Отпустили на каникулы тридцать первого мая. Первого июня пошел дождь, и цакирские дороги размокли, погрузились в жидкую грязь. Чтобы куда-нибудь пойти, нужно взять старый мамин зонтик, шагать осторожно, выбирая каменистые участки.
Трава во дворе и в огороде поникла, с листьев вербы под окном скатывались крупные капли.
И было мучительно больно: первый день долгожданной свободы от учебы принес разочарование и тоску.
Ходишь из комнаты на кухню, из кухни в родительскую спальню, и нет радости на душе.
Можно сидеть на ступеньке крыльца и смотреть на мокрые доски настила, собака спряталась в будке, кошки спят на своих местах.
Книжку не взять: противно, потому что только что закончился утомительный учебный год. И казалось, что детская жизнь попала в тупик, из которого никогда не найти выхода.
Наступил вечер, а дождь все так же тихо шелестел на улице. И нет ему конца.
Утром проснулся из-за яркого солнечного света, бьющего в окно. Зажмурившись, вышел во двор. И нет грязи, нет грустных дождевых капель, и радость распахнула свои объятия. Привет тебе, лето! Здравствуй, желанная свобода!
И тогда понял, что за темной стороной непременно появится солнечная, радостная, счастливая.
Пусть у вас всегда будет такая сторона, когда немного жмуришься – от счастья.
В деревне Таватуй в большой трудолюбивой семье появился котенок. И мы: бабушка, я - дедушка и наша внучка отправились на него посмотреть. Пришли, хозяин вынес из ворот маленькое полосатое чудо. Внучка взяла на руки, села на лавочку и замерла от восхищения.
В это время на ее щечку сел комар, но никто не заметил. Мы, взрослые, не заметили. Стояли и смотрели, как котенок улегся на детские колени.
Большой деревенский мужчина, у которого есть корова, козы и огромный огород, тоже не мог взгляда отвести.
Наконец, смахнули комара, опомнились.
Это невысказанная тайна, когда люди вдруг замирают в восторге от чего-то маленького, милого, беззащитного. В этот момент душа попадает в плен нежности.
Как-то поймал воробья. Он испугался, замер на мгновение и начал яростно сопротивляться: всё пытался клюнуть меня в палец.
Восхитила воробьиная смелость.
Через неделю, возвращаясь из школы, заметил, что наш кот Федька поймал маленького воробышка, но еще не успел сделать ему плохо.
Подбежал, отобрал. Федька недовольно уступил, отошел в сторону, нахмурился.
И вот во второй раз в жизни в моих ладонях маленькая коричневая птичка. Замерла, расслабилась. Поняла, птаха, что жизнь продолжается, и не верила своему счастью.
Ушел в дальний конец огорода, разжал пальцы: лети, птичка Божья, лети, и не попадайся в лапы нашего Федьки, потому что у него жалости нет.
