"Огонь по моей команде! Точка прицеливания под ноги, упреждение две с половиной фигуры! При снижении парашютиста на 400-300 метров упреждение соответственно полторы, одна фигура! При снижении на 200 метров полфигуры, при снижении на сто метров стрелять под ноги!"
(с) Евгений Читинский
Начало первой книги "Лейтенант Старновский" здесь:
Начало второй книги "Лейтенант Старновский. Бои на "Линии Сталина"
Предыдущая 43 глава тут.
Глава 44. 29 июня 1941 года. «Внимание! Справа десант противника!»
- Товарищ капитан государственной безопасности! – начал было Старновский козырять, но Устинов его прервал:
- Да брось, Саша, говори проще, Семён Владиленович, а к своим выйдем - будем друг друга величать как положено… Устал я что-то! – Устинов потянулся за папиросой.
Затем протянул портсигар Старновскому:
- Так что ты хотел сказать?
- Семён Владиленович, я тут пообщался с шоферами этих полуторок насчет дороги…
- Это ты молодец! Это ты правильно! – похвалил капитан НКВД, и, чиркнув спичкой, сначала дал прикурить лейтенанту. - Ну и что они сказали?
- Рассказали, куда ведет дорога дальше. Про проселочную колею они не знают, а вот если продолжить движение по грунтовке, идущей вдоль трассы Минск – Борисов, то через 3-4 километра пересечем дорогу, идущую от Смолевичей до станции Пуховичи севернее деревеньки Курганье (это в 21-ом км на юго-восток от захваченных немцами Смолевичей). От Курганья идет хорошая грунтовка по лесам до самого Борисова. Это примерно 70 километров, так как тут дорога делает полукруг по лесам. А можно от Курганья двинуться южнее и выйти на трассу до Березино (оно было взято немцами только 3 июля 1941 года). До Березина примерно тоже километров 70.
- А они куда поехали?
- На Березино, там дорога лучше.
- Значит, и основная масса войск там пойдет. А значит, немцы эту дорогу бомбить будут. Наверное, лучше лесами да по грунтовке. Как думаете? – обратился к лейтенантам Устинов.
- Да доберемся до Курганья и посмотрим, какая дорога лучше и не разбита техникой! – предложил Архипцев.
Старновский вроде как возразил:
– А еще есть соображение, что грузовики из нашего госпиталя, которые уехали на станцию Пуховичи, если будут за нами возвращаться, то поедут как раз по дороге от Пуховичей. Других-то дорог здесь нет!
- Возвращаться за нами? Ну это вряд ли! – скептически заметил Устинов.
- Это Вы, Семён Владиленович, Солнцева не знаете. Во-первых, это очень сообразительный малый (да, да, Старновский так и сказал «малый», как в приключенческих книгах)! Во-вторых, он нас не бросит и сделает всё возможное и невозможное, чтобы за нами вернуться! Ну и в-третьих! – тут лейтенант запнулся и замолчал.
Архипцев, который в это время с особым старанием перемешивал гороховый концентрат с тушенкой, булькающей в солдатском котелке над костром, не отрываясь от своего занятия, мудрым голосом произнес:
- Да, да, я вижу, ты послал ему мысленно послание, как Вольф Мессинг, я это вижу-у-у!
Для пущей убедительности он даже изобразил лёгкое подвывание.
Капитан НКВД Устинов знал про предсказание Старновского о том, что наша победа будет в мае месяце, как знал и то, что все в госпитале, кто рассказывал про это, понимающе добавляли: «Ну в голову же контуженный». Причем его предсказание совпадало с таким же высказыванием еще одного раненого в голову пациента, который до этого лежал на той же кровати, что и Старновский, но который умер перед появлением лейтенанта. Вот и сейчас особист мгновенно вцепился взглядом в Старновского. О том, что «дыма без огня не бывает», знал любой НКВДэшник. Даже если это отдает мистикой. Особисты смотрят на факты, и им всё равно, какие они, главное, чтобы это были совпадающие факты, и чтобы просматривалась система или взаимосвязанная цепочка событий.
Старновский с уверенностью и некоторой долей упрямства заявил:
- А вот и не угадал! В-третьих, Солнцев и Подкорытов - это мои боевые товарищи, которые вытащили меня раненого с поля боя! Значит, нам и дальше суждено воевать вместе!
- Ладно, поедем на Пуховичи! – капитан НКВД вдруг решил проверить кое-какие свои предположения.
Архипцев перестал перемешивать кашу, посмотрел на пляшущие язычки пламени и тихо сказал:
- У меня ведь тоже был боевой товарищ. Только вот я не сумел его дотащить до своих! И нам уже не суждено воевать вместе!
Устинов тяжело вздохнул, и, взяв толстую ветку, подбросил её в костер. Вспыхнувшие искры весело полетели в ночное небо и тут же быстро растаяли в темноте. Глядя на их скоротечный полет, Семён Владиленович медленно произнес:
- А я своего друга похоронил ещё на Халхин-Голе. Теперь кажется, что это было давно, в другой жизни!
Все замолчали. Затем капитан продолжил:
- Запомните, главное на войне - это взаимовыручка! Главное, чтобы рядом были боевые товарищи! Ты кого-то спасешь, тебя кто-то спасет! Хуже всего одному остаться. И страшно будет не потому, что один остался, а страшно будет потом рассказывать об этих обстоятельствах своим особистам. Понимаете?
Устинов посмотрел на лейтенантов. Те поняли правильно! И, чтобы разрядить обстановку, добавил:
- Я ведь вас не бросил еще и поэтому. Мне поверят. Да и на дорогах к вам цепляться будут меньше, и при поступлении в новый госпиталь вопросов лишних задавать не будут!
- Да, мы понимаем! – Старновский взглянул прямо в глаза НКВДэшнику. – Я ведь сталкивался с особистами. Меня же незадолго до начала войны ваши коллеги проверяли за паникерский рапорт, в котором я про расположение 22-ой танковой дивизии тревогу поднял.
- Какой был результат? - Устинов с еще бОльшим интересом посмотрел на Александра.
- Да накрыли дивизию первыми же залпами с сопредельной территории! Расстояние-то до границы было всего-ничего, 2-3 километра.
- Это же вредительство! – воскликнул Архипцев и осекся, почувствовав леденящий, пронзительный взгляд особиста.
- Это ты зря так! Никогда поспешных выводов не делай. Наши органы разберутся, вредительство это или чьё-то преступное головотяпство! А какое наказание тебе, Саня, за это дали?
- Да обошлось! В особом отделе решили, что я не вредитель, а просто очень бдительный товарищ, но с глаз долой убрали, отправили на хозработы. И если честно, то вашим коллегам тоже не понравилось такое расположение танковой дивизии.
Семён Владиленович увидел, что его молодые товарищи заметно приуныли, поэтому, чтобы разрядить обстановку, перевёл тему в другое русло:
- Ну, что там с кашей, готова?
Архипцев, зачерпнув ложкой своё варево, попробовал и утвердительно кивнул головой:
- Готова!
Когда они, обжигаясь, стали помаленьку есть гороховую кашу с тушенкой, Устинов похвалил:
- Хороша каша! Молодец, Михаил! Где научился?
- Так на сенокосе да в пионерских походах!
Особист решил поддержать тему:
- Мы в детдоме в пионерском лагере частенько вечером на рыбалку бегали. И удовольствие, и провиант для детдомовских! Вот так же зажигали костер, готовили наваристую уху и мечтали о будущей счастливой жизни! Хорошо было! Давайте пока забудем про войну. Мы вместе, костер горит, кашу жуем, цените солдатские радости здесь и сейчас!
- Мы ценим! – сказал с набитым ртом Архипцев.
- Ну, а чтобы ценили еще больше, вот запейте, но только по два глоточка! – протянул лейтенанту свою фляжку Устинов.
Михаил открутил колпачок, и, понюхав, удивленно произнес:
- Спирт?!
- Медицинский, чистый! Советую разбавить водой! Остальное НЗ (неприкосновенный запас).
- Разбавить? Так это мы мигом! – Архипцев сдвинул железные кружки и достал флягу с водой, приготовившись разливать. Когда всё было готово, он чуть дрожащим от волнения голосом попросил:
- Ну, Семен Владиленович, скажите тост.
- А что тут говорить, выпьем за победу!
- За победу! – дружно повторили лейтенанты, а потом так же дружно захрустели половинками репчатого лука, после чего тот же Архипцев удовлетворенно сказал:
- Хорошо пошла!
При этом вид у него был, что у той голодной собаки, которой дали только крохотный кусочек лакомства.
Устинов подумал и махнул рукой:
- Ладно, давайте еще по одной, помянем тех, кого с нами нету!
Михаил так же ловко разлил спирт, потом разбавил его водой, после чего все выпили, не чокаясь, по второй. Закусили. Задумались.
- Да уж! – неопределённо вздохнул Устинов.
И в это время Архипцев, скорчив как можно более серьёзную физиономию, произнес:
- А теперь давайте выпьем за товарища Сталина!
НКВДэшник прищурился:
- Ну и хитрец ты, Миша, знаешь же, что за товарища Сталина грех не выпить! – и он, встав, протянул свою кружку:
- Наливай!
Все поднялись и с пьяным воодушевлением дружно произнесли:
- За товарища Сталина!
Красноармейцы, находившиеся за соседними кострами, тоскливо посмотрели на командиров, а как же, им-то тоже хотелось выпить!
Когда все снова удобно уселись возле костра и лениво стали ворочать ложками кашу, немного осоловелый Архипцев спросил:
- Семен Владиленович, я всё хотел спросить, а почему у вас такое редкое отчество «Владиленович», это же означает «Владимир Ильич Ленин», почему так получилось?
- Всё просто, мать у меня во время гражданской войны умерла, а отец бросил нас с младшим братом. Беспризорничали, потом попали в детдом. А когда мне исполнилось 16 лет и пришло время получать паспорт, в документах указал отчество «Владиленович» в честь Владимира Ильича Ленина! Ну, сам понимаешь, что товарищ Ленин - это и есть идейный наш отец! Да и папашу своего хотел забыть, он ведь нас бросил.
- Извините! – смутился Архипцев.
- Да ничего страшного, Михаил! Зато с таким отчеством легко взяли в органы! – подмигнул Устинов.
Постепенно красноармейцы стали ложиться спать, а за ними и командиры, так что вскоре на небольшой придорожной полянке бодрствовать остались лишь пара часовых, по одному от каждого обоза.
Ночь прошла без происшествий.
Рано утром санитар принялся будить раненых, чтобы наложить свежие повязки. Пока он их перебинтовывал, остальные наскоро завтракали разогретой вчерашней кашей, и в 5 часов 30 минут обозы тыловиков и военного госпиталя тронулись в путь.
Примерно через час свернули на более широкую дорогу, проехали по ней чуть более километра, как тут от головного дозора прибежал запыхавшийся тыловик, и, тяжело дыша, сообщил:
- На поле справа кто-то зажег дымовую шашку!
Устинов тут же выхватил револьвер и коротко скомандовал:
- Гранаты к бою, за мной!
Старновский только и успел добавить:
- Злой, Синицын, остаётесь на месте, прикрываете с тыла!
Все побежали за особистом. Метров через триста заросли поредели, и они увидели огромное клеверное поле, обрамленное со всех сторон лесом. Слева, в семистах метрах, ближе к центру поля, густо подымался синий сигнальный дым. С противоположной стороны, с запада, нарастал гул самолетов.
- Никому не высовываться, стрелять по команде! – скомандовал Устинов, уже понявший, что перед ними диверсанты, которые обозначают место для высадки парашютистов.
Вскоре появилось 5 трехмоторных транспортных самолетов Юнкерс Ju-52/3mg (цельнометаллический низкоплан с гофрированной обшивкой фюзеляжа, неубирающиеся шасси, максимальная скорость – 270 — 290 км/ч, крейсерская – 220 — 250 км/ч; практическая дальность – 950 — 1 100 км, вооружение – три 7,9-мм пулемета МG-15 или 13-мм МG-131; экипаж – 2 — 3 человека; полезная нагрузка – 17 — 18 пассажиров или 1,5 т. груза).
Вот первый транспортник на снижении выровнял полет, и из него посыпались фигурки людей, а затем над каждым раскрылся купол парашюта.
Капитан НКВД взглянул на Александра и слегка взволнованно произнес:
- Давай, лейтенант, командуй!
Старновский хорошо поставленным голосом скомандовал:
- Внимание! Справа десант противника! Огонь по моей команде! Точка прицеливания под ноги, упреждение две с половиной фигуры! При снижении парашютиста на 400-300 метров упреждение соответственно полторы, одна фигура! При снижении на 200 метров полфигуры, при снижении на сто метров стрелять под ноги! Боеприпасы беречь! Раненых немцев брать в плен!
Бойцы с серьёзным и немного обеспокоенным видом защелкали затворами винтовок. Патронов-то было всего по 2-3 обоймы! Какое там «брать пленных»?
Все стали пристально смотреть, сколько же будет парашютистов? Старновский знал, что такие транспортники могли брать по 17-18 человек на борт. Если 17 умножить на 5, то получалось 85 человек! А у него было всего 20 бойцов (двое остались возле телег), и почти все раненые! Тут сзади затрещали кусты, и к ним подбежал старшина с четырьмя тыловиками! Уже легче!
Все принялись следить за противником. С первого самолета десантировались 7 парашютистов и столько же контейнеров. Это обнадёживало! Если так пойдет и дальше, то противостоять им будет всего 35 человек. Лейтенант ошибся ненамного. С неба на парашютах спускались 38 десантников!
Устинов забеспокоился, глядя на раненых бойцов. Это не мелкую группу диверсантов ловить, это уже походило на боестолкновение с десантом противника (прототипом данного боя послужил реальный бой, произошедший утром 29 июня 1941 года на дороге, ведущей к Пуховичам). Причем драться нужно было с матёрым, подготовленным врагом!
Чуть ранее со стороны дороги, но только к дальнему концу клеверного поля, подъехали три полуторки с красноармейцами, на одной из которых сидел капитан Старчак Иван Георгиевич, бывший до войны начальником парашютно-десантной службы Западного Особого военного округа. Еще 21 июня 1941 года он подвернул ногу во время тысячного прыжка с парашютом, поэтому, когда командир находившихся в полуторках бойцов скомандовал атаку, два грузовика с пулемётами поехали к опушке леса, а Старчак вместе с раненым лётчиком-истребителем Иваном Дукиным остались с небольшой группой солдат возле третьей машины.
Продолжение здесь. Гл.45 "Бой с немецким десантом 29 июня 1941 года"
#история #история ссср #История второй мировой войны #евгений Читинский читать бесплатно #евгений читинский бои на линии сталина #читать исторический боевик бесплатно
