– Пап! А я маму видел! Вооон она стоит, мороженое покупает! Шустрый мальчуган лет десяти дернул отца за руку.
– Пап? Ты слышишь? Крепко сложенный мужчина с проседью в тёмных волосах, наклонился к сыну.
– Ты чего, Ванюшка? На солнце перегрелся? – засмеялся он.
– Да вон же она! – Мальчик ткнул пальцем в стоящий под навесом ларек с мороженым.
– Ну посмотри сам! Отец вздохнул, и стянул с переносицы темные очки. – Где? Южное солнце было безжалостно ярким. Оно освещало все, каждую мелочишку. . . или дело было не в освещении? Просто он слишком хорошо помнил родимое пятно на плече покойной жены: темно-коричневая галочка, будто ребенок птичку нарисовал. И ещё он точно знал, что на шее у Риты есть небольшой шрам. «Ну, повернись же! Повернись! ». Женщина взяла мороженое, и весело болтая со своим рыжеволосым спутником, обернулась.
– Этого же не можешь быть, но ты… – прошептал Николай.
– Ты умерла пять лет назад. . . Он зажмурился, снова открыл глаза, уже понимая, что зрение его не подводит.
– Пап?
– Подожди, сынок! – Николай поспешно отвернулся и зашел за гигантский валун.
– Давай-ка домой собираться.
– А мама?
– А с мамой, – он подобрал с пледа футболку и быстро натянул её на Ваню, – я обязательно поговорю, но не сейчас. Вечером. Давай, собирайся скорей. Сам он осторожно выглянул из-за каменной глыбы, почти машинально прижался к ней, чтоб не отбрасывать тени, и сам же усмехнулся своей предосторожности. Он когда-то читал, что навыки, полученные в экстремальных условиях, остаются с человеком на всю жизнь, и включаются при малейшей необходимости. Ну что ж, самое время! Рита, и тот мужчина с ней, явно собирались уходить. Николай видел, как его трагически погибшая супруга, достала из плетёной сумки белое пляжное платье, и надела его, не забыв игриво крутнуться перед партнером. Тот засмеялся, и притянул к себе женщину. Что-то в этом смехе, в цепком, по обезьяньи жадном движении рук, было знакомым. Где он это уже видел?
Солнце припекало всё сильнее, как будто злясь, что уже скоро нужно будет уступить место вечерним сумеркам. Николай чувствовал, как на лбу проступают липкие капли пота. «Я псих», – твердо сказал он себе, – «Конечно, псих! У меня две чеченских за плечами, мне там крышу сорвало. Проявляться только стало не сразу. . . Рита умерла пять лет назад. Это точно не она. Это кто-то похожий на неё». Но дальше произошло то, о чем никто даже и подумать не мог.
