Вероника возвращалась домой с работы, и, попутно нашаривала в кармане мелочь.
В подземном переходе сидела одна и та же пожилая женщина, и играла на баяне.
Каждый раз, проходя мимо, в семь часов вечера, Вероника бросала ей монеты, это был их своеобразный ритуал, а та кивала головой, не прерывая игры.
Пальцы женщины были обезображены артритом, на костях были узлы, но это не мешало ей создавать настоящую музыку.
Один раз Вероника записалась на вечерний приём к врачу, и вернулась в метро в 8 часов вечера.
Из перехода лились звуки "Амурских волн".
"Странно, с такими больными пальцами она так долго играет без передышки"... – подумала Вероника.
...После врача она возвращалась в девять часов, и услышала из перехода "Севастопольский вальс"!
Подошла она к женщине и сказала:
– Что ж вы домой не идёте? Поздно уже.
– Некуда мне идти, дочка...
– А где же вы ночевать будете?
Но женщина не успела ответить, и начала медленно заваливаться набок.
– Эй, эээй! – вскрикнула Вероника. – Вам плохо? "Скорую" сейчас вызову!
– Не надо, – слабеньким голосом ответила она. – Просто, я не ела целый день ничего...
– Пойдёмте ко мне! У меня есть дома супчик куриный. Я –Вероника.
– Лидия Устиновна, – представилась женщина, и согласилась пойти с Вероникой.
... Квартирка у Вероники была чуть больше тяжёлого баяна. Пока Вероника грела ужин, Лидия Устиновна рассказывала о своей жизни.
А Вероника не могла отделаться от мысли, что женщина напоминает ей маму.
Маму она недавно схоронила, и теперь у неё появилась новая привычка – искать мамины черты в прохожих.
Лидия Устиновна напоминала маму посадкой головы и формой ушей, поэтому, Вероника сразу прониклась к ней светлым чувством.
– Я всю жизнь отработала культработником, раньше жила в другом городе. Семья моя не сложилась, жила я одна в коммуналке. Была у меня младшая сестра Даша, на 12 лет младше, жила в этом городе.
Она была у мамы от другого брака. Даша вырастила сына Гошу, жила сперва с мужем. Муж у неё умер, когда Гоша был маленьким.
– Да вы кушайте, стынет же, – сказала Вероника.
Лидия Устиновна прихлёбывала суп, смешно складывая губки трубкой.
– Гошка такой хорошенький маленький был, – впервые заулыбалась она. – Сколько же я Даше денег на него послала, помогала, ведь она овдовела рано... Тяжко ей приходилось. Знала бы она, как он со мной обойдётся...
– А что случилось дальше?
– Состарились мы с Дашей. Восемь лет назад у Даши была махонькая клетушка-квартирка.
Позвонила она мне и говорит, мол, Лидушка, что мы порознь век доживаем. Давай съедемся, вдвоем легче. Приезжай ко мне, будем жить душа в душу!
Мы всегда с Дарьюшкой были дружны.
Гошка взрослый уже, говорит она мне, отдельно живет. А мы с тобой продадим свои квартирки и купим двухкомнатную. Я говорю, комнатка моя пятьсот тысяч стоит всего, а твоя квартира миллион. Неравный вклад от меня получается.
Даша говорит, мол, не беда, она тогда большую комнату займет, а я – маленькую.
– И дальше что было?
– Согласилась я. Даша хотела оформить нашу квартиру на двоих, но я старше, и сказала: давай на тебя, Даша, оформим. Я раньше помру, а тебе потом переоформлять придётся.
Я просто пропишусь у тебя.
Так и сделали.
Два года назад у Даши обнаружили онкологию. Я платила за нашу квартиру, ухаживала за сестрой. В хлопотах не задумалась как-то о переоформлении квартиры, лишь о Дашкином здоровье пеклась...
– А Гоша?
– А что Гоша? Приходил, навещал. Но он мужчина. Разве может он нормально мать помыть? Всё я. Но, не спасла я Дашу. – Лидия Устиновна всплакнула, вспомнив свою сестру.
– А сейчас что?
– Квартира отошла по наследству к Гоше. Раньше он жил в квартире своей девушки. С нею он расстался и пришёл ко мне качать права. Сказал, мол, ты денег треть заплатила, и то, неофициально, и поэтому, выметайся.
– Прям так и сказал?
– Ну, не так дословно, но типа того. Я говорю ему, – я здесь прописана и идти мне некуда. Он сказал, что выпишет меня через суд, как бывшего родственника, потому что мы с его матерью сводные сёстры!
– Вы вообще-то не сводные, а единоутробные, – уточнила Вероника. И вообще, что за чушь? Что значит, бывший родственник?
– Да! Я узнавала у юристов. Такое есть, если сёстры неродные. А мы-то родные по маме.
Тут он потерпел фиаско с этой линией защиты. К тому же, я за квартиру платила, и квитанции аккуратно копила.
И поэтому, он, обозлившись, устроил мне невыносимые условия проживания.
Стал таскать в квартиру громкие компании, запугивать меня и обещать, что расправится.
Сегодня Гоша пригрозил, если я явлюсь домой, то он меня, когда лягу спать, удушит подушкой.
И говорил мне ещё, что это я веду аморальный образ жизни, и позорю его, нищенствуя в метро.
– А у вас есть расписка, что вы вложили 500 тысяч в покупку квартиры?
– Нету. Даше наличку отдала.
Замолчала Вероника.
Надо же!
Её стало разбирать возмущение: как можно так поступать с родным человеком из-за квартирного вопроса?
– А в метро вы почему играете на баяне? Пенсии не хватает?
– Да, пенсия, конечно, небольшая, много на лекарства уходит. Видишь, пальцы больные? Ещё я играю, чтобы дома поменьше находится, невозможно же его видеть! Он меня прям ненавидит, потому что я ему не даю личную жизнь наладить!
А ещё я привыкла людям музыку дарить. Многим нравится баян. И мне хорошо, и прохожим радостно, и денежка. И дома не надо торчать с Гошей.
– Ладно, ложитесь спать, Лидия Устиновна, поздно уже. Завтра я начну вам помогать.
Первым делом позвоню проконсультироваться с юристом, как быть с квартирой.
Вероника уложила гостью на диванчик на кухне, а сама легла на свой диван, и никак уснуть не могла.
Всё думала о чёрствости и эгоизме родственников.
... Утром Лидия Устиновна долго спала, Вероника её не будила. Пусть отоспится!
Она пошла варить им овсяную кашку с ягодами.
Выспалась гостья и попросилась в душ. Вероника с радостью его организовала.
Пока Лидия Устиновна мылась, Вероника кое-что узнала.
Гоша может попытаться выселить тётку через суд, потому что у неё нет подтверждений, что она вкладывала 500 тысяч в покупку квартиры. И, скорее всего, у него это получится.
– Вероника, ты не волнуйся, деньги на юриста у меня есть, – сказала Лидия Устиновна, смакуя ванильную кашу с ягодами. – Мне бы свои деньги обратно получить, и я бы ушла оттуда куда-нибудь в коммуналку...
– А чем он, ваш Гоша, занимается?
– У него бизнес свой, автомойка.
– А деньги он вам отдать не хочет за треть квартиры?
– Не хочет. Он меня только задушить хочет.
– Через суд будет долго и муторно, Лидия Устиновна, кучу нервов потратите и получите деньги по минимуму.
Я предлагаю другой вариант. Гоша отдаёт вам деньги по нынешнему курсу стоимости недвижимости, 1 миллион рублей, откупается, и остаётся единоличным владельцем квартиры.
– Он на это не пойдет.
– Поверьте, пойдёт. Я работаю в охранном агентстве "Сокол". Вы бы видели моих ребят с работы, орлы, по два метра ростом, стол-книжка в плечах.
Если вы дадите "добро", они съездят к Гоше, поговорят на первый раз. Не поймёт, или начнёт оригинальничать – тогда...
– А они его не замордуют?
– Он вас сам придушить хотел, забыли?
– Ладно... – решилась она.
... День за днём Вероника и Лидия Устиновна становились всё ближе. В один из вечеров Вероника сказала:
– Лидия Устиновна... будьте моей мамой, а?
Женщина внимательно посмотрела на Веронику, и заплакала.
– Всегда о дочери мечтала! А о такой, как ты, даже мечтать не могла! Ты ангел!
– Вы напоминаете мне маму, это ужас просто! Я как в три четверти поворота головы гляну на вас – она!
Они сидели вместе и рыдали.
Прошло некоторое время.
Ребята по просьбе Вероники и Лидии Устиновны посетили Гошу.
Они не стали подробно рассказывать при Лидии Устиновне, как увалень чуть не напрудил от страха.
Но они ему дали время определиться: либо он даёт миллион, либо даёт своей тётушке спокойно жить и иметь законный угол. За этим они лично проследят.
Если вдруг парень окажется нерешительным, тогда придется ему посетить стоматолога, ортопеда, травматолога и... проктолога. Потому что он себя ведёт не по-мужски.
Дали время подумать.
Через две недели Гоша изыскал миллион и отдал тетушке, в присутствии ребят из "Сокола".
Они помогли собрать ей вещи в коробки, замотали скотчем, и унесли в ведомственую машину.
Они не забыли взять с Гоши расписку о том, что он, находясь в здравом уме и преисполненный любовью к единственной родственнице, решил ей безвозмездно помочь – в память об умершей маме, и никогда не заикнётся об отдаче этих денег обратно. Потому что внезапно осознал вклад тётушки в здоровье мамы.
"Соколовцы", Вероника и Лидия Устиновна приехали домой праздновать победу.
– Спасибо, дочка! Только, не буду я тебя теснить. Я бы поискала где комнатку...
– Мам, сыграй на баяне, а?
– Сыграйте, пожалуйста, – запросили ребята.
Лидия Устиновна заиграла французскую "Парам-парам-парам", а все слушали, не дыша.
Потом она играла ещё и ещё.
У неё устали пальцы и она спросила:
– Вероника, а где я жить буду?
– Мам! Да я уже нашла два варианта! Есть дача с круглогодичным проживанием недалеко от города, и комнатка в коммуналке, в соседнем доме за 900 тысяч! Ты куда больше хочешь?
– А домик сколько стоит?
– 800 тысяч!
– Вероника, давай домик? Всю жизнь мечтала на свежем воздухе жить!
– А артрит?
– А что ж теперь, не жить? Ты у меня выйдешь замуж, вон, как на тебя Андрей смотрит...
Вероникин сотрудник Андрей зарделся от такого поворота событий.
– А что? Поженитесь, и будете ко мне с внуками приезжать, – размечталась Лидия Устиновна с улыбкой.
На том и остановились. Дача!
... Дети Вероники и Андрея через несколько лет ели бабушкину клубнику.
А бабушка с дедушкой (не долго Ермилыч был для Лидии Устиновны просто соседом по даче), сидели на скамейке и смотрели друг на друга восхищённо, как молодые.
Да они и помолодели, найдя друг друга. Ведь, как только жизнь налаживается, люди выглядят совсем по-другому)))
Спасибо Подписчикам за посильную поддержку, ваш вклад помогает рассказам выходить регулярно.
Друзья, а как вы думаете, надо ли помогать чужим людям?
История про волшебную купюру здесь
#изменитьжизньклучшему
#помощьближнему
