Капитан

Скрестив руки на груди, Джеральд Андерсен смотрел на матроса, связанного по рукам и ногам. Он спал, но тяжелое дыхание и текший рекой пот давали понять, что сон его спокойным не был. Над больным наклонился врач, приложивший ладонь к его лбу.

- Что скажете? – Спросил капитан, когда медик, вытирая руку о тряпку, выпрямился.
- У Харди бред, однозначно. Это один из признаков лихорадки, но жара или учащенного пульса нет, так что это не она. Каких-либо других симптомов я не обнаружил, так что самый близкий диагноз – сумасшествие. Однако с чего вдруг у него такой недуг, я сказать не могу.– Тяжело вздохнув, врач посмотрел на связанного. – Тут все как с Марком и Бином, я совершенно не имею представления, что с ними происходит. - Он сделал секундную паузу, продолжив с раздражением и злостью. - В моих силах только следить, чтобы они не навредили себе и дожили до порта, где может найтись медик, имевший дело с подобным.
- Не накручивайте себя, Грегори. Делайте все, что в ваших силах, этого дост…

Договорить Джеральд не успел: матрос проснулся. Широко раскрыв красные, со вздутыми венками глаза, он несколько секунд лежал с до предела раскрытым ртом, после чего начал кричать:

- Они здесь! Они здесь! Они… А-А-А! – Далее крики превратились в неразборчивый вопль.

Навалившись на Харди, капитан держал его, пока врач смачивал тряпку какой-то жидкостью и прикладывал ее к лицу больного. Через полминуты приступ начал утихать, и еще через столько же вовсе стих.

- Спасибо, сэр.
- Я пришлю кого-нибудь.
- Спасибо. – Повторил Грегори. – Знаете, капитан, некоторые в команде поговаривают, что это все, ну, кошмары и приступы, это все не просто так, что причина у этого. Ну, как бы Вам это сказать.
- Так и скажите, что виноват остров. Я догадывался, что такие слухи могут пойти, но неужели они задели и вас? Вы же знаете матросов: они всегда всему надут свое объяснение. Так что не придавайте им значения и не забивайте голову, это лишь помешают вам работать.
- Слушаюсь, сэр.

Выйдя из лазарета, Андерсен направился на палубу, попутно вытаскивая табакерку и набивая трубку. Сделав затяжку и выпустив облако дыма, он поднялся на квартердек, где в одиночестве нес свою службу рулевой. Облокотившись на фальшборт, капитан пробежался взглядом по работающей команде. В том, что среди ее членов пошел слух, растолковывающий атаковавшую их товарищей напасть мистикой, не было ничего удивительного: матросы всегда славились своей суеверностью. От того их никогда не отпускали летучие голландцы, подводные владыки, кракены и прочие сказки, да и навряд ли они их когда-нибудь отпустят. Так что волноваться об этом не было смысла, но и оставлять без внимания тоже не стоило: все же эти байки стали нормой потому, что существовали давно, а события на острове произошли меньше недели назад. И в таком случае вся эта молва могла натворить немало бед в суеверных головах, из которых еще не выветрились воспоминания. Так что их нужно было отвлечь, что, благо, сделать было не трудно. Но с начало:

- Джим!

Сидевший у борта юнга, окруженный шваброй и ведрами, явно задремавший, вскочил, словно рядом с ним прогремел вырвавшийся из ниоткуда гром. Поняв, где прогремело, он в секунду оказался перед Андерсеном, с мальчишечьим рвением встав в идеально ровную стойку ʺсмирноʺ.

- Сэр, жду Ваших распоряжений!
- Тише, не кричи. Палубу отдраил?
- Так точно, сэр!
- Молодец. Теперь иди к Грегори, ближайшие три дня будешь ему помогать.
- А мои остальные обязанности?
- Снимаются. Можешь идти.
- Так точно, сэр!

Последние слова Джим выдал с нескрываемой радостью, после чего убежал, видимо рассчитывая, что ближайшие дни пройдут беззаботно, с минимум работы. За спиной Джеральда послышался смешок, и даже на его лице, впервые за долгое время, появилась короткая усмешка. Наивный, с хорошим врачом никогда не бывает беззаботных дней. Докурив, Андерсен вытряхнул остатки в море и направился в камбуз. Стоило капитану открыть дверь, как его сразу же обдало волной пара. Кок уже работал во всю, и по запаху не трудно было догадаться, что будет на ужин.

- Говядина, Эдвард?
- Так точно сэр! С гарниром из овощей, что были у туземцев. Желаете продегустировать?
- Воздержусь. Я тут не за этим. Скажи, как обстоят дела с запасами алкоголя?
- Остался только ром. Его хватит до прибытия на сушу и еще дня на два после.
- Отлично. Тогда до прибытия наливай всем двойную порцию. Запасы пополним в порту.
- Вас понял. – Бросив взгляд в сторону бочек, кок почесал затылок. – Сэр, парни захотят узнать, в честь чего Вы дали такое распоряжение. Что мне им сказать?
- Что у меня хорошее настроение. И больше ничего.
- Хорошо, сер.

После камбуза Джеральд пошел в свою каюту. Сняв китель и повесив его на прибитый к стене крючок, он сел за стол, на котором стояла небольшая рамка. В ней, за тонким и хрупким стеклом, сидела ничем не уступающая ему девушка. На портрете ей только исполнилось двадцать, она была в синем платье с красным шарфом. В углу была подпись: ʺКристина Андерсен. Путь этот портрет будет с моим мужем, чтобы я могла наблюдать за ним, пока он в мореʺ. И обычно Джеральд не был против того, что на него смотрела пара синих, идеально переданных художником глаз. Но сегодня они смотрели на него не так: это был странный, неприятный взгляд. Поджав нижнюю губу, он все же не стал его трогать. Достав из тумбочки журнал с чернильницей и пером и, окунув кончик в черную жижу, Джеральд принялся писать:

« 17 июня 1784 года. Сегодня наш корабль отделился от эскадры адмирала Дугласа Армстронга, на третий день с момента отплытия от берегов Срединного острова. За это время напасть успела скосить еще одного матроса – Харди Хадсона. Ситуация аналогична с Марком Чейзом и Бином Гарднером: он проснулся ночью с криками, вырывался из каюты и, в порыве буйства, нападал на тех, кто пытался его успокоить. Когда его все же смогли скрутить, он, сжавшись, валялся, что-то нашептывая, после чего уснул. Далее все повторялось, только без нападений. Еду все трое принимают плохо, что вызывает беспокойство у Грегори. Все это похоже на сумасшествие, но сказать, с чего оно появилось у матросов, он не может. В его силах только следить за ними, в надежде, что в Дорис-порте будет врач, знакомый с нашей проблемой».

***

Моряки сошли с корабля на сушу, где их ждали мужчины с покрытыми татуировками телами, один из которых вышел им на встречу. Видимо, он был одним из тех, кто все же смог выучить человеческий язык, являясь кем-то вроде переговорщика. Навстречу ему вышел мужчина, осанка и походка которого говорила как о высоком звании, так и о благородном происхождении, в красивом, парадном кителе. Пожав руки, они обменялись несколькими фразами, после чего все направились к деревне, стоявшей в джунглях. В довольно большую, по сравнению с теми, что были на других островах. Их там уже ждали жители, встретившие пришельцев, как, наконец, вернувшихся родственников: в центре уже разожгли костер, несли еду и заканчивали убирать приготовленные для них дома. Но моряков это интересовало не сильно, их внимание привлекали женщины. Загорелые, стройные и, в своей традиции, в одних лишь юбках. Офицеры сразу же принялись орать на подчиненных, некоторые попросили переводчиков увести женщин подальше. Те так и сделали, но уходя, девушки обменялись с моряками взглядами, по которым было понятно, что если их к ним не допустят, то те сами проберутся за ними.

***

Проснувшись, Джеральд еще долго смотрел в потолок, отходя от увиденного. Сев и встряхнув головой, он отогнал еще цеплявшиеся за глаза образы. Почему это приснилось, еще и сейчас? Хотя, какая, к черту, разница, это всего лишь сон. Размявшись и одевшись, он вышел из каюты и направился в лазарет, по пути зайдя в камбуз.

- Доброе утро, сэр.
- Доброе. – Ответил Андерсен, показав жестом, что кок может не отвлекаться от работы. – Как команда вчера отреагировала на мое решение.
- Очень хорошо! Были счастливы, как малые дети.
- Кто-нибудь пытался узнать причины такой щедрости?
- Нет. Им в полнее хватило того, что Вы сказали отвечать.
- Замечательно. Пока все, не буду больше отвлекать.

В том, что затея с алкоголем получится, Андерсен не сомневался, но теперь, когда он убедился в этом, можно было облегченно выдохнуть. Все же, хоть его предшественник и был старым ослом, следовало признать, что методы у него были рабочие: отвлекать матросов от насущных проблем и ненужных мыслей не кнутом, но спиртом, к которому они испытывали порой нездоровую любовь. Которая, видимо, настолько затуманила им разум, что они даже не соизволили узнать о причинах такого распоряжения. Так что, можно было сказать, что день начался не плохо. Но стоило капитану войти в лазарет, как на этом все и закончилось: Грегори стоял у койки, что вчера еще была пуста. Джеральд подошел к нему, но доктор не обратил на него никакого внимания.

- Когда его принесли?
- В три часа. – Ответил тот уже уставшим голосом. – Не знаю, сколько мы пытались его унять. Сильный сукин сын.
- Где Джим? – Спросил Джеральд, пропустив мимо ушей столь не пристойное выражение.

Врач кивнул в сторону одной из коек, где прямо в одежде спал рухнувший на нее юнга. Андерсен перевел взгляд обратно на моряка: лысый, не высокий, с широкими плечами и в целом крепким телосложением. С загорелой кожей, на фоне которой выделалась белая верхняя часть головы, что говорило о ношении банданы.

- Это же Брюс, верно?

Грегори утвердительно кивнул.

- Кто его принес?
- Парни, что были на посту ночью. Вроде как смена еще не закончилась, можете найти их на палубе.
- Понял, спасибо. И попробуйте поспать, я пришлю того, кто понаблюдает за ними.
- Не нужно. Морякам нужно работать, а не сидеть тут. Их и так убавилось.
- Отсутствие еще одного не создаст много проблем, а вот усталый доктор очень даже. Не спорьте.

Не дожидаясь новых протестов, Андерсен захлопнул дверь и пошел на палубу. Там, у правого борта, стояло трое мужчины. Увидев приближающегося капитана, они встали в стойку, сняв свои шляпы.

- Вольно. Это вы принесли Брюса в лазарет сегодня ночью?
- Так точно, сэр.
- Как обстояло дело?
- Ну, - один из моряков, решивший ответить, почесал лоб, - поначалу все было тихо, мы даже не сразу его заметили. А когда все же увидели, он стоял вон там. – Мужчина указал на якорное колесо. – Он стоял и что-то бубнил…
- Что-то про кару. – Выдал еще один, но сразу же замолчавший и отведший взгляд.
- Продолжай. – Андерсен сказал это спокойно, но настойчиво.
- Он что-то говорил про то, что кто-то здесь, и что эти кто-то отомстят. Кхм: ʺОни здесь, они не уйдут без своего. Кара неминуемаʺ. Как-то так.
- Ты точно услышал именно это?
- Поверьте, сер, если кто-то из нас и мог что-то тогда услышать, то это Митчелл. Слух у него хороший.
- Понятно. Хорошо. – Джеральд кивнул. – Что было дальше?
- Ну, мы попытались его вернуть в каюту, но он начал вырываться. Я засунул ему в рот платок, что был в кармане. Зачем не знаю, наверное, не хотел лишнего шума. Потом мы кое-как заломили ему руки и оттащили к доку. А дальше, на самом деле, ничего интересного.
- Понял, можете возвращаться к своим обязанностям. И еще: команде ни слова о Брюсе. Вы ничего не видели и не делали.

После завтрака Андерсен выбрал одного из артиллеристов для помощи Грегори. Попутно зайдя к медику и поручив Джиму разузнать, о чем говорят в команде. Уже после обеда тот явился к нему.

- Докладывай. – Сказал Андерсен, сидя за столом и соединив руки.
- Конечно. – Мальчик кивнул, но начал только через несколько секунд, почесав затылок. – По большей части почти вся команда поверила доку…доктору про то, что Брюс слег с отравлением. Когда кто-то полез узнавать подробности, он их послал, сказав, что занят. Тоже самое сделали и дежурные, после чего закрылись и ушли спать. Правда, из-за этого всего те, кто мутил воду до этого, уже вписали Брюса к ʺсвихнувшимсяʺ.
- Ясно. Спасибо, Джим, можешь идти.

Заболевание еще одного моряка не вызвало особо сильных роптаний, что было хорошо: значит события не начали приобретать непоправимый характер и их все еще можно было контролировать, что почти успокаивало. Полностью же расслабиться ему мешало две вещи: то, что не пойми, что продолжало происходить с его людьми, и слова последнего из пострадавших. Как их понимать? Кто эти ʺониʺ, о ком бредил Брюс, и не связано или это с тем, что орал Харди. И если эти ʺониʺ действительно есть и они тут, то чего они, черт подери, хотят? Джеральд долго ломал голову над этим вопрос, но, в итоге, лег спать так и не получив ответа.

***

Мужчина сидел у костра, перемешивая недогоревшие ветки и подкидывая новые, не давая ему потухнуть. Уже стемнело, что летом, особенно в этих краях, происходило довольно поздно, и хорошо было бы пойти спать, но он не мог. С тех пор, как команды высадились на острове, офицеры превратились в нянек для матросов, следивших за тем, чтобы те не бегали за местными девками. Конечно, переводчики попытались успокоить их тем, что традициями островитян принято предлагать девушек гостям, вот только им вежливо намекнули, что они могут сделать со своими традициями. Матросы, само собой, были недовольны таким раскладом, но адмирал смог их утихомирить, благоразумно закупившись для экспедиции внушительными запасами алкоголя. Кинув в костер еще одну ветку, попутно желая всему этому острову так же гореть, мужчина протер слипающиеся глаза и потянулся к лежащему рядом мешку с едой. Поначалу он подумал, что это сонливость затупила его чувства, так что офицер встряхнул головой и активней заводил рукой по земле. Не найдя его, он поднялся и посмотрел туда, где он должен был лежать. Не увидев его, он начал осматриваться, чувствуя, как раздражение быстро перерастает в злость. Искать долго не пришлось: шагах в тридцати стоял мальчишка, державший в руке мешок и пристально смотревший на офицера.

- Эй, а ну отдай! Живо!

Ничего не ответив, мальчик сделал несколько шагов назад. После очередного крика он и вовсе принялся бежать. Выругавшись, мужчина уже хотел было плюнуть на это все, но урчащий желудок все же погнал его вперед. Выбежав за пределы деревни, он увидел, как воришка свернул в кусты. Подбежав к этому месту, офицер увидел тропинку, пройдя по которой вскоре вышел на окруженную кустарником полянку.

- Это ищешь?

Тут не было мальчишки. Вместо него, закинув мешок на плечо, стояла девушка. Офицер уже было открыл рот, но слова застряли у него в горле, да даже если бы они и вырвались наружу, то превратились бы пустые звуки: он все равно вмиг забыл, что хотел сказать. Заметив такую реакцию, девушка хихикнула, ее это явно забавляло. Подойдя к мужчине, она протянула ему мешок, но тот продолжал стоять камнем, стараясь смотреть ей в глаза.

- Знаешь, было не так просто отнять у мальчика эту вещь. – Позволив мешку упасть на землю, она положила руки ему на плечи. – Думаю, я заслужила награду.

Мужчина ощутил жар ее тела, даже через рубашку, когда она прижалась к нему, почувствовал каждый изгиб и округлость. Почувствовал, как кровь приливает туда, куда не следовало, а запах волос, похожий на лаванду, одурманивал, лишая возможности думать. Руки сами потянулись к бедрам, но в последний момент офицерская дисциплина остановила их и заставила оттолкнуть жмущиеся тело.

- Не смей трогать меня, дикарская шлюха! Не смей прикасаться к британскому офицеру! Оставь себе, можешь надеть его, прикрой свою поганую рожу!

Продолжая ругаться, он широким шагом пошел обратно в деревню.

***

Сидя на краю койки, Джеральд вытирал рукавом со лба обильно текший пот. Этот сон, он однозначно был продолжением вчерашнего, и это ему не нравилось, и в какой-то степени даже пугало. Поднявшись, он подошел к столу, достал из тумбочки флягу с припасенным коньяком и сделал большой глоток. Одевшись, он поспешил на палубу, неожиданно почувствовав необходимость в свежем воздухе. Наверху он наткнулся на Грегори.

- Решили подышать? – Спросил он у медика.
- Да. Сегодня ночь прошла хорошо, Джим с Эвереттом могут побыть сейчас и без меня.
- Рад слышать. А как поживают больные?
- Хорошо.
- Никаких осложнений?
- Никаких. – Ответил он, почесывая щетину.
- Хоть какие-то хорошие новости. Спасибо за работу.

Поправив воротник, Андерсен направился в лазарет. У доктора никогда не получалось врать. Ему в целом следовало бы запомнить, что когда он это делает, то непременно трогает щетину, выдавая себя, словно ребенок. Заскрипели петли, но их перекрыл мощный мужицкий храп. Эверетт спал в одной из коек, в то время как Джим сидел за столом, на котором были разложены вычищенные инструменты, и беспомощно смотрел на него. Увидев капитана, мальчик уже было вскочил, но был посажен обратно жестом Андерсена, усаживающегося напротив.

- Как прошла ночь?
- По сравнению с прошлой, очень хорошо, сэр. – Ответил юнга, бросив взгляд на артиллериста.
- Это, конечно, прекрасно, но я все же хотел бы знать, что происходило.
- Ничего: больные спали, мы за ними следили. Могли бы и сами лечь.

Говоря это, юнга отвел взгляд куда-то в пол, но ему это, было простительно: он все же ребенком был. Тяжело вздохнув, Джеральд посмотрел на него в упор.

- Грегори сказал отвечать так. Он взял с меня слово, что я Вам ничего не скажу.
- И ты держишь слово, это похвально. Вот только я твой капитан, и я приказываю тебе рассказать. – Он чуть приблизился к нему. – Я, думаю, ты знаешь, что полагается за неподчинение приказу.

Загорелое лицо Джима в раз побледнело, а зрачки сузились до размера печатной точки. Сглотнув, он все же начал говорить. Тихо, и, казалось бы, чтобы капитан смог расслышать, матрос за спиной перестал храпеть:

- Где-то в час ночи все они, четверо, разом встали. Да, в час ночи. Они встали и начали говорить.
- О чем.
- О ком. Они говорили о Вас. Несколько раз произнесли Выше имя, затем стали говорить про какую-то лозу. Потом еще что-то про детоубийство, после чего рухнули. Также разом.

Ничего не ответив, Андерсен встал и направился к выходу.

- Сэр?
- Спасибо за информацию. – Ответил он, выходя из лазарета.

Вернувшись к себе в каюту и заперев дверь на ключ, Джеральд не удержался на гнущихся ногах и сполз по ней на пол. То, что он только что услышал…а что если гуляющий среди матросов слух не такой уж и бредовый плод их суеверной фантазии? С хрустом сжав кулак, Андерсен ударил себя по лицу, пытаясь отогнать эту мысль. Получилось не сильно, так что рука, впервые за долгое время, потянулась к небольшому кармашку внутри кителя, в котором лежал крестик. Небольшой, серебряный подарок матери, который он носил как воспоминание о ней, сейчас он пытался с его помощью найти опору. Прижав его к губам, шепча вбитые в голову еще в детстве молитву, он ненароком обратил внимание, что крестик был уж очень теплым. Можно даже сказать почти горячим.

***

Выругавшись, мужчина сел на край кровати. Не то, чтобы условия в доме, что предоставили, были ужасными, вполне приемлемыми, но спать совершенно не хотелось. Не давали покоя мысли, от которых, как уверяли, праведная жизнь и добродетели должны были защитить. Поднявшись, он задел ногой чашку, которую с досадой оттолкнул в сторону: имбирный чай не оказал никакого расслабляющего эффекта, который ему обещали. Потянувшись, он вышел на улицу. Дежурные офицеры сидели у костров, некоторые даже кинули ему вялые приветливые жесты, вдали подавала звуки живность. Втянув носом холодный воздух, офицер вернулся обратно в дом. Как и в прошлый раз, она появилась неожиданно.

- Какого…Как ты тут оказалась?!
- Ты не закрыл дверь.
- Я же вроде все сказал в прошлый раз! Вым…
- Может я и молода, но я способна понять, когда отказ настоящий, а когда – нет. – Встав, она не столько подошла, сколько пропарила к нему. – И твой отказ тогда был отнюдь не настоящим.

Одним небрежным движением, словно тряпичную куклу, она бросила офицера на кровать. В одну секунду он успел вспомнить об офицерской чести, карьере, невозможной без нее, семейной верности, но уже в следующую они были выбиты запахом лаванды, исходящем от обрушившихся на его лицо густых волос.

- Вижу, имбирь уже начал действовать. – Смеясь, прошептала на ухо девушка, проводя рукой по животу и спускаясь ниже.

Вот оно что. Этот чай был нужен не для сна, он просто был частью дикарского плана. Хитростью, что должна была помочь совратить британского офицера. И если уж мысли о верности и чести не помогают, то пусть хоть страх позора попасться в их ловушку даст духу вырваться из нее…

- Откуда ты знаешь мой язык? – Лишь смог выдавить из себя офицер.
- Иноземцы часто приходили к отцу, с тех пор, как я еще была маленькой, к тому же некоторые из переводчиков согласились меня обучать. Вы, иноземцы, все на нем говорите.
- Не все. Только британцы.
- Какая разница? – Спросила она, заканчивая стягивать штаны. – Главное, что мы понимаем друг друга.
- Да…Как тебя хоть зовут?
- Если хочешь, можешь звать меня Лозой.
- Лоза. Красиво звучит.

***

Крик сдержало лишь пересохшее горло, не давшее вырваться ничему громче хрипа. Выпив остатки спирта, Андерсен откинул флягу. Хоть в каюте было темно, лунный свет все же проникал внутрь, падая на стол. В особенности на портрет, взгляд девушки на котором уже не был странным: он был острым, вцепляющимся, проникающим внутрь и прожигающим душу. Не выдержав такого напора, Джеральд опустил его лицом в стол. Переведя дух и сглотнув, он вновь почувствовал необходимость в свежем воздухе, выйдя на палубу в одной рубашке и штанах. Сейчас была ночь, команда спала, а дежурная группа была в другой части корабля, так что, не рассчитывая быть замеченным, Джеральд облокотился о борт, дыша свежим морским воздухом.

- Решил устроить ночную прогулку, капитан?

Обернувшись на голос, Андерсен увидел Эверетта. Артиллерист был потрепанный и весь мокрый, словно работал под дождем.

- Забываешь о субординации, матрос. Как ты разговариваешь со своим командиром?
- Командиром?

Джеральд уже собирался наорать на бунтовщика, но стоило ему открыть рот, как до носа дошел запах алкоголя. Сильный, чертовски сильный запах, заставивший сделать несколько шагов назад. Все это вызвало усмешку у Эверетта.

- Нет, я не пил. – Ответил он на незаданный вопрос. – Просто слил все и немного облился. Что смотришь? Рассчитывал отвлечь нас всех пойлом от того, что наши товарищи крышей едут? А они ведь из-за тебя и едут! Так что нужно было подстраховаться, чтобы у тебя не было такого козыря. – Матрос тихо рассмеялся. – Многие это говорили. Еще когда Марк слег, но я не верил. Даже когда другие полегли, все равно не верил.
- Что ты несешь?
- А потом они пришли и ко мне. – Не обращая внимания на Джеральда, продолжал Эверетт. – Знаешь, почему предыдущие с ума то посходили? Они просто не знали, как в голову проникать, учились только. Вот со мной у них-то все и получилось, хорошо, как надо. И знаешь, то, что мне показали…****! Я думал, аристократы терпеть не могут лицемерие, но то, что ты сделал на острове, я не могу это по-другому назвать. – Снова смех, но отнюдь не веселый. – Да черт бы с этим, разве сам не мужчина и не могу понять. Но капитан, капитан-то, сволочь.
- Он погиб, теперь я твой капитан. И ты забываешь об этом!
- Мой капитан Брент Адамс, а не ты! Хотя знаешь, даже когда я проснулся, даже когда слышал, как мужики бормочут то, что было во сне, я засомневался. Засомневался, понимаешь? Я верил в тебя, ублюдок! Но потом ты явился и устроил допрос парнишке. Я ожидал, что все узнав, ты бросишь что-нибудь умное, рациональное. Чего смотришь, думал, я спал? Мне еще отец говорил, что у меня актерский талант, когда отправлял попрошайничать. Видимо, еще не растерял его. Но суть не в этом, а в том, что ты свалил, будто мертвеца увидел. И все, больше не нужно было никаких доказательств. Ты виноват в том, что тут творится. Но я все исправлю, они рассказали мне, как это сделать.
- И как же?

Эверетт ничего не сказал, но его ответ был весьма красноречив: в лунном свете блеснуло лезвие ножа. Не давая произнести ни слова, матрос кинулся на капитана, уперев рукоятку в ладонь. Уклонившись, Андерсен подставил подножку, но тот успел перепрыгнуть, наотмашь нанеся удар. Металл коснулся щеки, оставив небольшой порез. Матрос нанес еще несколько неудачных выпадов, не успев в порыве ярости уклониться от удара по ноге. Когда он рухнул, Джеральд оттолкнул нож и навалился на него всем телом, скрутив руки за спиной. В этот момент на звук драки сбежалась дежурная группа.

- Что тут происходит? Сэр?
- Думаешь, победил, да? - Прошипел Эверетт. – Это вопрос времени, когда о правде узнают все.

Неожиданно снизу раздались крики, быстро заменившиеся топотом ног. Команда поднималась наверх.

- Похоже, вопрос исчерпан. – Матрос залился хохотом, оборвавшимся после удара головой об палубу.

Вытирая рукавом кровь, Андерсен направился к столпившейся у носа толпе. Самые крайние при его виде вставали в стойку. Впервые за все годы службы Андерсен был рад традиции снимать шляпу перед начальством, так можно было быть уверенным, что в руке нет оружия. Но остальные не обращали на него никакого внимания, что вызывало опасения: ведь он не знал, спятил ли Эверетт один или он просто первый, кто решил действовать. Уже набрав воздуха в грудь, готовясь кричать и разгонять всех, Джеральд встал на месте, не в силах выдавить ни слова: они приближались к острову. В ночной тьме он был нечеток, но холмы, берег все это уже можно было увидеть. Никаких сомнений – это был Срединный остров. Осознав происходящее, мужчина кинулся к рулевому, перепрыгивая через ступеньки. Он дернул его за плечо, поворачивая к себе, но тот лишь рухнул, как кукла, которой, наконец, обрезали нитки. Издав хрип, он больше не подавал никаких признаков жизни, неожиданно вызвав вопрос: а когда в последний раз рулевой уходил со своего поста? Сделав несколько шагов назад, Андерсен посмотрел на команду. Приближаясь, прижав к борту оставшихся лояльными дежурных и побросав шляпы, они смотрели на него. Их взгляды отчетливо говорили, что пощады ждать не придется, и что бесполезно пытаться их хоть как-то вразумить. Бунд, главный страх любого офицера, леденивший им кровь, воплотился в реальность меньше, чем за минуту. Начав отступать, Джеральд быстро уперся в борт. Смотря то на толпу, то на море, он все же выбрал последнее. Спрыгнув, он оказался в холодной воде, где соль сразу начала жечь рану, отчего она уже не казалась такой маленькой и незначительной. Первое время Андерсен плыл под водой, поднимаясь лишь для того, чтобы вдохнуть. Страх того, что бывшая команда не побрезгует воспользоваться ружьями, не давал плыть в открытую. Лишь когда появилась уверенность, что вести прицельную стрельбу не получиться, он перестал скрываться.

Чуть ли не вывалившись из дома вождя, с трудом сдерживая шатания, офицер направился к своей лачуге. Этот поход изначально не был приятным: чертов адмирал со своей политикой вежливости к аборигенам и чертов капитан, для которого разговаривать с дикарем было слишком низко, из-за которых он был вынужден в жару переться в полном обмундировании, чтобы просить еще продуктов и узнать, как компенсировать ущерб, нанесенный пьяными матросами. Как он узнал, люди Родственника по крови могут ничего не платить и все получат, что было хорошо. Однако с чего вдруг он получил такой статус, офицер предпочел бы не узнавать, но рука вождя, указавшая на сидящую в углу девушку с круглым животом, вместе с переводчиком, все же решили объяснить. Вне сомнения, это была Лоза. Девушка, о которой он в течение всех этих месяцев даже не вспоминал. Но сейчас, когда судьба напомнила ему, его разрывал ужас. Она явно была на последнем месяце, ребенок скоро должен был полезть. И когда это произойдет, об этом узнают все, в том числе и адмирал, который непременно пойдет поздравить вождя, прихватив с собой капитанов. И только слепой не увидит, что младенец есть ничто иное, как результатом кровосмешения. Сразу же начнут искать отца, и ведь найдут. Тогда настанет крах всему: карьере, семейной честь, будущему. Нужно было что-то действовать, и быстро.

Вода попала в глаза, и во тьме на секунду появились образы. Протирать он их не стал, продолжая плыть, несколько раз нырнув, но они никуда не делись. Выбравшись на берег, Андерсен сразу же начал бежать, гонимый животным страхом преследуемого, углубляясь в остров.

Бормоча что-то невнятное, пьяный капитан послушно шел за офицером вглубь джунглей. Весь взмокший, тот постоянно озирался, проверяя, не следят ли за ними. Но удача благоволила ему, и никто не заметил, как он вывел командира из деревни. Они шли уже час, в конечном счете, дойдя до опушки. Это была хорошая опушка: достаточно далекая и скрытая, но в тоже время при хорошей работе поисковый отряд мог ее найти.

- Джеральд, а зачем мы…

Договорить он не успел, не дала пронзившая живот боль. Прокрутив нож, офицер наносил удары, пока мужчина не упал на землю. Он не испытывал жалости: старик все равно бы не доплыл до Британии, так что какая разница, где он умрет. Уложив бывшего командира в центр, он разорвал ему рубашку и принялся вырезать на его груди символы, после чего начал скакать вокруг тела. Закончив и с этим, он поспешил прочь.

Заплетаясь в собственных ногах, спотыкаясь о корни и сплетшуюся меж собой траву, Андерсен продолжал продвигаться вглубь, подстригаемый звуками погони. Списывая все на стресс, он видел в темноте картины произошедших тут событий. Стараясь быстрее вырваться туда, где будет хотя бы блеклый свет и где не будет всех этих ведений, он наступил в ямку, потеряв равновесие, упав и покатившись вниз. Как оказалось, он дошел до склона.

Поисковой отряд вернулся через день, принеся тело Брента Адамса и рассказав адмиралу Армстронгу, где и как оно было обнаружено. Выслушав их, он сделал вывод, по которому могло показаться, что у него просто, наконец, появился повод отбросить политику вежливости и взяться за оружие: капитан был убит во время дикарского ритуала. ʺВсе равно мы скоро уходим отсюда, и нет никакого смысла вести игры и возиться с этими варварамиʺ - заключил он, отдавая распоряжения людям, самое важное из которых было доверено команде погибшего капитана: арестовать вождя и все его семейство.

Простонав ругательства, Джеральд попытался подняться, но тут же рухнул на землю. Попытка полсти так же не увенчалась успехом: все тело болело и отказывалось работать. Было тихо, никаких криков или топота сапог, как и самой погони. Даже насекомые смолкли, боясь подать звук. Так Андерсен и лежал, пока ему в глаза не ударил синий свет. Зажмурившись, он все же нашел силы сесть и посмотреть на источник, заставший его кричать. Перед ним парили человеческие силуэты, один из которых выдвинулся к нему, когда он начал полсти назад. Уперевшись во что-то, он был вынужден смотреть, как оно приближается к нему.

- Наконец, ты вернулся

На миг силуэт исчез, давая увидеть, что за ним. Остатки деревни, которые соизволили подсветить. Сгоревшие дома с выбитыми дверьми, вырванные частоколы и выкинутые на дорогу остатки утвари. От этого вида, до боли знакомого, ему стало совсем плохо, так что он испытал некое подобие облегчения, когда силуэт вернулся. Но ненадолго: лицо, фигура, даже голос, все это было знакомо.

- Узнал меня? – Спросила девушка, наклонив голову.

Дыхание Андерсена участилось, как никогда, а сердце в любую секунду грозило вырвать из груди. Медленно, трясясь, рука потянулась к повешенному на шею крестику.

- Значит узнал. – Улыбнувшись, заключила она.
- Прочь! Прочь! Прочь от подданного короля Вильгельма, хранимого Богом короля! Прочь!

Крича это, Андерсен выкинул вперед руку, но вмиг расплавилось, прожигая кожу и вновь заставляя его кричать.
- Если Бог защищал бы тебя, хотя бы ради твоего короля, то мы не смогли бы тебя вернуть. А тебе именно тут и место. Ты обрек нас на смерть. И ради чего? Никто из нас так и не понял. Но нас все же повесили, во-о-он там. – Она показала рукой на один из домов.

Прижав руку к груди, Андерсен сжался на земле, начав шептать молитву.

- Что такое, пытаешься скрыться от нас? Мы больше не иллюзия разыгравшегося мозга?

- Что вам нужно…
- А разве ты не понял? Вернуть тебя, дурачок.

- Команду надоумили меня убить тоже для этого…
- Если бы убили, то они просто привезли бы тебя сюда. Какая разница, ты бы все равно присоединился бы к нам, и семья стала бы полной. Разве не этого идеала вы придерживаетесь?

Появился новый огонек, белый. Маленький, похожий на младенца, с непропорционально большой головой и свисающей с пупка пуповиной. Он приближался, поравнявшись с Лозой, и Джеральд Андерсен почувствовал, как от него исходит холод. Пронзающий насквозь, рвущийся к душе и хватающий ее, беспощадно вырывая из тела.

- Папа?

Автор: Ярослав Соколов

Источник: https://litclubbs.ru/writers/6712-kapitan.html

Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.

#капитан #хоррор #мистика #моряки #корабль #приключения