Великое искусство балета – это далеко не только сам танец. Который, что логично и несомненно, является наиважнейшей составной частью балетного спектакля и тут двух мнений быть не может, по мнению Вольдемара Альбертовича. Впрочем, все остальные тоже в своей определённой степени критично значимы, а частей таких немало, и только когда по всем направлениями полный ажур, то и рождается шедевр. Кабриолев никогда не упустит возможности поразглагольствовать на эту тему, а третьей же по важности частью, ещё после музыки, он полагает сценографию, которая, в свою очередь, тоже дробится на подпункты.
По-другому же она называется «театрально-декорационное искусство» и тут из названия гораздо больше понятно, нежели чем из дословного перевода этого слова – «сцену пишу». И Вольдемар Альбертович более чем согласен, что это – искусство, а людей, им занимающимся, всегда художниками величает. И выделяет три их разновидности, работающие, в идеале, дружной командой: художник по декорациям / художник по костюмам / художник по свету. И хотя встречал он не раз уникумов 3 в 1 сочетающих, всё же Кабриолев считает, что лучше, когда это разные люди, каждый своё видение привносящий, но все работающие в одном ключе.
Ну, наверное, так оно и есть – призраку виднее, а уж спорить что сценография третья по значимости составная часть балета – уж точно бесперспективно, так оно и есть. Но вот вскрывая вопрос дальше, Вольдемар Альбертович далеко не столь категоричен в оценках, теперь уже ранжируя вышеперечисленных художников. Среди которых, если судить с наскока, тот, который по свету кажется наименее значимым, но это поверхностное суждение. Да, плоды его трудов не столь в глаза бросающиеся как декорации и костюмы, но без качественного освещения ни те, ни другие не заиграют как надо. И ему даже от незримости результатов работы сложнее остальных собратьев приходится – ничего не остаётся по окончании спектакля, в то время как реквизит исправно на склад увозят…
Впрочем, столь же сложно и двух других художников сравнить по степени значимости в создании балетного спектакля – равнозначны костюмы с декорациями по шкале Кабриолева. Да, в каком-то конкретном балете, например в бессюжетнике исполняемом на фоне пустого задника, декораций совсем нет, и тут важнее художник по костюмам. А в некоем другом, минималистичном в нарядах, зато с декорациями массивными, – по ним тогда художник главный. Но, если говорить в общем и целом, то никогда провал в костюмах никакие распрекрасные декорации не спасут, равно как и наоборот. На этом месте Вольдемар Альбертович всегда повторяется насчёт важности командной работы и единства высокого уровня, после чего припоминает и ещё одно ответственное за общий успех лицо.
Которое он в стан прямо художников не причисляет, однако обязывает быть с прекрасным на ты, относит в технари, а называет своеобразно – машинерист. Смеясь поясняет, что за словом «машинист», как исторически в театре людей этой профессии называли, со временем стойко иное значение закрепилось, вот он и модернизировал его, смешав с машинерией. И тут никакой нет насмешки, тем более Кабриолев и не скрывает, что он страсть как любит всякие разные из под земли появления, над сценой полёты, кораблекрушения и наводнения, а это всё и есть машинерия. И если есть в балете такие технические выкрутасы, то машинерист в равном тогда ответе с художниками за его сценографию. Которая крайне важна!
#балет #танцы #искусство #культура #театр и балет
