Сквозь глубину веков передо мной всплывает образ женщины, богатой аристократки. Вера Николаевна Долгорукая, по мужу ее знали с другой фамилией – Лобанова-Ростовская, всегда была в центре внимания. Роскошные бальные платья, бесчисленные жемчужные нити и нескончаемые мириады бриллиантов были ее особенной гордостью. А еще у знатной дамы был яркого оттенка рыжий, почти пламенный, парик. И, примеряя очередную диадему, парюру или часы, Вера Николаевна почитала себя совершенной красавицей.
Увы, дорогие читатели, наверное, не открою вам секрета, когда скажу, что страсть к драгоценностям не сулит ничего хорошего. Вот и безумное желание княгини собрать коллекцию на зависть всем открыла в ней не самые лучшие качества. Кто-то поговаривал о скупости увлеченной женщины, кто-то – о показном благодушии. Однако безбедная жизнь вовлекла ее в какую-то топкую, словно лесное болото, тоску.
Впрочем, шикарные украшения из сокровищницы Лобановой-Ростовской не исчезли навсегда, а всплыли на поверхность истории и в наше время. На аукционе «Кристис» в 2016-м году. Но, обо всем по порядку. Забегая вперед, скажу, что мысль, которая пришла мне в голову, была несколько тревожной: не таят ли эти проданные вещицы того мрачного, тоскливого духа бывшей хозяйки, урожденной Долгорукой? И не настигнут ли нового владельца беды и жизненные неурядицы? Хотя мы с вами об этом вряд ли уже узнаем.
Вера Николаевна крутилась перед зеркалом, примеряя очередное жемчужное колье. И вспоминала годы утраченной юности. Да, слишком рано она стала вдовой… Ведь супруг покинул ее через два года после свадьбы, отошел в мир иной. Княгиня полагала, что ее не оценили по достоинству, не долюбили, не приголубили. И жизнь она старалась прожить именно так, чтобы хоть как-то компенсировать утраченные чувства. Деньги, драгоценности и власть, - вот три «щита», которые придают ее уверенности. Да, молодости не вернуть. И в 1905-м году ей уже шестьдесят девять… Шестое чувство подсказывало Вере Николаевне, что Родину ожидают тяжкие времена. Не сдобровать им всем, царской семье, да потомкам знатных фамилий, ох, не сдобровать!
Страшное убийство московского генерал-губернатора, великого князя Сергея Александровича Романова, стало для княгини предвестником неминуемой революции. «О, милая Франция, надеюсь, ты распахнешь передо мной свои объятия!» - воскликнула наша героиня, навсегда покидая «красную» Россию. К тому же, у Веры Николаевны был особенный кумир, Дмитрий Смирнов. Истинный талант. А какой у него голос, таких теноров еще поискать! Щедрая княгиня не раз меценатствовала в адрес прекрасного артиста. И следовала за ним из страны в страну, путешествуя по маленькой Европе.
Лишь в 1913-м она решила ненадолго возвратиться, продать московский особняк и поселиться на вилле недалеко от Лозанны. Оставшиеся капиталы Лобанова-Ростовская тратила, что называется, с умом. Купила пару драгоценных вещиц, но не смогла остановиться. Ювелирные шедевры имели над ней особенную власть. «Я вовсе не транжирю, напротив, собираю новое состояние!» - отвечала аристократка, если слышала за спиной перешептывания и пересуды. Помимо прочего, княгиня обожала, чтобы ее считали меценаткой.
В Большом театре она появлялась не иначе, как в платье с открытыми плечами и глубоким декольте. Огромная бриллиантовая брошь с жемчужной сердцевиной горела огнем на темной ткани. Такую красоту еще поискать! Когда-то белоснежной жемчужиной, дорогой и редкой, владел хозяин Путиловского завода в Санкт-Петербурге. А сын его впоследствии вывез брошь за пределы России.
В 2016-м году именно это уникальное украшение появилось на аукционе «Кристис». Второй редчайший лот из сокровищницы княгини – подвеска 19-го века. Прекрасная камея, идеальный портрет, искусная гравировка на чарующем изумруде. Пожалуй, самыми любимыми драгоценностями Веры Павловны были колье ее приятельницы, жены Александра Второго. И длинное ожерелье великой княгини Марии Николаевны Романовой.
Сияющие «зерна», изящные бусины розового перламутра, рождали длинную нить, которой можно было украсить шею в три ряда. А фермуар с невиданным бриллиантом завораживал каждого, кто лицезрел творение ювелиров, в окантовке из восьми более скромных камней. С началом Первой мировой войны владелица этих красот стала вести себя скромнее. Не покидая виллы, жертвовала небольшие суммы нуждающимся. Но не от доброго сердца, а так, репутации ради. Знакомые, и вовсе, отмечали ее нарастающую скупость. Казалось, что Вера Павловна утратила вкус к жизни навсегда.
Она все чаще уединялась, никуда не выходила. Говаривали, что отчаянно тосковала по России. Вспоминая свой богатый, уютный, гостеприимный московский особняк.
В ее глазах поселилась какая-то боль и горечь одиночества. В таком мироощущении она и умерла, покинув мир в 1914-м году. Ее драгоценности достались дальней родне. Но деньги и украшения страстной коллекционерши, по слухам, были как будто прокляты. Несли за собой неудачи, финансовые падения и гибель тех, кто считал их собственностью.
