Часть 7
Начало здесь
Прошло три года. Акело вырос и из милого голубоглазого щенка превратился в крупного, матёрого пса. Странствия и охота закалили его, и вместо добрейшей домашней собаки он превратили в смелого и опасного хищника. Акело был силён, отважен и умён, а также обладал отменным чутьём, больше похожим на предвидение. И когда в один злополучный день его приемную мать Лею всё-таки настигла безжалостная пуля, именно он возглавил после неё стаю. Его право на первенство остальные приняли безоговорочно и не один пёс даже не помыслил о том, чтобы это оспорить.
Эта зима выдалась не в меру затяжной и холодной. В лесах уже практически нечем было поживится, и Акело привёл свою стаю поближе к людям, туда где можно было хоть что-то найти. Он снова вернулся в те места, где его когда-то нашла Лея и изменила жизнь метиса-щенка навсегда. Ноги сами принесли Акело сюда, а за ним и пришла его стая. Обосновались они в том самом подвале недостроенного, брошенного дома, который стал когда-то его временным домом. Убежище, найдённое его приёмной матерью, было безупречно. Оно находилось достаточно далеко от посёлка, и к нему не вело никаких дорог. Сюда и летом-то редко кто забредал, а уж зимой и подавно. Сугробы по пояс были практически непроходимы для человека.
Днём стая обычно спала, забившись в подвале, и на промысел выходила глубокой ночью. Подобравшись поближе, они терпеливо ждали, когда в посёлке стихнут голоса, отголоски музыки и глухой рокот телевизоров. Потухшие окна и наступившая тишина становились сигналом к началу вылазки.
Парами и тройками они разбредались по заснеженным улицам и молчаливыми тенями скользили в ночи в поисках потенциальной добычи, и горе тому, кто попадётся им на пути.
Отправляя свою армию на разведку, Акело и сам был не прочь пробежаться по тихим улицам. Но он всегда отправлялся один. Вот и сейчас, проводив глазами разбежавшихся в разные стороны псов, он потрусил по узкой улице, стараясь держаться подальше от света редких фонарей. Его поступь была бесшумна и легка, он с наслаждением втягивал в себя морозный воздух и шел туда, куда вдруг потянула его одинокая, мятежная душа.
А вот и этот дом. Зачем он сюда пришёл, Акело не знал. Остановившись, он потянул носом и уловив смутно знакомый запах, склонился над утоптанной тропинкой. Сердце почему-то взволновано забилось. Так пах тот мужчина, что до сих иногда приходил к нему во снах. И теперь Акело знал откуда. Ему вдруг захотелось увидеть его воочию и, в один прыжок запрыгнув на самый верх огромного сугроба, прижавшегося к забору, он заглянул во двор.
Окна старого дома были темны, его обитатели давно спали. Акело застыл. Не в силах уйти и забыв об осторожности, он всё смотрел и смотрел на зелёную дверь. Вдруг из дома послышался тихий скулёж, а затем и лай. Видимо, живущая в доме собака почуяла чужака и подняла тревогу.
Обычно в таких ситуациях Акело всегда поступал одинаково: скользнув бесшумной тенью, он скрывался из глаз. Но в это раз что-то держало его, не давая уйти. И вопреки инстинкту и здравому смыслу он продолжал стоять под светом фонаря у всех на виду.
Собака не унималась и разбудила хозяев. В одном из окон загорелся приглушённый свет.
— Джина, ты чего расшумелась, а ну, замолчи! — послышался недовольный мужской голос.
Но та не унималась. Наконец, занавеска дёрнулась, отодвинулась в сторону, и в окне показалось заспанное мужское лицо.
— Это ещё что за хрен! — пробормотал хозяин дома и отошёл от окна, занавеска опустилась.
Инстинкт Акело кричал: «Беги! Спасайся!»
Но он упрямо не уходил. Чего он ждал? Зелёная дверь распахнулась, сначала во двор выскочила Джина и с злобным лаем кинулась исполнять свою работу. Оценив размеры нежданного гостя и высоту, на которой находился, она не рискнула подходить близко, но шум подняла на весь посёлок. За нею на крыльцо выскочил заспанный мужчина с ружьём наперевес.
— Ах ты гад! — бормотал он, прицеливаясь. — Сейчас ты у меня узнаешь, как кур воровать!
Из-за его спины выглянула перепуганная Ольга Дмитриевна. Возвышавшаяся над их забором собака не могла не привлечь её внимание. Приглядевшись, она вдруг положила руку на ружьё уже прицелившегося мужа и опустила его вниз.
Оглушительный выстрел всё-таки заставил Акело скрыться. Спрыгнув с сугроба, он молниеносно скрылся в кустах.
— Что ты наделала! — бушевал мужчина. — Чуть ногу себе не отстрелил.
— Пойдем, Гриша, в дом, — позвала его женщина.
— Никуда я не пойду, пока ты мне не объяснишь, что это за фортеля ты устраиваешь? Ты его видела, это же тот бандит, который обнёс со своими псами Васькин курятник. Видели его уже здесь и не раз. Никакой жизни нет от этой стаи. Я бы его грохнул, а ты...
— Мне показалось... — женщина смущённо запнулась, — мне показалось, что это Акело.
— Кто? — удивлённо воскликнул тот. — Какой ещё Акело?
— Собака нашего сына.
— Влада, что ли?
— А у тебя есть ещё сын? — сузила глаза Ольга Дмитриевна. — На вахтах своих где-нибудь прижил?
Мужчина сразу снизил тон и смущённо откашлялся:
— Да нет у меня больше никакого сына, глупостей не говори. Просто у нашего-то нет никакой собаки.
— Пойдём в дом, холодно же, я тебе всё и расскажу.
Выслушав жену. Григорий покачал головой:
— Значит, Влад просил сберечь этого пса для него? Интересно... А с чего ты взяла, что это тот самый щенок? Три года уже прошло, то был кутёнок, сейчас уже взрослый пёс. Почему ты решила, что тот бандюган и есть Акело?
— Не знаю, сердцем чую, и глаза-то у него голубые.
— Как это ты в темноте умудрилась цвет его глаз раглядеть? — хмыкнул он. — И чего же тогда Джинка его не признала? Она же его мать...
— Она-то мать, но собака. У них не так как у нас. Вырос, с глаз долой, из сердца вон. А он Влада искал, точно тебе говорю. Видел же, ждал до последнего, пока не бабахнуло. Точно, Акело это. Другой бы давно уже сдристнул, а этот стоял как вкопанный, не уходил.
— Ну, не знаю... — протянул Григорий, — Акело, не Акело... Где ж его столько лет носило? Чего раньше не приходил?
— Мы же не знаем, что с ним случилось и куда его судьба занесла. Может, не мог он раньше? А раз пришёл спустя три года, значит, в сердце его Влад как заноза сидит. Говорил же сын, что это судьба. Может, так и есть?
— Тоже мне, Хатико нашёлся, — усмехнулся Григорий, — бандюган твой Акело и вор. Не я, так кто-то другой пристрелит его и всё. Сколько эта банда уже живности порезала... У Васьки три курицы долой, у Петрухи утей потягали, а у Валерки козу задрала. Если не уйдёт с этих мест твой Акело, рано или поздно, конец ему придёт, так и знай. Дикий он уже, к людям злой, не видишь что ли? Не факт, что к Владу пойдёт, а если и пойдёт, это будет не жизнь, а сплошная война. Не-е-ет, зря ты мне помешала, не нужна нашему сыну такая собака.
— Даже не думай, — рассердилась Ольга Дмитриевна, — это не тебе решать. Утром Владу позвоню, пусть он сам думает, нужна или нет. А сейчас пошли спать.
Продолжение следует
Начало истории здесь:
