После первого семестра на втором курсе харьковского автомобильно-дорожного института с января 1977 года у нас началась военная кафедра. Всех обязали приобрести форму для студенческих строительных отрядов и коротко постричься. Народ массово повалил сначала в фотосалоны, чтобы запечатлеть себя с длинными волосами, а потом в парикмахерские. Готовили из нас командиров автомобильного взвода. Один день в неделю шли занятия. Среди студентов был один младший лейтенант Паша Галас, он в армии прошел шестимесячную переподготовку и он был освобождён от занятий. Мы ему дико завидовали! Занятия начинались с построения, командиры проверяли внешний вид студентов, потом шли занятия. Изучали устройство автомобилей, эксплуатацию, ремонт в условиях боевых действий, тактику. Выезжали на полигон, где рыли окопы, постигали науку наступления повзводно и поротно. Лекции читали несколько преподавателей, каждый по отдельному виду военного дела. Куратором взвода был майор Щербак Валентин Михайлович, замечательный человек и командир, награждённый орденом Красной Звезды за выполнение боевых задач в Египте в 1973 году. Тактику читал подполковник Тегай, кореец, тоже орденоносец, загражденный за беспримерный, протяженностью 15 тысяч километров от пустынь до полярного круга, марш на испытываемом новом танке Т-72. Он ко всем обращался и обо всех людях говорил со словом товарищ. Он, по всей видимости, не предавал этому значения в силу национальности. Мы тащились с него на лекциях-у него и Гитлер был товарищ, и другие ему подобные. Тактику мы изучали, начиная с войн до нашей эры и кончая операцией стран Варшавского Договора в Чехословакии в 1968 году. Также учились на шоферов 3 класса. У нас был свой парк автомобильной техники. Некоторые, уже имевшие права, скрыли это и получили ещё одни. Я счёл это бессмысленным занятием и не стал прибегать к этой уловке. Я уже был водителем 2 класса. Так пролетели три года учёбы, в последнем семестре пятого курса писали дипломы, чертили чертежи. Наступила пора защиты дипломов. У нас был тесный коллектив из 5 человек, плюс подружки из педагогического института. Почти каждый день кто-то защищался. У меня был набор фужеров, подаренный на день рождения. Мы все ехали в институт, кто-то один защищался, все остальные ждали. После защиты шли в прямоугольный дом с внутренним двориком напротив института, там был стол и лавочки. Рассаживались, доставали шампанское, фужеры и отмечали успешную защиту. А вечером собирались у кого-нибудь на квартире и отмечали по полной. Так как водку продавали до 20 часов, мы в магазинах затаривались болгарским сухим вином «механджийске», «бычья кровь» и гуляли. Таким образом я пристрастился к сухому вину. Защитился последний 30 июня и 2 июля мы должны были организованно отправиться в г. Черкассы в расположение кадрированной танковой дивизии. Естественно, 1 июля мы гульнули от души, второго прибыли полупьяные на Южный вокзал Харькова, попрощались со своими подружками, сели в дизельный поезд и поехали в Кременчуг. В поезде продолжали отмечать убытие на службу. Приехали в Кременчуг и пошли строем на посадку на теплоходы, которые повезли нас в Черкассы. Пьянка продолжилась и на теплоходе, так как на нём работал буфет и в продаже было вино. Однокурсник Геша Лысов ради шутки решил имитировать прыжок в воду с борта теплохода. Офицер это увидел, но что это шутка, не знал. Устроил разгон, пьянку прекратили. Под утро никакие прибыли на пристань, выгрузились и строем отправились в расположение дивизии. Зашли в городок части, сдали в камеру хранения личные вещи и пошли в баню. После бани всем выдали Х/Б, сапоги, портянки, пилотки. Впервые за долгие годы нам выдали новое обмундирование нового образца-до этого всегда выдавали б/у и старого образца (гимнастёрки с высоким воротником, которые нужно было одевать через голову). И тут до нас дошло-гражданская жизнь кончилась! Нам дали поспать несколько часов, потом подъём и стали вводить в курс нашей будущей жизни. Команда у нас собралась приличная - мужики с 4-х факультетов: с автомобильного и механического человек под четыреста, с экономического совсем мало (на нём в основном барышни учились), чуть побольше с дорожно-строительного, в сумме под 480 человек. Батальон, в общем. Дальше всё как в армии: в тот же день сначала мы установили рядом с расположением дивизии палатки на 10 человек (квадраты в земле под них были вырыты многими поколениями таких, как мы), в последующем подъём в 6 часов, 3 км пробежка, зарядка, помывка, построение, и строем на завтрак. Потом занятия по тактической подготовке, в поле рытьё окопов, хождение в атаку на условного противника, занятия в парке по постановке автомобилей на консервацию и снятию с неё. Также были практические занятия по вождению МТЛБ (малый тягач лёгкий бронированный). Рядом был большой пустырь, и на нём было что-то вроде трассы для вождения подобной техники. На трассе были крутые повороты с большим креном, подъёмы и спуски. Во время движения МТЛБ сильно качало. Посадили наше отделение и каждый за рычагами в качестве водителя давал несколько кругов, потом, не вылезая из тягача, менялись. Очередной садился за пулемёт и пытался имитировать ведение огня на ходу. Никакой стабилизации пулемёта не было, и попасть куда-либо мне представлялось большой проблемой. Но самое интересное было впереди-из-за легкости хода и крутых поворотов бойцов начало укачивать, и отдельные товарищи начали блевать прямо в тягаче. Единственным, кто этим не страдал, был я. Тягач остановили, отделение выгрузилось, я остался. Ну а так как прокатиться должен был каждый, я нарезал круги за всех остальных. В Черкассах располагался большой ремонтный завод Министерства обороны СССР. Мы посещали его, знакомились с технологией капитального ремонта. Потом, после распада СССР этот приватизировал небезызвестный Петя Порошенко и на нём стали выпускать «Богданы»-микроавтобусы на базе шасси ГАЗели. Кормёжка у нас была в расположении лагеря, там заправлял какой-то узбек, срочник. За оградой было помещение, где всё для готовки подготавливали наряды по кухне под его руководством. Приготовление пищи велось в полевых кухнях. Честно сказать, готовил этот узбек почти отвратительно, что для них не характерно. Пару раз попал в наряд и я. В общем, накормить в течение дня почти 500 рыл та ещё задача! Но в хождении в наряд на кухню был и плюс: пока мы с вечера готовили к следующему дню необходимое, была возможность пожарить картошки и поесть по-человечески, также и утром можно было перехватить. Второй раз я уже пошел старшим наряда. Как раз в этот день на кухню заявились полковники и мне впервые в жизни пришлось докладывать, чем мы там занимались. Ещё раз мы ходили в наряд уже на кухню дивизии. Там всё по-людски: большое капитальное здание, столы, стулья, на кухне котлы на пару. В наряд заступили с вечера. Как раз поднялся дикий ветер, а палатки были расположены среди многолетних старых деревьев. После того, как мы ушли, одно дерево завалилось прямо на палатку, и парни в наряде просто спаслись от беды. Посуду мы мыли в растворе сухой горчицы. На следующий день с честью накормили весь личный состав дивизии. Подчеркну-дивизия была кадрированной, и ней, кроме экипажей танков и ещё некоторого количества обслуги и офицеров, никого не было. Она должны была укомплектовываться в военное время бойцами из запаса. Офицеры говорили, что несколько раз пытались развернуть дивизию, но бойцы с гражданки долго прибывали, а потом ещё дольше приводили технику в работоспособное состояние, и в район сосредоточения дивизия убывала с нарушением всех мыслимых сроков. В воскресенье у нас был выходной. В общем, отдыхали от тягот военной службы. В ленинской комнате был телевизор, как раз шла олимпиада 1980 года, и у нас была возможность её смотреть по вечерам и в выходные. Так как основная масса бойцов была с Украины, к ним на выходные приезжали родственники, родители, привозили всякие вкусности, ну и конечно самогонку. Наши офицеры об этом как-то пронюхали и устроили шмон по палаткам. В результате улов составил несколько 3-х литровых банок самогона, закатанных консервными крышками. Начальник военной кафедры полковник А.В. Пыльцын был взбешен, приказал построить всех и прилюдно разбить банки с самогоном. Построили нас, выслушали гневную речь, потом прапор из части вынес из палатки эти банки и разбил их. Я потом спрашивал у парней-неужели правда прапор разбил банки с самогоном? Они сказали-да какой там хрен? Он, как только узнал о том, что должен был разбить банки, мотнулся в расположении дивизии, нашел банки, набрал в них воды, закатал и именно их разбил, а самогон забрал себе и офицерам. Рядом с нами были палатки офицеров-партизан, которых тоже призвали на сборы. Жизнь у них была вольготной, не в пример нашей. В 6 утра дневальный у них протяжно орал-приготовиться к подъёму, через 15 минут снова повторял. Мы к тому времени уже бежали кросс, успевали вернуться, а у них только раздавалась команда «подъём»! В общем, мы им завидовали белой завистью. Пару раз у нас был марш-бросок с полной выкладкой на 15 км. Часть бойцов, которые не могли быстро одеться, собраться, ложились спать одетыми (нас предупреждали, что завтра будет марш- бросок). Утром, когда ещё темно, раздавалась команда «подъём»! Мы вскакивали, одевались, надевали вещь-мешок со скаткой шинели, лопаткой, котелком и бежали в оружейку, получали автоматы и бежали в район сосредоточения. Большая часть марш-броска проходила за городом и по лесу мимо автодороги. Как всегда, находились уроды, которые останавливали попутные автобусы и ехали на них часть дистанции, что не уходило от взора офицеров.
Ходили в караул. Где-то в лесу располагались артиллерийские склады, нас туда привозили на автомобиле. За колючей проволокой прямо на земле, под открытым небом в ящиках лежали ракеты и снаряды. Разводящий разводил нас по постам, стояли по 2 часа, потом отдыхали и снова на пост. У каждого был свой участок патрулирования. Я ходил вдоль колючки с автоматом, заряженным боевыми патронами и недоумевал: «почему на столбах освещения фонари, которые освещают меня, а не местность перед колючкой? Чтобы нападавшему было хорошо видно караульного и не видно его?»
Бывали на стрельбище, где стреляли из автоматов по стационарным и движущимся мишеням, также, как будущие офицеры, стреляли и пистолета «ПМ».
Вот так, в делах и заботах пролетели два месяца, и как итог нашей учебы, должны были состояться батальонные учения. Мы, как всегда, в назначенный день, вскочили по тревоге, с полной выкладкой и автоматами побежали марш-бросок 15 км. Прибежали, солнышко уже светило. Сели отдыхать, пока офицеры решали свои дела. Подъехали больше 20 автомобилей ГАЗ-66 и ЗИЛ-131, мы погрузились и начали движение в район сосредоточения по карте среди леса. Офицеры уже давно не служили в войсках, видать подзабыли, как ориентироваться на местности по карте, в результате мы заблукали. Пока разбирались, куда ехать, пошел дождь. На части машин не было тентов, и чтобы все были в одинаковых условиях, офицеры приказали снять тенты с тех машин, где они были. Так как ехали по лесным дорогам по колдобинам, сидели на скамейках плотно, плащ-накидки от трения друг об друга стали пропускать воду. Скоро мы все стали мокрыми, а дождь не переставал. В общем, мы ехали с 7 утра и до 12 ночи. Уже давно было темно, остановились на опушке какого-то леса, офицеры дали команду растянуть над машинами таковые тенты. Они большие и тяжелые. Кое-как мы их растянули, но дуг не было, и тенты опирались об наши головы. Колотун ночью дикий, всё мокро, мы сидим на скамейках и дуреем от происходящего. Я торжественно всему взводу пообещал, что буду бороться за мир во всём мире, чтобы другим не достались подобные тяготы и лишения! Но сидеть так до утра было невозможно, и где-то в часа два ночи мы стали вылезать из под тентов, побросали свои автоматы под лавки и побрели в лес, собирать сушняк. Аналогично поступали парни с других машин. Скоро запылал огромный костёр, парни стали на длинных палках сушить портянки. Офицерье сидело в штабных машинах, у них всё было ОК! Но они сжалились и разрешили в полевой кухне заварить чай и напоить бойцов среди ночи. Утром нам поставили боевую задачу преодолеть водную преграду. Раздевшись до трусов, собрав в котомку свои вещи, подняв их и автомат высоко на вытянутых руках, мы перешли реку, на другом берегу оделись, погрузились и поехали в Корсунь-Шевченковский. В Великую Отечественную войну здесь наши войска взяли немцев котёл, это место воинской славы. Посетили музей, прошли парадным маршем мимо памятника. После поехали в поля, отрабатывать различные навыки. Совершили марш-бросок в противогазах, и в конце его забегали в палатку, в которую запускали учебное отравляющее вещество хлопикрин, и должны были просидеть в ней установленное время. Потом был обед, а после обеда приехали на какое-то огромное вспаханное поле и стали отрабатывать наступление всем батальоном. Пошли ротными, потом взводными колоннами, потом растянулись цепью, и побежали на врага. Но офицерам не понравилось, как мы развернулись в цепь и нас заставили повторить наступление ещё два раза. А поле длинное, и до врага далеко! Мы уже начали орать не тех, кто отставал, чтобы не пришлось бегать ещё раз. Но, слава Богу, офицеры остались довольны. В общем, мы загрузились в машины и поехали в Черкассы. На следующий день был день отдыха, а потом мы сдавали экзамены за весь период обучения на военной кафедре, выпускные можно сказать. На сдавших оправляли документы в МО СССР на присвоение первого офицерского звания «лейтенант». Экзамены сдали все. После объявили, кого сразу призовут в армию. Получилось так, что кто хотел служить, в армию не попал, а тех, кто не хотел-призвали. У нас наступила расслабуха-делать ничего не надо, и мы даже расстроились, поэтому на следующий день часть парней, в том числе и я, встали в 6 часов, и как обычно, совершили марш-бросок на 3 км, сделали зарядку. Уже, в принципе, были предоставлены сами себе, но расположение лагеря покидать нельзя было. Но среди нас был парень из Черкасс, и мы с ним выбрались в город, купили ящик пива, погуляли немного и вернулись в лагерь, гульнули, отметили тот факт, что стали офицерами. Но гуляли все по-разному. Как всегда, отличились «механики»-парни с механического факультета. Напились, их повязали и посадили на гауптвахту. На следующий день мы сдавали форму, получали свои вещи из камеры хранения в дивизии, и видели этих парней, уже постриженных наголо и метущих дороги. Мы в этот день уезжали в Харьков, а им ещё несколько дней предстояло сидеть на губе. Нам выдали сухой паёк, посадили в поезд (уже без теплохода) и мы поехали в Харьков. Мне пришлось впервые в жизни отведать гречневую кашу из баночки. Было вкусно! На следующий день нас собрал декан факультета Туренко Анатолий Николаевич, вручил дипломы, долго тряс мне руку, сказал всем напутственное слово, мы подписали обходные листы и покинули стены альма-матер. Но вечером того же дня мы гуляли на квартире нашего товарища, отмечали получение дипломов, бросали свои ромбики в стаканы с водкой, вспоминали былое, гуляли по городу и прощались с Харьковом. Это был последний день, когда мы видели друг друга живьём. С тех пор из всей компании довелось свидеться лишь с одним из них.
Подводя итог нашей двухмесячной службы и сравнивая с тем, что за два года в СА испытали многие пацаны-срочники по их рассказам, скажу, что мы за этот срок вкусили прелестей армейской службы поболее многих. Совсем недавно, в 2017 году, гуляя по просторам интернета, наткнулся на YouTube на интервью с Пыльцыным Александром Васильевичем, и обрадовался, тому, что он жив, несказанно! Это человек интереснейшей судьбы, дослужившийся до звания генерал-майор, написавший несколько книг о своей службе в штрафных батальонах в период Великой Отечественной Войны, проживший долгую жизнь. Не стало его 30 марта 2018 года. Наш куратор взвода, Щербак Валентин Михайлович, ушел служить в другой ВУЗ на военную кафедру, получил там звание подполковника. Надеюсь, что жизнь его сложилась счастливо-он того заслужил.
