1916 год. До крушения трона - буквально несколько месяцев. Но царская семья ничего не подозревает. Николай II, хоть и взял на себя командование армией, живет в Могилёве вполне беззаботно. Он словно в отпуске: пишет в дневнике про катания на лодке, купания, синематограф; его лето наполнено играми с детьми и свиданиями с женой. И все же это пир во время чумы: как государь ни старается, ему не удается насовсем забыть про страшную войну, толкающую страну в пропасть.
Центр светской жизни
В 1915 году провинциальный Могилёв становится военной столицей империи. Вместе с императором в маленький белорусский город переезжает Двор, все командование, тысячи высших офицеров страны, аристократия, миссии и посольства европейских стран. А вслед за ними - труппы ведущих театров Петербурга, артисты оперетты, работники модного «синематографа». Узкие улочки заставлены автомобилями, в гостиницах «Бристоль» и «Метрополь» нет свободных мест. Могилёв не узнать - сколько светского лоска, сколько культурных событий, сколько бурных романов и захватывающих сплетен!
Вот как описывают этот период белорусские историки: «Очень быстро губернский город превратился в царскую резиденцию с соответствующим антуражем. Военные проблемы для многих отходили на второй план. Могилевские девушки восхищались и флиртовали с офицерами Ставки, представителями посольств, учреждений, эвакуированных в город из оккупированных районов».
Война как интересный фильм
Военный дневник Николая представляет собой удивительное чтение. Для всей России лето 1916 года - это два миллиона погибших на войне, голод и эпидемии. Для императора лето 1916 года - это «дивная погода», «занятный синематограф», долгие прогулки и чаепития. Так, например, запись от 21 июня поражает контрастом событий, изложенных с одинаковым равнодушием: «Чудный жаркий день. На Юго-Запад. фронте все время идут горячие бои; немцы и австрийцы из всех сил напирают. Днем на веслах спустился за окоп Алексея и выкупался на хорошем месте».
Запись от 30 июня: «Днем прогулка была в то же место; не купался, т. к. сделалось свежее. В 6 час. поехали вдвоем в кинематогр., показывали франц. ленту — Verdun». Между тем, битва при Вердене, которую здесь небрежно упоминает Николай, стала одной из самых кровопролитных операций в Первой мировой войне. Ее называли «Верденской мясорубкой».
В тот момент, когда царь в прохладном сумраке могилёвского кинотеатра смотрел движущиеся картинки, русские солдаты на разных участках фронта погибали от нового страшного оружия - мощных огнеметов противника.
Но Николай беспокоится не из-за военных потерь; он озабочен недомоганиями 12-летнего сына, которого он в воспитательных целях взял с собой в Ставку. Алексей, страдавший гемофилией, требовал неусыпного внимания со стороны отца и врачей. В дневнике царя то и дело встречаются записи: «Сегодня Алексей начал принимать грязевые ванны для руки и ноги… У Алексея слегка распух левый локоть и он остался лежать в кровати, но чувствовал себя хорошо и был весел».
«Мы сидим на бочке с порохом»
На самом деле, император не очень-то хотел брать на себя управление армией. Он долго раздумывал, прежде чем отправить в отставку прежнего главнокомандующего - своего дядю, великого князя Николая Николаевича, обладавшего стальной волей и громадным военным опытом.
Как писал военный священник Георгий Шавельский, «в России не было человека, имя которого было бы окружено таким ореолом, и который во всей стране, особенно в низших народных слоях, пользовался бы большей известностью и популярностью, чем этот великий князь. Его популярность была легендарна… В войсках авторитет великого князя был необыкновенно высок. Из офицеров – одни превозносили его за понимание военного дела, за глазомер и быстроту ума, другие – дрожали от одного его вида. В солдатской массе он был олицетворением мужества, верности долгу и правосудия».
Но как раз дядины успехи и насторожили самодержца. Племянник начал бояться за свой трон. Государь опасался, что великий князь на волне популярности совершит дворцовый переворот - за Николаем Николаевичем войска пошли бы даже под огнеметы. Император уволил главнокомандующего - несмотря на открытый протест членов правительства.
Министр Александр Кривошеин предупреждал государя: «Мы сидим на бочке с порохом. Нужна единственная искра, чтобы всё взлетело в воздух… Принятие императором командования армией — это не искра, а целая свеча, брошенная в пушечный арсенал». В коллективном обращении к императору министры заявили: «Принятие Вами такого решения грозит, по нашему крайнему разумению, России, Вам и династии Вашей тяжёлыми последствиями». Но Николай был непоколебим. За спиной царя стояла сильная женщина, не позволявшая мужу отступать...
Все статьи серии «Последнее лето перед революцией»:
Автор статьи — писатель и журналист Анна Пейчева
Новая книга автора — «Радости и горести Александра III»
Уникальный архив — в подписке Дзен Премиум
Живая история каждый день — «Уютная история» в ВК
Не пропустите новые уютные истории — подпишитесь на канал!
