Человечество сложно удивить разбоем вообще, а уж тем более Германию XVI века. Однако был человек, которому даже на фоне современных ему лихих пассионариев, коих хватало сверх всякой меры, это удалось. Все были жестоки, а этот особо.
Всех подозревали в колдовстве и договорных отношениях с Темнейшим, а этот преуспел больше. Всех считали неуловимыми, а его пуще того, вообще невидимым.
Все были кровожадны, но он возглавил "рейтинг упырей". И это справедливо, ведь только доказанных убийств 544, из них 24 беременных женщин. Все это о Петере Нирсе.
О том самом, что родился быть обычным пастухом, но стал знаменитым бандитом и колдуном. Тот, которого долго ловили по лесам и городам Швабским да Баварским, а пойман был голым в бане.
Несмотря на многочисленные войны XVI века, происходившие в Центральной Европе, то следовавшие друг за другом, то ведущиеся одновременно, в Германии бурно развивались торговля и ремесла.
Хоть и неохотно, но феодальные общественные отношения уступали историческое место буржуазным. Столкновение и смена столь разных времен вызывали разрушающие привычный жизненный уклад смерчи.
Местные феодальные элиты, противостоящие зарождающимся новым, никак не способствовали возникновению и укреплению централизованного управления вне институтов Священной Римской Империи.
Реформация же разрушила вертикаль церковной власти. Религиозные и Крестьянские войны обесцениванием и без того недорогой человеческой жизни изрядно удобрили созданную безвластием почву, на которой буйно зацвел бандитизм.
Германия логично становилась перекрестком торговых путей, связывающих финансовые и экономические интересы всей Европы, а потому дорожный разбой представлялся благодарным бизнесом. для тех, кто храбр, беспринципен и жесток.
Огромное количество людей, снятых с привычного места обитания освобождением от прежних феодальных зависимостей, а потому озабоченных поиском самой возможности существования, были подхвачены войной, уже существовавшей самой по себе.
Вот и мотало их по разным городам и весям Центральной Европы и бросало на незнакомых местах тогда, когда противостояние всех против всех на время утихало.
Привыкшие к отсутствию мирного труда, насилию и безнаказанности люди сбивались в небольшие банды, которые то сливались в крупные сообщества, то распадались вновь. Преступные пассионарии обретали страшную, но громкую славу.
Выходили на большую дорогу бывшие воинские подразделения, состоявшие из бродяг наемниками, добывающими еще вчера солдатскую удачу.
Кроме того, разбоями промышляли обездоленные крестьяне, разорившиеся мещане и даже рыцари, оставшиеся без вожделенных плодов, приносимых ратными подвигами или изгнанные сюзереном. Их называли раубриттерами - особая страница в истории мирового бандитизма.
Бесчинствующие сообщества плотинами перекрывали дороги Германии, Швейцарии, Моравии и Богемии. Особо наглые нападали на села и даже города. Спаянные кровью, армейской дисциплиной и возглавленные раубриттерами брали на себя контрактные обязательства по разбойным услугам против одних в защиту интересов других.
Существовали и те, кто разбойничал по коммерческой необходимости. Таковыми были объединенные по соображениям безопасности в крупные профессиональные группы пастухи.
Они перегоняли большие стада из одной части Центральной Европы в другую, а чтобы не идти "порожняком" обратно, грабили всех попадавшихся. И это не говоря об угоне крупного рогатого. Таким образом, объединяясь для отпора, они становились теми, от кого и собирались обороняться.
Да, подобное привычно на просторах прерий Дикого Запада, во всяком случае, в понимании любителей вестернов. Но XVI век в Германии. Однако данный вид преступной деятельности получил большое распространение и в Европе.
В свою очередь, это привело к серьезному падению престижа профессии пастуха. Еще менее уважаемыми и даже более настораживающими были только менестрели. Считалось, что среди бродячих певцов каждый второй промышляет разбоем.
Таким образом, Бременские музыканты, вступающие в противостояние с разбойниками, вероятнее всего, просто делили территорию. В общем, конкурировали. А там уж получилось так, как получилось.
Рожденный примерно в 1540 году, Петер Нирс стал пастухом и, вероятнее всего, им бы и оставался, но бесы, изрядно забродившие в его душе, направили навстречу судьбе. Судьбе самого "результативного" серийного убийцы, бандита и колдуна Позднего Средневековья.
Сложно сказать, когда он встал на лихой путь, но известно, что довольно молодым человеком. В начале 1550 годов он присоединился к кодле тогда знаменитого Мартина Штира, практиковавшего как раз кочующий, или "пастырский разбой".
Банда Штира насчитывала до полусотни человек и действовала на дорогах от Вюртемберга до территории Нидерландов. По поручению купцов они перегоняли скот, а на обратном пути в Германию грабили всех и вся. Странное дело, но им удавалось оставаться не пойманными более двадцати лет.
Судя по всему, именно Мартин Штир обучил Петера быть "невидимым". Большая группа кого угодно, но находящихся на нелегальном положении, то есть прячущихся на оперативном просторе, всегда заметнее для тех, кто ищет.
Потому разбойники Германии создавали мобильные сети мелких преступных шаек, объединявшихся для крупных операций и расходившихся по лесам и городам после совершения одного или серии преступлений. Более того, для сбора крупной банды использовалась "крыша" типа перегона большого стада скота.
Однако лучше всего быть незаметным для тех, кто тебя не ищет. А потому коррупция процветала. Взятки раздавались всем. От владельца таверны до руководителей влиятельных профессиональных цехов и муниципалитетов.
А если учесть, что у власть предержащих могут быть свои интересы, располагающиеся по другую сторону закона, то становятся понятными десятилетия безнаказанности или, если хотите, способность быть невидимкой.
Так или иначе, но в 1572 году банда Штира была разгромлена. Больше половины ее членов задержаны и казнены. Печальную, но закономерную участь своих подельников разделил и глава преступной группировки. " Сколь веревочка не вейся, а совьешься ты в петлю…".
Его застали у любовницы. Молва "шелестит", что Мартин не выдал никого даже под пытками. Но факт массовых арестов свидетельствует о другом.
Как известно, у петли есть особенность. Она вероятна для кого угодно, но только не для тебя. Возможно, эти мысли как раз и посещали голову Петера Нирса. Собрав недобитые остатки банды Штира, он перебазировался в Эльзас, где объединился с шайкой Шумера.
Судя по потому, что численность подельников росла, дела шли "в гору". Вероятно, воровская слава и возмущение потерпевших росли синхронно, а потому возникла необходимость разделиться. Таким образом, Петер Нирс стал полноправным главарем своей группировки.
Судя по всему, здесь власти взялись за разбойников серьезно. Всюду тиражировали описание преступников. Петера описывали так: человек в возрасте (тридцать лет. что они имели в виду? ), два пальца на руке кривые и длинный шрам на подбородке.
Школа, пройденная в банде Штира, пригодилась в полной мере. Система взяток хоть на какое-то время, но делала Нирса "невидимым".
Кроме того, какой никакой, а грим и целый костюмерный цех были ему в помощь. Он часто менял костюмы и внешний облик. Появлялся солдатом, благо время крайне неспокойное, а потому праздных военных на дорогах хоть пруд пруди, и шатался по различным городкам в поисках нового места службы или контракта на любую войну.
Особого страха быть пойманным он не испытывал, благо, что всегда был вооружен двумя пистолетами и любимым цвейхандером- двуручным мечом, которым, как трет молва, владел как Бог, точнее, дьявол.
Однако другим образам он предпочитал прокаженного. Этих в достатке было на дорогах Европы, и боялись их везде одинаково. Никому не приходило в голову искать на подбородке больного внушительный шрам, а традиционно объемное тряпье хорошо скрывало оружие, с которым он не расставался.
По мнению народному, однако же, основным методом маскировки было колдовство. Тут ему равных не было. Он превращался то в кошку, то в собаку. говорят, некоторые видели. Как то, отрываясь от преследователей, он стал камнем.
А еще был случай - деревом. Вообще в преступном мире Германии особенно бытовали убеждения, твердившие, что именно черная магия способствует воровскому фарту и способности уходить от властей. Для этого существовали проверенные методы.
Например, таскать с собой высушенные сердца еще не родившихся младенцев. Если кто записывает рецепт, то уточняю именно мальчиков. Принимать небольшими кусочками во время еды.
Правда, есть мнение, что после, но это смешно. Даже пробовать не рекомендую. Кроме того, для получения самого надежного результата сердец необходимо девять. Внимание, не меньше.
Сие поверие породило целую традицию ужасной охоты на беременных женщин, распространении страшных слухов о разбойниках что справедливо и особо тоталитарную власть внутри банд со стороны их главарей. Таковым и был Петер Нирс.
Понятное дело, если он невидимый и фартовый, то в этом ремесле оно, конечно, правильно, но соответствовать этим качествам в той или иной степени должны все подельники. Качества одного усиливают или ослабляют, тут зависит от ситуации всех членов группировки. Вывод очевиден - поедать сердца младенцев нужно всем.
К тому же спайку коллектива еще никто не отменял, а делать это кровью, да еще и добытой в серии убийств - само то. В этой довольно стройной, на взгляд воров Германии XVI века теории был момент, вносящий диссонанс, а именно: Узи не было, справки при себе беременные не таскали.
Потому кто его знает, что там у нее, поди разбери. Вот и получалось, что многие дамы пропадали зря, то есть так и не принеся желаемого воровского фарта.
На этом колдунствующие бандиты не останавливались. Были еще методы. Вот, к примеру, воровские свечи. Их изготавливали особым способом из человеческого жира. Рецепт слава Тебе. утерян. Искать не рекомендую ввиду опасности. А вдруг поможет и понесется тогда лихая...
Сей осветительный предмет помогал как при отрыве от погони, поиске богатого дома, так и при обыске помещения, в котором происходила кража. Считалось, что они не гаснут даже при сильном ветре. Это можно сделать только молоком.
И что очень важно, посторонние свет свечи не видели. Так что вещь нужная если не каждому, то многим. За Петером Нирсом, помимо воровского авторитета, закрепилась слава сильного колдуна и черного мага.
Однако власти не дремали. У них свои методы поимки. Одна оперативно - розыскная деятельность чего стоит. Ну да не станем светить подробностями. Там, куда не ткни, всюду совсекретность.
Пришлось банде Нирса разделиться. Слишком они стали заметны. Колдовство, конечно хорошо, но правила конспирации надежнее будут. А одно из них гласит: запретом на крупные группы. Шуму больше, да и тайны соблюдать сложнее. Вторую шайку возглавил Шумер.
Вероятно, было уже поздно, и раздел группировки положительных для разбойников результатов не принес. Серия засад привела в 1577 году к провалам и, как следствие, арестам.
В Ландау Кирхвайлер-на Рейне по одному. Четверо в Страсбурге. Девять в Пфальцбурге и шесть в Кобленце. В Гресбахе был задержан сам Нирс. Как обычно, после задержания следуют допросы.
Традиция такая сохранилась, кстати, и поныне. А вот сопровождать допросы пытками - обычай негодный. С этим наследием темных веков, допустим, бороться надо. Однако это современный взгляд на уголовный процесс.
Потому, соблюдая принцип историзма, не станем осуждать средневековых следователей. В общем, пытки были, были и результаты. Член банды Клаус Штриккер признался в разбоях и убийствах, совершаемых на протяжении десяти лет.
Среди умерщвленных ими особенно ему запомнилась двадцатилетняя женщина в Готтсе. Некто Петер Облат также сообщил о серии убийств и иных преступлений и выдал явки четырнадцати подельников, в том числе и Нирс.
Задержанный колдун, разбойник и серийный убийца Петер Нирс признался тогда в семидесяти пяти убийствах. Вот тут сложно сказать. Может воровские свечи, а может сердце младенца, которое он таскал с собой, всегда изъяты не были.
Ну, обыскали не внимательно, Бывает, лохов везде хватает. А может чего и понадежнее. К примеру, взятка. старая и добрая. Кто знает, столько времени прошло. Заметьте, как облагораживают предательство деньги. Вот вам заплатили, и это уже коррупция звучит. В общем, он ушел. Ушел прямо из-под стражи.
Более того, оторвался не один, а вместе с Шумером, которого больше не видел никто. Ходили слухи, что в процессе побега они встретили самого Прародителя Зла. По одним дорожкам ходили, вот и встретили. Лукавый помог, но взамен Петер отдал жизнь друга. Нечего удивляться, у них так принято, обычай такой.
Помотало колдуна и кровопийцу Нирса изрядно. Носила его нелегкая по городам и весям, по пути привычные преступления совершал с большим и малым успехом, кстати.
В 1581 году в гостиницу Колокол, что в Ноймаркте, заехал странный жилец а кто не странен на дороге. В широкополой шляпе, весь в темном, замотанный в шарф.
Из номера не выходил, обед велел подавать к себе. Через несколько дней перед отбытием в неизвестность он решил пойти в баню. А чего, обычное дело.
Баня - штука такая. Как известно, там раздеваться надо. Голые там все. Человек в одежде, как минимум вызывает подозрения. Неприязнь, так точно. Пришлось Петеру, а это был он, не только оставить маскирующий его под разные личины костюм, но и расстаться с заветным колдовским мешком.
Его опознали по шраму на подбородке и двум кривым пальцам. Отправили гонца в ратушу, и стража взяла его тепленьким. Нашей парилки у них не было и в помине, а так был бы горячим. В мешке при обыске обнаружили воровские свечи, сердца младенцев и отрубленные мужские руки - еще один амулет преступников того времени.
Тему пыток мы уже обсуждали, продолжать не станем, но подробности жуткие, поверьте. От них к этому упырю начинаешь относиться с состраданием, которого он не заслуживает.
В итоге и сознался, и судьи посчитали доказанным совершение 544 умышленных убийств из них 24 беременных женщин, огромного количества разбоев, краж и практику колдовства.
16 сентября 1581 года на Ратушной площади Ноймаркта, что в сорока километрах от Нюрнберга, Петера Нирса, разбойника, колдуна, серийного убийцу и людоеда, при стечении, поверьте, восторженной толпы казнили.
Значит так. Сначала было колесование. То есть привязанному к большому колесу приговоренному ломом поочередно переломали руки и ноги. Затем четвертовали. Ну, то есть палач топором разделил его, а части разбросал по окружным лесам, коих там много и сейчас.
А тогда они еще и зверями кишели. В общем, ни один желающий не смог бы найти ни следы, ни останки Петера Нирса. Хочется надеяться, что и не пытались. как тогда, так и сегодня. Страшно все-таки.
