Сегодня к нам в гости собиралась приехать подруга дочери с пятилетним сыном. Наш двухлетний ребёнок - коммуникабельный, любит играть с другими детьми и тянется к мальчикам постарше. Встречать их на станции наметили поехать дочь с мужем, а мы с малышом остались дома их ждать. Чистого времени ждать получался один час - полчаса туда с запасом и столько же обратно.
Наш мальчик привязан к маме с рождения мощным утробным узлом, и с возрастом этот канат не растягивается, а, наоборот, пропитывается слезами и крепчает. Поэтому мы немного беспокоились насчёт её отъезда, предполагая рёв с истерикой.
Но сценарий оказался другой. Он не кричал, не бился, не рыдал, но у него было горе.
Всё ему объяснили, что ненадолго уедет мама, повели на второй этаж, показали в окно, как выезжает машина из гаража, как в неё садится мама, подняв голову к окну, улыбаясь и размахивая рукой. Он в ответ тоже радостно ей махал, понимая и принимая все объяснения. Потом мы вместе спустились вниз в комнату, он уселся за своё Лего, а я встала к своему станку - к раковине, мыть посуду после завтрака.
Лего не пошло. Сидел грустный, вертел в руках детальки и не понимал, чего ему так невесело. И вдруг осенило - мама! Пошёл было ко мне, но свернул к входной двери, повторяя вслух как заклинание с паузами и прислушиваясь - мама, мама - очень горько.
Я пошла за ним, и по пути опрометчиво ногой захлопнула открывшуюся дверь в ванную. Он повернулся мгновенно с сияющим лицом и радостно крикнул - мама! бросаясь к двери ванной. Мама же там всегда бывает и дверь закрывает.
Я кинулась в объяснения - мы же проводили, мы же махали, скоро они все приедут, ты забыл… Он стоял, слушал, грустнел на глазах и всё помнил - и как махали, и как уехали. Но только две эти информации - про отъезд и про родную маму - в одну сливаться никак не хотели.
Мы прогулялись до калитки, послушно держась за руки, прошлись вдоль веранды и снова вошли в дом. Мамы не было.
Тогда я подвела его к часам, висящим на стене, и показала на длинную стрелку - вот смотри, когда стрелка будет вот здесь, тогда приедет мама. Он взглянул вяло, без интереса - при чём тут эта чёрная палочка и его мама.
В этот момент залаяли на весь дом две наши собачки, тоже отслеживая на втором этаже в окне возвращение - но не мамы, а своего хозяина. Залаяли, оповещая о приезде.
Мы, не разжимая рук, побежали на второй этаж удостовериться, что это не ложная тревога, и машина вернулась наша, та самая, которую ждали, а не соседи вернулись.
Машина была наша, и из нее вышла мама, но мальчик держал меня за руку, смотрел в окно вниз на маму, но не радовался и не прыгал от счастья, потому что уже ни во что не верил.
Внизу хлопнула входная дверь, мы не спеша пошли вниз по лестнице и увидели и гостей, и маму - и вот тогда малыш засмеялся и понял, что одиночество без мамы кончилось, мама живая и настоящая, снова с ним, и можно снова ни о чём не беспокоиться.
Дальше были весёлые и радостные гости, и новая машинка, и новый экскаватор Лего, и бесконечная беготня по лужайке с новым мальчиком, и игры с мячом, и жизнь стала опять счастливая и наполненная новыми впечатлениями.
А я, проникнувшись этими почти взрослыми переживаниями, вспомнила своё детство, свой вечный страх за родителей, когда они уходили куда-то в гости, хотя они уходили очень редко, а я уже была выросшая, на меня можно было оставить сестру, которая засыпала, а я стояла у окна, вглядываясь в темноту, прижавшись носом к стеклу, думая только о том, чтобы с ними ничего не случилось, чтобы только ничего не случилось, никогда, ни за что, чтобы они вернулись. И они всегда возвращались. И только много позже, гораздо позже, я поняла, что случается что-то тяжёлое и страшное не когда ждёшь, а когда совсем не ждёшь ничего плохого, на фоне полного спокойствия и счастья.
Всем спасибо!
