Прошло два дня. Анатолий вернулся домой после презентации своего проекта. Серафима с волнением ждала супруга, она надеялась, что обещанное мужем денежное вознаграждение не позволит им потерять квартиру.
Молодой человек прошел на кухню и сел на стул, глядя в одну точку.
— Ну? Как все прошло? — тут же поинтересовалась жена.
— Я проиграл конкурс, — ответил тот.
— Как? А деньги?
— Какие деньги, Сима? Деньги — победителю.
— Как?... — расстроилась Серафима.
— Они сказали, мой проект на стадии строительства экономически неподъемный. — Анатолий замотал головой. — Это же какой-то бред! Я делал его с учетом всех новых технологий... Да, может быть, он несколько дороже стандарта, зато на выходе компания получит сокращение расходов в несколько раз.
— Я не об этом, Толя. Ты так нахваливал себя, говорил, что деньги у нас в кармане...
— Давай, Сима, добей меня. Я этого заслужил.
— Да это ты меня добиваешь! — вышла из себя Серафима. — Что нам теперь делать с банком?!
— Я не знаю, — развел руки в стороны Анатолий.
— Надо срочно продавать квартиру. Правда, на аукционе она будет стоить раза в три дешевле, — предложила женщина.
— А что это изменит? Мы все равно окажемся на улице. Других-то нет у нас вариантов.
— Подожди, Толя. А если обратиться к твоим родителям? Может, они помогут нам? Ну, или позволят пожить у них какое-то время?
— Я только что с ними говорил. Сказали, что если я перееду один, они не возражают, а если — втроем, пока не готовы.
— Какое человеколюбие!
— Сима, не надо меня попрекать ими. Я от них отказался только ради тебя. А твой отец?... Он же не чужой нам человек. Почему ты его не хочешь попросить о помощи?
— Он там ничего не решает. Там его жена верховодит.
— Вот видишь, мы не нужны никому с нашими проблемами.
— Так зачем надо было брать кредит?! — возмущаясь вскрикнула Серафима.
— Да потому что я хотел, чтобы дом был свой!
— Так надо было рассчитывать свои силы!
— Легко говорить, по прошествии. Мне что сейчас топиться идти?!
— Все, я больше не могу... И не хочу... Мне без тебя будет лучше и легче, — заявила Серафима.
— Отлично! Не смею удерживать!
Серафима увидела, что Анатолий ничего не собирается менять. Больше всего ее взбесило, то что муж требовал жалости к себе, поддержки на пустом месте. А Серафиме хотелось, чтобы кто-то поддержал ее. Чтобы кто-то элементарно подошел и сказал: «Не волнуйся, все будет хорошо, я что-нибудь придумаю».
***
Вскоре после ссоры с супругом Серафиме позвонил Парфенов и, намекнув на важный разговор, пригласил на свидание в ресторан. Анатолий ушел из дома, и жена подумала, что — к родителям.
Женщина чувствовала симпатию со стороны Геннадия, но не была готова возобновить отношения с отцом своего ребенка.
Серафима искала моральной поддержки у подруги Анастасии, когда та говорила следующие слова:
— Про твоего Толю давно пора забыть. Не надо быть такой наивной.
— Не знаю, несмотря на неудачу, мне как-то стыдно перед ним, — призналась Берсенева.
— А ему перед тобой не стыдно, да? Он тебя довел до нищеты, и это ты считаешь нормальным, да? А Гена, между прочим, собирается разводиться, и мне кажется, что он пригласил тебя в ресторан совсем неспроста. Я уверена, он хочет жить с тобой и с Софией нормальной, счастливой, состоятельной семьей.
— Настя, хочу ли я этого? — подчеркнула Серафима, размешивая в кружке с чаем сахар.
— Слушай, значит так, если бы у меня была такая возможность, я бы ее ни за что не упустила.
— Настя, ты мертвого уговоришь, — улыбнулась Серафима. — Ладно, схожу я на это свидание, надену платье и туфли, которые мне в прошлый раз подарил Гена.
— Ну вот! Это совсем другой разговор!
Серафима никогда бы так и не решилась пойти на встречу с Парфеновым. В планах выйти за него замуж тоже не было, просто хотелось спокойствия. А Геннадий как раз был тем человеком, который излучал уверенность и надежность, не то что ее нервный и инертный Анатолий.
Разговаривая с лучшей и единственной подругой, Серафиме показалось, что она заслуживает этой уверенности.
***
Вечером, оставив Софию с соседом Владимиром Игнатьевичем, у которого женщина занимала деньги на жизнь, Серафима пришла в ресторан. Она опаздывала. Геннадий заметно нервничал, сидя за столиком.
Официант уже принес салаты и холодную закуску. Серафима тоже волновалась. По дороге она перебирала в мыслях возможные варианты развития разговора, но так и не придумала, как отказать Геннадию, если речь зайдет о возобновлении отношений.
Появившись в холле заведения, женщина робко прошла в сторону зала, где у самого входа ее с улыбкой встречал Парфенов. Серафима выглядела превосходно: аккуратно распущенные волосы, зеленое платье с поясом и туфли. В руках дама держала маленькую сумочку.
— Чувствую, что волнуешься, но девушкам же можно опаздывать, правда? — сказала Серафима.
— Конечно! Я просто думал, ты уже не придешь, — ответил Геннадий.
— Софию уговаривала. Оставила ее у соседа, а она ни в какую — говорит, с мамой пойду и все тут. Еле ноги унесла.
— А что за сосед? — поинтересовался Парфенов.
— Владимир Игнатьевич — добродушный старичок. Он много раз меня выручал.
— Понятно. — Молодые люди подошли к столику, и Геннадий пригласил спутницу присесть, выдвигая стул. — Я, пока тебя ждал, решил сделать заказ на свое усмотрение. Ты не против?
— Я только за! — весело ответила женщина, рассматривая салаты. — Я так устала все решать. Не хочу ничего решать. Я хочу шоколадку.
— Хорошо, будет тебе все, что захочешь. И сегодня, действительно, все решаю я, — сказал молодой человек, пожирая взглядом Серафиму. — И мне нужно с тобой поговорить.
— Я уже поняла.
— Давай, перекусим, и я все тебе изложу.
Перекусив салаты и поговорив об общих жизненных вещах, Геннадий наконец перешел к цели встречи:
— Слушай, я так понял, что у вас сейчас очень большие проблемы, так? — Вспомнив о гнетущем, Серафима не спешила отвечать. Зато за нее это прекрасно сделал Парфенов: — Банк хочет отобрать квартиру и все такое?
— Да, Гена, кажется, квартиру мы уже потеряли, — грустно подтвердила женщина.
Официант принес горячее — куриные грудки гриль с луком-пореем, конфи и соусом песто из сезонных трав.
— А Анастасия сказала, что Анатолий сейчас сидит без работы. Это так и есть?
— К сожалению, да.
— Сима, я очень сочувствую твоему положению, поэтому... — Геннадий взял кисть женщины в свою ладонь. Серафима не стала сопротивляться, — дорогой ты мой человек, я хочу сделать тебе предложение.
— Гена, я...
— Стоп, стоп, стоп, мы договорились, сегодня все решаю я, правильно?
— Да, извини.
— Я готов хоть завтра принести деньги и оплатить ваш кредит.
— Ух ты... Так как-то неожиданно... Я рада, но...
— Замечательно! Нужно только твое согласие. Ты меня понимаешь?
— Конечно, — выдохнула Серафима. — Я согласна. Спасибо тебе большое, Гена. Ты лучший! Самый лучший!
— Спасибо, но это еще не все, Симочка. Я за это время очень сросся с Софией. И, честно говоря, вообще не представляю, как буду жить без нее... Поэтому, Сима, отдай мне Софу, а? Это будет честно и нормально. Я родной для нее человек и никогда не пожелаю дочке плохого...
Лицо Серафимы побледнело, а брови нахмурились.
— Гена, ты что, хочешь купить Софию?
— Нет, нет, нет, — заулыбался молодой человек, — ты неправильно поняла. Дело в том, что я просто не хочу расставаться со своей семьей, и потом, София получит все, что ей необходимо в этой жизни. Подумай о ребенке, Сима.
Но женщина уже не слушала ненавистного ей Парфенова. Она встала, чтобы покинуть его общество, но молодой человек успел ухватить ее за руку.
— Просто ты подумай, успокойся. Софа получат образование, воспитание, жилье — все, что нужно. Вы же сейчас не можете обеспечить ей нормальное будущее.
— Я поняла, ты приехал посмотреть, какого ребенка я родила, устроил, так сказать, племенной отбор, да? — презренно сказала женщина. — Увидел умненькую, здоровую девочку — можно брать, да?
— Сима, ну, вы родите себе еще. У вас будет общий с Толей ребенок...
— Ты ни капельки не изменился. Ты остался все той же циничной и наглой скотиной.
Серафима ушла, оставив предложение Геннадия без удовлетворения.
У женщины сразу пелена с глаз упала, и она увидела того самого Геннадия Парфенова, который шесть лет назад совал ей в карман джинсов деньги на аборт, тем самым унизив девушку. А сейчас сделал это снова.
Стало предельно ясно, где он находится со своими деньгами, а где — Серафима. Оскорбленная мать в одну секунду лишилась всех иллюзий последней недели. Ей стало тошно от мысли, какой дурой она была.