько концептуализаций, которые рассматривают сатанизм как идеологию. Среди них сатанизм, как:
- дискурсивное поле со своей религией, терминологией, противоречиями;
- самостоятельная религия;
- система, в которой Сатане отводится роль лидера;
- магия;
- персональный культ;
- поклонение Сатане.
Изучение сатанизма в рамках структуралистской модели, по мнению Оксаны Михайловой, оставляет за социологами возможность именовать что-либо, как сатанинское. При этом сатанизм в данной парадигме преимущественно рассматривается как нейтральный феномен. «Негативные коннотации создаёт только теория культурных практик, будучи близкой к криминалистике», — отмечает автор. Также, как и в интерпретативной модели, здесь присутствует амбивалентность подхода, когда в одних случаях феномен используется для иллюстрации теорий, а в других присутствует его непосредственный эмпирический анализ.
Функциональная модель: экзорцизм и стадии развития
Функциональные модели в социологии связаны с интерпретацией целей и действий. При этом общество трактуется как социальная система со своей структурой и механизмами взаимодействия структурных элементов, каждый из которых выполняет собственную функцию.
«Обычно функциональные объяснения связаны с выживанием сообществ, культур или социальных институтов. Тем не менее эти объяснения могут быть микросоциальными и затрагивать индивидуальный уровень. Это касается, например, психоаналитических интерпретаций, основанных на представлении о бессознательных человеческих мотивах», — комментирует Оксана Михайлова.
Функционалистские объяснения сатанизма в социологии, по мнению исследовательницы, достаточно скудные. Она выделяет два типа, которые относятся к исследованиям экзорцизма (практика изгнания дьявола), как средства контроля социальной жизни, а также к использованию сатанинского дискурса в исторических и культурных контекстах.
Две наиболее значимые модели в функционалистском подходе, анализирующие сатанинский дискурс, связаны с изучением прошлых форм сатанизма и его современного состояния. Так, рассмотрение исторической перспективы показывает значительные изменения взглядов в обществе на сатанизм по мере чередования просатанистских и антисатанистских взглядов.
Датский исследователь Йеспер Петерсон выделяет три стадии развития современного сатанизма: формирование Церкви Сатаны, появление в 1975 году Храма Сета (религиозное движение, считающееся сатанистским) и подъём сатанистской активности в интернете. По мнению исследователей, интернет помог сатанистам популяризовать свою идеологию и развить глобальную коммуникацию.
Что касается экзорцизма, то как отмечает Оксана Михайлова, этот феномен важен в контексте изучения сатанизма, поскольку люди, которые верили в одержимость, приписывали её сатанистам. Соответственно, вовлеченность в экзорцизм связана с верой в Сатану и соответствующей идентификацией сатанизма. В прошлом экзорцизм мог играть роль морального компаса, указывая на то, что хорошо, а что плохо. При этом в научной литературе есть точка зрения о том, что экзорцизм исторически проявляется в борьбе между различными религиозными группами и наукой, когда наука оказывается проигравшей стороной.
Натуралистическая модель: «сатанинский синдром», дисфункция семьи и агентов социализации
Натуралистическая модель объяснения основана на естественно-научном подходе. Рассмотрение сатанизма в социологии через призму этой модели, по мнению Оксаны Михайловой, отсутствует. Помочь восполнить этот пробел могло бы использование психологических подходов к рассмотрению сатанизма, считает исследовательница.
Например, в одной из работ хорватского учёного Златко Шрама обсуждается так называемый «сатанинский синдром» и его связь психопатией и депрессией. «Сатанинский синдром» определяется как поведенческие и когнитивные паттерны, включающие участие в сатанинских ритуалах, спиритических сеансах, изучение чёрной магии, переживание важности бытия частью оккультного сообщества, чтение книг и журналов, посвящённых эзотерическим и оккультным темам.
Результаты этого исследования показали, что люди с высоким уровнем психопатии и депрессии более подвержены «сатанинскому синдрому». Это касается и мужчин, и женщин, а также представителей разных этнических групп.
Психодинамический подход в психологии, по мнению Оксаны Михайловой, близок к структуралистско-функционалистским объяснениям сатанизма, поскольку сатанизм рассматривается как дисфункция семьи и различных агентов социализации.
Иногда психоанализ комбинируется с философией для анализа репрезентаций сатанизма в массовой культуре. Например, в одной из работ исследуются отношения матери и ребёнка с опорой на концепцию мазохизма Жиля Делёза на примере романа Айра Левина «Ребенок Розмари» и одноименного фильма Романа Полански.
Также сатанизм может трактоваться как ряд религиозных идей, связанных с различными видами стигматизированного поведения — например, селфхарм (самоповреждение). В целом в психологическом дискурсе и практике люди, ассоциирующиеся с сатанизмом, рассматриваются как нуждающиеся в профессиональной помощи.
Оксана Михайлова акцентирует внимание на важности развития натуралистической модели сатанизма в социологии. Преимущество этого подхода, по её мнению, в том, он обычно предполагает достаточно точные способы операционализации понятия и измерения. «Как результат этого будет исключена какая-либо размытость концепта. Такие модели отходят от обыденных представлений о сатанизме, нацеливаясь на конкретизацию, лингвистическую инструментализацию и определение сути концепта», — отмечает исследовательница.
Она также обращает внимание на то, что когда нечто становится исчисляемым и измеряемым, это даёт возможность большего доступа для контроля и воздействия на феномен, а также ответственных действий со стороны различных акторов за пределами академии. При этом натуралистическая модель не отвергает другие, а может быть их дополнением.
Вместо заключения
Необходимо отметить, что данное исследование имеет ограничения, потому что при анализе использованы только англоязычные научные источники, которые были опубликованы с 1918 по 2018 годы. Нужен дальнейший анализ, как отмечает Оксана Михайлова, в ходе которого должно быть проведено сравнение социологического дискурса о сатанизме в разных странах.
IQ
Автор исследования:
Оксана Михайлова, аспирантка кафедры анализа социальных институтов факультета социальных наук, младший научный сотрудник Центра исследований современного детства Института образования НИУ ВШЭ
Автор текста: Марина Селина
