Я кое-как засыпаю после визита Демида, очень долго ворочаюсь, но следующим утром открываю глаза вовсе не от будильника, а от позабывшейся трели телефона.
Несколько секунд даже не понимаю, что происходит. Половина девятого на часах. Смартфон на прикроватной тумбе пиликает и вибрирует от десятка сообщений и уведомлений оператора о непринятых звонках.
Господи! В особняке Грозного появилась связь!
Хватаю телефон, пролистываю послания от друзей из прошлой жизни и замечаю среди оповещений смс от Демида.
«Доброе утро, Юленька. Хочу сегодня показать тебе дом. Ты не против прогуляться до него вечером?».
Слишком подозрительная щедрость. Или, быть может, я не привыкла доверять людям? Тем более таким переменчивым, как Грозный.
Почему-то на ответы друзьям, ложь о том, что со мной все хорошо, много усилий не трачу, а напечатать хотя бы «да» Грозному пальцы не поворачиваются.
Противоречивые чувства испытываю каждый раз, когда начинаю думать, что Демид может быть добрым человеком.
Отягощает внезапный порыв благородства еще то, что пока умываюсь, надеваю теплое платье и шерстяные колготки, связь в доме никуда не исчезает. Теперь я вольна в своих мечтаниях — позвонить наконец-то в полицию, но…
…будто скованна в действиях.
Получив долгожданную свободу выбора, мне уже не хочется вступать в конфронтацию с Демидом. А когда в комнату входит Люсинда и привинчивает ручки к оконным рамам, я вообще чуть не разеваю рот.
— Юлия Олеговна, — неловко топчется возле порога, — позавтракаете в спальне? Мисс Хилл сегодня совсем без настроения…
— А что случилось?
Конечно, я догадываюсь, в чем дело, особенно после того, как экономка бросает взгляд на букет от Грозного.
— Демид Леонидович ночевал во второй комнате для гостей. Кажется, хозяева поругались, — буркнув, удаляется прочь.
Пока заплетаю тугую косу, раздумываю над словами экономки и придирчиво рассматриваю лицо в отражении зеркала. Скоро я и впрямь стану не похожей на сестру. Мои щеки и отеки на лице растут пропорционально сроку беременности. Да и живот все отчетливее заметен.
Решаю все-таки спуститься в столовую, а не прятаться, как мышка в норке.
Лично я никак не соблазняла Демида, не навязывалась. Если Хилл что-то не устраивает, пусть обсуждает свой холод в отношениях с Грозным.
Заранее готовлюсь к оскорблениям, когда шагаю по лестнице на первый этаж.
Джулия пьет свой зеленый смузи из сельдерея.
— Дрянь такая! Фу… вошка серая эта Юля. Ни кожи, ни рожи.
Видит бог, я не знаю, что со мной происходит в этот самый момент, но впервые в жизни меня обуревает злость такой силы, что невозможно смолчать!
Замираю в дверном проеме столовой, царапаю ногтями косяк, взгляда не свожу с Хилл.
— У тебя же нога сломана, Рит, — голосом заставляю ее обернуться, — нормально ходить не можешь. Еще раз услышу ругательства, то подпилю тебе стульчик, и ты упадешь. Грохнешься, сестренка моя, и не встанешь.
— Что?! — таращится, а потом жалуется Люсинде: — Ты слышала?! Юля мне угрожает! Она хочет меня убить! Запомни это, а вечером расскажешь Демиду!
Экономка кивает.
Аппетит пропадает, но я ни о чем не жалею. Невозмутимо беру из холодильника бутылочку воды и шагаю прочь. В гостиной умещаюсь в укромном местечке между камином и ёлкой. Разблокировав телефон, вижу, что связь все еще есть. Фантастика просто!
В эту секунду мне становится совсем тошно. Прям до невозможности. Больше всего на свете хочется с кем-то поговорить, кто бы не считал меня врагом или дрянью…
Нахожу в телефонной книге номер Нины. Помощница оставила мне контакт на всякий случай, наверное, этот случай наступил.
— Всё, Ниночка, они меня достали, довели до точки кипения, и нервов на них больше никаких нет, — цежу сквозь зубы, когда девушка поднимает трубку после первого же гудка.
— Гарпии еще те — понимаю, — смеется она. — Слушай, Юль, а ты не хочешь устроить Демиду Леонидовичу сюрприз? Приехать к нему в офис? А то сегодня босс уж очень злющий… Ходит по кабинетам, орет на всех за лишние вопросы.
О… Грозный это может. Хотя даже разъяренного Демида я была бы рада видеть больше, чем тихих лицемерок, таких как Хилл.
— Мне нельзя выходить из дома, — с грустью признаюсь. — Так распорядился Грозный.
— Хм… — не секунду призадумывается, — в принципе, я могу улизнуть с работы и за тобой заехать. Для меня нет ничего невозможного. Только надень что-нибудь роскошное, самое дорогое из своего гардероба. Через пару часов буду у тебя.
Платье, что надето на мне, можно считать одним из лучших. Оно новое, крупной вязки, песочного цвета. Накину только сверху кардиган свободного кроя, чтобы скрыть животик.
***
Нина приезжает к обещанному времени. Я замечаю, как она входит во двор, из окна своей комнаты. Надеваю куртку. Обалденных мехов, как у Джулии, в моем гардеробе нет, но если кто-то спросит из сотрудников, совру, что теперь я, то есть Хилл, от скуки решила записаться в ряды Гринпис.
Натягиваю угги и спускаюсь. Внимание на Люсинду не обращаю. Хилл на первом этаже уже нет. Беспрепятственно покидаю особняк — дышать свежим воздухом мне иногда разрешалось, а теперь и вовсе все нараспашку.
Встречаю Нину и даже обнимаю.
— Юль, — немного расстроенно шепчет, — выглядишь, как моя бабушка…
Куда уж мне до помощницы в лакированных ботфортах, шубке-Чебурашке и шапке с большим салатовым помпоном. На фоне Ниночки любая будет смотреться бабулькой, кто более-менее придержан классическому стилю в одежде.
Впрочем, слова Нины звучат безобидно.
— Не хотела затмевать твою красоту, — отшучиваюсь.
Так и бредем в обнимку к воротам, однако путь наш преграждает вездесущий Вальтер.
— Я же говорила, что не выпустят.
— Ох уж этот трутень, — шипит девушка и достает из кармана телефон. — Вальтер, меня Демид Леонидович прислал. Он желает видеть Юлю у себя в офисе, — без ноты волнения заявляет.
Охранник продолжает стоять на месте, как скала.
— Мне таких указаний никто не давал. Можешь идти, Семенихина, но Юлия Олеговна останется здесь.
— Наверное, потому что Грозный сейчас на важном совещании. Ему некогда отчитываться перед тобой, — топает ногой. — В сторону!
— Нет.
— Ах так?! Сам напросился…
Я пикнуть боюсь возле Нины, не то что ввязываться в склоку. Очевидно же, Грозный понятия не имеет, что творится у него во дворе. Но Семенихина так уверенно держится…
— Алло, Демид Леонидович, — прислоняет телефон к уху, — простите, что отвлекаю от дел. Тут ваш начальник охраны быкует, говорит, нельзя отпустить Полонскую. Минуточку! Поставлю на громкую связь.
Тычет что-то в телефоне, а потом из динамика слышится ужасный, разгневанный голос Демида:
— В смысле нельзя?! А ты ничего не путаешь?..
— Демид Леонидович, — оправдывается Вальтер, — я не…
— …Грибы будешь у теплотрассы собирать, а заодно искать новое жилье рядом с бомжами! Уволю к чертовой матери! Услышал меня…
На этой фразе Нина снова отстраняет телефон и убеждает Демида, что Вальтер понял. Охраннику ничего не остается, как выпустить нас.
— Невероятно, — шепчу я, в ногу с Ниночкой шагаю со двора. — Получается, Грозный в курсе, что приеду в офис?
Замечаю неподалеку глянцевую иномарку белого цвета. Эту машину выделил для удобства Нины Демид. Она может ездить в рабочее время.
— Нет, конечно, — хихикает и открывает авто с брелока. — Это диктофонная запись. Я сделала ее полгода назад, когда босс выписывал люлей прорабам за то, что те хотели сэкономить на строительстве бесплатного жилья для переселенцев из ветхих домов. Теперь использую ее практически везде. Пока работает…
Усаживаюсь в машину. Нина плюхается рядом.
— …Мужики, — заводит авто. — Что с них взять?
В компании Ниночки забываю о проблемах, мы шутим по пути к офису, болтаем о ерунде. Однако уже с подземной парковки я чувствую, что атмосфера в самом здании не такая легкая.
— Здравствуйте, госпожа Хилл, — горестно приветствует какой-то менеджер.
— Добрый день, — бросаю ему и пихаю под бок Нину, пока идем к лифту. — А что все такие грустные?
— Демид Леонидович с утра ездил в банк и не стал скрывать от сотрудников, что взял под расширение бизнеса очень большой кредит. Настолько огромный, что есть риски никогда его не погасить. Вот людишки и волнуются.
Поднимаемся на главный этаж. Действительно. Хмурые все, кроме Ниночки.
Она сияет, чуть ли не пышет счастьем по сравнению с остальными.
Выходим из лифта и попадаем в красивое современное помещение во всех оттенках белого. Я была уже здесь, когда притворялась Хилл на корпоративе.
Шагаем мимо диванчиков вдоль стены, кулера и двух пареньков в галстуках, прискорбно затаившихся с пластиковыми стаканчиками в руках.
Семенихина скалится им вместо приветствия, еще шире тянет ухмылку секретарю Грозного у стойки.
— Очень странно, — не сдерживаюсь от замечания, — ты так не улыбалась даже мне, не говоря уже об охранниках в особняке…
— Улыбки свои берегла, — вполголоса шикает, — вот для этих недовольных рож.
— И тебе ни капельки не страшно после новости о кредите?
— Страшно, Юль, — подводит к кабинету с золотой табличкой на двери. — Больше всех из присутствующих напугана, но хочу верить в лучшее.
По ту сторону кабинета слышится ор, который теперь я узнаю из тысячи — Демид кого-то ругает.
— Заходи, — Нина толкает к двери, но я упираюсь, отмахиваюсь от ее цепких рук.
— Не уверена, что следует беспокоить босса сейчас.
— Да брось! Он постоянно спорит с заместителем. Спасешь заодно Игоря Геннадьевича от очередных претензий начальства.
Девушка прилагает больше усилий и буквально пропихивает меня внутрь.
Заваливаюсь в кабинет.
Я вижу Грозного, а рядом с ним мужчину — худого, седовласого, в очках, явно расстроенного.
— Юля? — удивленно смотрит на меня Демид, но вскоре одергивается. — Джули… кхм… Что стряслось?
Грозный совершенно точно не ожидал меня здесь видеть. Кого угодно, хоть Папу Римского, но не меня. Его глаза цвета пасмурного неба округляются, а руки, которыми Демид нервно размахивал, застывают в воздухе.
— Простите за беспокойство, — дружелюбно оправдываюсь. — Мы решили сделать сюрприз…
— Кто мы?
Оглядываюсь в надежде увидеть за плечами помощницу, услышать от нее нормальные объяснения внезапного поступка. Но Ниночки и след простыл. Ну, коза такая…
Тем временем Грозный забывает о разносе несчастного зама и отпускает его.
Игорь здоровается безрадостным кивком. Кажется, я помешала ему убедить Грозного о том, что в случае невыплаты кредита у Демида отнимут здание офиса, а сотни работников пойдут по миру. Заместитель был в шоке, он искренне считал, что расширять бизнес следовало постепенно, а не ставить все на одну карту.
Когда дверь в кабинет хлопает, и мы с Демидом остаемся наедине, неловкость захлестывает с удвоенным жаром.
— Я, конечно, рад видеть тебя, Юль, — он медленно обходит стол и приземляется в кожаное кресло. — Всегда. Но меня удивляет, что ты приехала в офис без предупреждения.
Осторожно крадусь к месту, где минуту назад едва не отдал душу богу Игорь, и тоже сажусь в кресло.
Поразительно, как мастерски умеет переключаться Демид с безжалостного начальника на вполне спокойного человека, если того требуют обстоятельства.
— Ты ослабил контроль за мной в особняке, — ласково, что не было характерно в общении с Грозным раньше, отвечаю. — Я не могла этого не заметить. Лично добралась до офиса, чтобы поблагодарить, а заодно сюрприз сделать. Надеюсь, приятный.
Демид смотрит на меня очень внимательно, даже тепло. И вместе с тем недоверчиво откидывается на спинку.
— Приятный, — щурится. — Я не хотел, чтобы ты чувствовала себя пленницей в стенах особняка. И только. Но распоряжение о том, что тебе можно произвольно покидать дом, я все же не давал. Кажется, система охраны дала брешь, — тянется к смартфону, что покоится по правую сторону возле ноутбука. — Вальтер совершил ошибку и будет наказан.
— Нет! — вскрикиваю и наваливаюсь на столешницу, ловлю руку Грозного. — Он здесь совершенно ни при чем. Это я нагло обманула охранника, Вальтер действовал по уставу…
Про финт Ниночки тоже решаю молчать. Семенихина нарушила правила, но Демида она не предавала, а устроила безобидный саботаж. Если бы Нина помогла мне сбежать, спрятаться от Грозного навсегда — то да, он бы имел полные основания четвертовать помощницу, а так…
Какой бы доброй и странной Семенихина ни казалась, она все будет делать исключительно из интересов Демида. К сожалению. Или к счастью?
— Одна только мысль о том, что в свое отсутствие я могу потерять маму своей наследницы, девушку, на которую я никак не насмотрюсь, побуждает меня к слишком кровожадным мыслям о расправах с подчиненными, — он берет мою руку, приподнимает ее.
Сам чуть наклоняется, слегка целуя кончики моих пальцев, а после полностью прислоняет ладонь к своей щеке.
— Вернее людей, приближенных к твоей семье, не найти, — говорю искренне, поглаживаю большим пальцем его колкую от щетины кожу на лице.
— Знаешь, а ведь в глубине души я ждал тебя, — будто принял самую сладкую дозу седативного, прикрывает глаза. — Мои сотрудники-ополченцы весь мозг с утра выели, как узнали о кредите. Хотелось переключиться на кого-то светлого. Надышаться кем-то свежим…
На пользу ли?
Но у меня складывается впечатление, что Грозный потихоньку меняется в лучшую сторону, когда я рядом.
— …Морозы под Новый год обещали, — продолжает Демид, — а у тебя куртка на кошачьем меху.
Клоню голову набок и с капелькой осуждения смотрю на мужчину, аккуратно вынимаю руку из его захвата.
— На синтепоне, — поправляю Демида. — Весьма практичная и удобная вещь.
— Но не в минус тридцать. Или ты незамерзайку пить собралась?
Последнюю фразу Грозный произносит довольно весело. Замирает и, кажется, перестает дышать. Вглядывается пуще прежнего, а у самого глаза поблескивают от азарта. У меня в мыслях тут же срабатывает тумблер, я вспоминаю об излюбленном пристрастии олигарха. Он же думает, что по натуре юморист…
— Ох! — взвизгиваю и прислоняю ладонь к груди, начинаю смеяться. — Вот так пошутил! Ой, не могу, умора! — хохочу, причем искренне, но не от несмешной фразы Демида, а потому что он принял на веру мои слова и сейчас самодовольно улыбается. — Незамерзайку пить! Это же надо такое придумать!
— Так и знал, что рассмешу тебя, — барским сытым тоном победителя говорит, вальяжно растекаясь по креслу.
Боже. Мне действительно весело наблюдать за таким Демидом, пусть и самодовольным. Он тоже счастлив, ведь его «талант» оценили по достоинству.
— А если серьезно, Юль, я бы хотел купить дочери качественную шубу, чтобы ей было тепло. Именно малышке, ведь ты не возьмешь от меня подарок?
— Нет.
— Ну раз так, тебе все равно придется ее носить. Агата же пока внутри.
— Агата? — переспрашиваю. — Ты уже и имя придумал? А я хотела бы назвать ее Марусей…
— Эм… может, все-таки Агата?
— Машенька… очень девичье и мягкое имя…
Первый спор между родителями происходит как-то естественно. Мне совсем не нравится предложенное Демидом имя, а ему, кажется, то, что назвала я. Но Грозный решает поступить мудро — не продолжать дебаты насчет еще не родившейся дочери. Вместо этого он бросает взгляд на часы и объявляет, что наступило время ланча. Первым поднимается из-за стола, подает руку, помогает встать и мне.
Вместе покидаем офис, переходим многополосную дорогу, двигаемся прямиком к большому торговому центру неподалеку.
В уютном ресторанчике на втором этаже Демида уже отлично знают официанты и администратор. Как, впрочем, и… меня.
— Мисс Хилл, — обращается миловидная девушка с блокнотиком в руке, — вам как обычно? Пасту и креветки?
Как бы легко нам сегодня с Демидом не было, но меня огорчает тот факт, что рядом с мужчиной приходится проживать не свою жизнь, а имитировать сестру. Однако…
— Нет, принесите, пожалуйста, куриные котлетки и салат. Пора менять старые привычки…
…Я очень противилась, но после ланча Грозный все равно утягивает меня в отдел коллекционных мехов и покупает шубу, оправдывая это заботой о доченьке. Хотел по привычке надеть на меня соболиную — такую же, как у Джулии, — но быть похожей на Хилл для меня хуже смерти. Достаточно того, что внешность у нас одинаковая. Сходимся на симпатичной норке классического цвета. Длинной, с теплым капюшоном.
Демид настаивает, чтобы я нарядилась в шубу прямо в магазине — не соглашаюсь и прошу консультанта упаковать обновку в пакет.
Остаток дня я провожу с Демидом — возвращаться в особняк без него совершенно не хочется. Не мешаю, когда Грозный обсуждает важные дела с подчиненными, сижу или лежу на диванчике в его кабинете, прогуливаюсь по зданию.
С учетом того, что к Демиду приехала вот такая гостья, он быстро разгребает проблемы и не задерживается допоздна. Собираться в особняк начинаем, едва стрелки на часах крадутся к пяти.
На парковке возле офиса замечаю с десяток мужчин в черных костюмах и два дополнительных авто, которых раньше тут не было.
— Зачем столько охраны? — обращаюсь к Демиду, когда мы спускаемся по ступеням на улицу.
— А тебя не смущает, что они не только поджидают нас здесь, но и держат в руках кейсы, — рассеивая страх, Грозный прикасается к моей талии и ведет к одной из машин. — Это меры безопасности. Я взял кредит наличными, чтобы мой счет не смогли арестовать банки. В двух из десяти кейсов деньги.
Умещаюсь на заднее сиденье авто.
— Ты собираешься хранить купюры дома?
— Да.
Он обходит машину и усаживается рядышком.
Сегодня вместо Стефана за рулем внедорожника какой-то незнакомый смуглый мужчина, жгучий брюнет. Он даже не здоровается. В душу закрадывается предположение, что новый водитель олигарха вообще немой.
Спросить о Стефане я все же не решаюсь — не хочу злить Демида.
Выдвигаемся домой. Черные машины кортежем едут следом.
Удивительно, что Хилл не встречает нас еще со двора. Сестра точно заметила мое отсутствие целый день. Она сидит в гостиной на своем почетном месте — центральном диване. С этого положения хорошо виден весь первый этаж.
— Ты вернулся пораньше, любимый! — нежно приветствует Демида и упорно игнорирует меня.
Вскоре за нами в дом проходят еще двое мужчин — те, что транспортировали деньги. Маршируют прямиком наверх, в кабинет хозяина.
— Да, — Демид все-таки подходит к Хилл, чуть склоняется, чтобы девушка могла поцеловать его в щеку.
Это своеобразный ритуал. И сейчас Демид его не нарушает.
Отворачиваюсь, молча снимаю ботиночки, лишь бы не смотреть на их милости.
— А кто эти люди? — интересуется Хилл.
Демид рассказывает ей о кредите и называет сумму займа, от которой волосы на моей голове шевелятся, так и замираю недалеко от прихожей. Смотрю на Грозного и слышу только биение собственного сердца.
Джулия, забывая о костылях, подскакивает с дивана:
— Ты сбрендил?! — замахивается, но вовремя осекается, чтобы не дать Грозному пощечину. — Какое расширение бизнеса?! Ты в своем уме?!
Ее голос теряет всякие притворные ноты. Теперь он хриплый, грубый, наполненный яростью и негодованием. Непривычный для всех нас.
Но Грозный словно на то и рассчитывал. Он совсем не злится на Хилл, вопреки ситуации.
— Пора выходить на новый уровень…
— Вздор! Свинство полнейшее! — не унимается. — Ты ставишь всех нас под угрозу разорения! А вдруг что-то пойдет не так?
— Мы будем нищими, — отвечает спокойно и хочет обнять невесту, но та дергается. — И в горе и в радости, Джули. В богатстве и бедности…
Сестра бледнеет. Очень. Ее охватывает дрожь, а голубые глаза становятся похожими на стекла. Джулии страшно.
А мне?
Не слишком.
На самом деле я не боюсь прогорания Демида. Если у него хватило мозгов построить такую империю и много лет занимать лидирующие позиции на рынке застройщиков, то и поднять бизнес с нуля ресурсы найдутся. В любом случае он не будет прозябать в бедности. Это уже склад характера, закаленный годами.
— Демид, — рычит Хилл, — я вынуждена позвонить родителям и все рассказать! Они могут лишиться всех благ и…
— Только тех, которые я отдал. Все имущество, что было у твоей семьи до нашего знакомства, в гарантию по кредиту не входит.
Сестра не сдерживает слез, захлебываясь воздухом, то ли кричит, то ли воет, как голодная волчица в лунную ночь. Берет костыли и, хлюпая носом, ковыляет из гостиной в кухню. Видеть Демида не хочет. Наверное, опять будет жаловаться Люсинде на свою тяжелую долю.
Я иду в комнату. Над особняком повисает настолько мрачная атмосфера, что показываться на глаза домочадцам совершенно не хочется.
Однако тактичный стук в дверь вынуждает отвлечься от чтения статьи на тему беременности.
— Входите.
— Не занята? — Демид шагает ко мне.
— Нет, — откладываю телефон в сторону.
— Я обещал тебе экскурсию по новому дому. Самое время.
Переодеться в халат или пижаму я не успела. Наверное, лучшим решением будет отселиться от Хилл.
— С удовольствием.
Встаю с постели. Собираюсь надеть курточку. Грозный напоминает о шубе. Натягиваю обновку.
— Где Джулия? — спрашиваю на пороге комнаты. — Твой подарок мне очень нравится, но я не хочу, чтобы сестра видела меня в шубе сегодня. Сразу поймет, кто купил мне эту дорогую вещь.
— Джулия обижается в спальне.
Да уж… Шаткое финансовое положение слишком огорчило Хилл. К хорошему привыкаешь быстро.
Шагаем из спальни, краем глаза замечаю Люсинду, как тень, замершую возле книжного шкафа на первом этаже. Экономка очень любит госпожу Хилл, служит ей, слилась с Джулией и теперь наверняка ненавидит меня за то, что составляю компанию Грозному.
Зимой световой день короткий. Только половина девятого, а кажется, что уже глубокая ночь. Горят фонари, освещая нам с Демидом путь.
Ботинки немного скользят по обледенелой дорожке, приходится взять его под руку, чтобы не упасть.
— А далеко этот дом?— интересуюсь у Грозного.
— Совсем нет.
Вальтер отпирает высокие железные врата, но за нами не идет, а остается дома. Так распорядился Грозный.
Оглядываюсь по сторонам. Соседи Демида все состоятельные и серьезные люди, но необщительные. Затаились за каменными заборами, даже носа не показывают.
Грозный крепче сжимает мою руку, согревая ее в теплой ладони. Сворачивает налево, в прогулочном ритме двигается по тротуару. Через два дома останавливается.
Вижу ограду из серого кирпича и кованые ворота, выкрашенные в черный цвет. Демид набирает на замке код, раздается характерный писк, и путь на территорию открывается.
Демид на правах хозяина идет впереди, не отстаю, шагаю следом. Второй дом не такой помпезный, чем тот, где живет сейчас олигарх. Он серого цвета, как и забор. Всего на два этажа, с темно-коричневой черепичной крышей, и с виду может показаться каким-то пасмурным. Но я воспринимаю этот домик ярче радуги после дождя, ослепительнее молнии. Здесь дышать легче. Плевать, что двор заброшен и требует ухода, зато нет Хилл!
— Ремонт, конечно, не помешает, — будто угадывает мои мысли Демид. — Но время до рождения Агаты у нас есть.
— Маруси, Демид… — тихонечко поправляю его, наблюдаю, как он открывает тяжелую дверь внутрь дома.
Тут действительно не хватает хозяйской руки. Потолки высокие, но по углами затянуты паутиной, обои кое-где отклеились, мебель похожая на ту, что в моей родной квартире. А еще пахнет пылью.
Не сдерживаюсь и чихаю.
— Да, было бы супер сделать косметический ремонт, — соглашаюсь, прохожусь вглубь дома. — Но мне даже так нравится. Главное — от Хилл подальше.
— Часто ссоритесь? — идет за мной.
— Терпеть друг дружку не можем, если честно.
Я так увлекаюсь новым местом, что на несколько минут забываю о существовании Грозного, а когда вспоминаю, ищу его взглядом, оборачиваюсь, вздрагиваю от того, насколько Демид близок ко мне.
— Ой… — шепчу, вжимаюсь в кухонный буфет, — напугал…
— Я не хотел.
Чуть склонившись, Демид берет меня под бедра и, оторвав от пола, усаживает на тумбу. Взвизгнув от неожиданности, крепко обхватываю шею Демида.
Смотрю прямо на него, распахнув непонимающе глаза. Он тоже как под гипнозом рассматривает мое лицо. Задерживается на глазах и в следующее мгновенье приближается губами к моим губам. Без спроса и разрешения целует меня так сладко и в то же время страшно, что я забилась, но Демид перехватывает и лишь сильнее сжимает меня в объятьях.
Торопясь и задыхаясь, будто я могу испариться, как мираж, он беспорядочно целует мои ресницы, щеки, подбородок, нос. Я теряюсь от жаркого напора, пытаюсь оттолкнуть Демида, но это совершенно бесполезно. Он гораздо сильнее меня. Закрываю глаза, подчиняясь неизбежному. Грозный с наслаждением ласкает мои губы, тяжело дышит, не торопится, растягивает эти мгновения покорности, что я дарю.
Мила Дали. "Дочь для олигарха. Родить вместо сестры" Пост 7
