Случилось мне как-то давно в одном приходе служить. Да и как служить, так работать при церкви. Священник наш, мужик мировой, добротный, с длинной бородой. Звали его Пётр Степанович. Весёлый такой, хоть и при должности серьёзной. Каждая служба его, что хорошее представление. Никогда не нахмуриться, не пожурит. К каждому подход найдёт, доброе слово скажет. А ведь за жизнь свою, чего только не повидал. И Афганистан прошёл и в Чечне побывал. Много смертей разных видел, потому и в церковь пришёл.
Как-то раз пригласили его на отпевание одной старушки. Он ко мне.
- Что Витюша, подсобишь если что?
А мне то что, отвечаю, - подсоблю коли нужно. Только в толк не возьму, чем же я простой работяга в церковных делах услужить могу. Да спорить не стал, да и как тут откажешь.
Собрался Петр Степанович в дорогу, принадлежности разные с собой взял и стали мы дожидаться машины. А её все нет, да нет. Вот уже и вечер спешит, стадо гонят с полей по дворам. Смотрим, едет какая-то таратайка. Лошадь, четыре колеса, да крытая повозка. Извозчик нас увидел, обрадовался, - ну наконец-то я до вас добрался.
- А, что такое милок? - интересуется Пётр Степанович.
- Ой и не спрашивайте батюшка, все равно не поверите.
- Мы люди бывалые, всякое видели, в разное верим. Рассказывай, не стесняйся.
- Собрался я было за вами ехать, а к какой машине не подойду, то искра не идёт, то ремень соскочил, то двигатель не заводится. Плюнул, пошёл к себе домой, из конюшни Бурку вывел, запряг и поехал. Только и лошадь толком не идёт, будто кто её за поводья держит. Вроде и едем вперёд, а оглянись, все на том же месте. Уж я и бил её, и ругал её, все без толку. Если бы "Отче наш" не прочитал, поди до сих пор на том же месте стояли.
Батюшка наш головой одобрительно качает и говорит, - супротив разной нечиста, эта молитва сильно помогает.
Сели мы затем в повозку и поехали. А ехать нам, аж через кладбище да в соседнюю деревню.
Едем, по сторонам глядим, каждый о своем думаем. Вдруг возле погоста кобыла встала на дыбы. Ни назад, ни вперёд идти не хочет. Новый наш знакомый хлещет ее по бокам, почем зря, а она упирается.
Слез Пётр Степанович с таратайки, к кобыле подошёл и в ухо что-то шепчет. Потом потрепал её по холке, взял за удилище и повёл через кладбище.
Он идёт, мы едем и во все глаза глядим. Откуда уж столько ворон собралось, точно не знаю. Но на каждой могилке по одной сидит и за нами наблюдают. Страшно до жутиков.
Смеркаться стало когда мы проехали это злополучное место. Тут уж я спрашиваю у батюшки нашего, - Пётр Степанович, а что это на кладбище было?
- Местный народ вышел нас предупредить, что не простую старушку мы едем отпевать, - отвечает мне батюшка.
- А вы по чем это знаете? - продолжаю я интересоваться.
Пётр Степанович ничего не ответил, только заулыбался. Затем в повозку вернулся и поехали мы дальше.
В скором времени показались огни нужной нам деревушки. А ещё немного и до дома где ждали нас, доехали.
Встречать нас вышла женщина лет сорока. Смотрит на водилу как-то недобро, но потом поблагодарила мужика, что довёз нас все таки. А тот что? Сделал свое дело и восвояси пошёл.
Женщина эта, Наталья, на летнюю кухню нас повела. С дороги еды предложила и пока мы ужинали, она с батюшки глаз не сводила. Будто хотела что-то сказать, да все не решалась.
Поужинав Петр Степанович рот салфеткой утер и спрашивает, - ну Наташа, показывай нам свою новопреставленную.
- Ой, батюшка, да не моя она вовсе, - испугалась женщина, - соседка наша, бабка Клавдия. Вчера после полудня занемогла она. Дурниной орет, на кровати как уж извивается.
- Так что ж родственников у нее разве не было? - спрашивает Петр Степанович.
- Да нет, не было. По крайней мере я никогда никого не видела.
- А бабулька ваша, какая при жизни была? Может особенности с ней странные случались?
- Да старушка как старушка, правда вредная и очень глазливая. Бывало приедет дочка моя из райцентра с малым внучком. Все вроде бы хорошо, пока наша Клавдия из дому не выйдет. Только глянет в его сторону, тот пуще поросенка визжать начинает. Или в гости зайдет, после дойки утрешней, так к вечеру все молоко в холодильнике скисало.
Слушает ее Петр Степанович, а сам бороду выглаживает, да головой кивает. Выслушал рассказ Натальи и велел в дом к старушке вести. Только мы вышли на улицу, как разбушевался настоящий ураган с дождем проливным, громом и молнией. Подождали немного, только стихия не успокаивается, так под ливнем и побежали к дому Клавдии. А там народу немного, всего лишь несколько бабулек. Может бывшие подружки почившей, может по человеческой доброй натуре, сидят.
Батюшка наш к гробу подошел и я вместе с ним. Гроб сосновый, красным велюром обшитый, а внутри маленькая скрюченная старушка лежит. Глаза, будто щурясь, прикрыты. Только ощущение, что она из-под век своих за всеми нами следит.
Разложил Петр Степанович церковные причиндалы, кадило достал. Повсюду свечи зажег, чтобы светлее было. И начал читать молитву. Вдруг, ни с того, ни с сего, а внезапно, гроб дернулся. Бабки, сидящие рядом, заохали и отсели подальше. Я же виду не подал, что перепугался. Тут батюшка наш начал совершать каждение. Гроб снова шевельнулся, слетел с табуреток и падая на пол, перевернулся. Тут уж все испугались не на шутку. Пожилые женщины вместе с Натальей в ужасе вскочили и побежали на улицу. И меня начала одолевать паника. Но увидев спокойное лицо Петра Степановича, я остался на месте. Мы поставили с ним гроб на место и накрыли крышкой. После чего батюшка снова принялся за молитву и читал ее все громче и громче. При этом гроб подпрыгивал чуть ли не до потолка. Так продолжалось долгое время, пока в очередной раз, падая, гроб стукнувшись об пол не развалился. Сразу появился жуткий, тошнотворный запах сгнившей плоти. На полу лежал труп старухи с почти оторванной головой. Ноги и руки ее были вывернуты, а в некоторых местах отслоилась кожа, живот вздулся. В общем, зрелище не для слабонервных...
Тут, что-то в животе у нее стало перемещаться к шее, прямо через грудную клетку. Рот разорвался от уха до уха и оттуда вылезла какая-то черная тварь. Она ни на что не была похожа. Так, кашица со ртом, без всяких конечностей. Это нечто вылезло наружу из гроба и шлепнувшись на пол, поползло в нашу сторону. А за ней волочился труп, который чем-то за нее зацепился. Мы отпрянули в сторону.
Недолго думая, Петр Степанович достал из сумки какой-то пузырек, я думаю, что со святой водой. И начал этой жидкостью окроплять неведанную тварь. Она сначала зашипела, а потом раздался, до сели мной не слышанный, писк или вой. Когда батюшка снова принялся читать молитву, нечто обмякло и от нее потянуло холодом. Меня, с ног до головы, обуял необъяснимый животный страх. Я стоял как вкопанный и не мог пошевелиться. Казалось, что кровь в моих жилах застыла напрочь. Не ведома откуда появились мысли о смерти, захотелось покончить с собой, или чтобы меня просто кто-нибудь убил. Но через минуту, эта черная непостижимая тварь, улетучилась. А мои ощущения пропали сами собой. Я опустился на пол и потерял сознание.
Очнулся я, когда за окном сверкало яркое солнце. Оглядевшись, я понял, что нахожусь на той же летней кухне, где нас принимала Наталья. Поднявшись, я обнаружил, что у меня дико болит голова.
Никто не хотел говорить о произошедшем. А потом приехал наш старый знакомый, но уже на машине, а не на повозке. И мы отправились в обратный путь. А со временем все само собой забылось.
