Из своего опыта общения с Михримах-султан, венецианка знала — подобное означает лишь одно: совершила, что задумала и сейчас благодарит мать за помощь. По крайней мере, так принцесса сделала, когда Селим стал султаном. Вывод напрашивался сам собой. Ей удалось совершить задуманное.
В отличии от своей свекрови Нурбану-султан не умела настолько хорошо владеть чувствами. В принципе, объяснить можно: в жилах Росколаны текла спокойная славянская кровь, а в ее — горячая, южная. Но когда требовалось, Сесилия-Нурбану все-таки находила в себе силы сдерживаться.
Ибо понимала: одно дело раздавать пощечины направо и налево нерасторопным служанкам и совсем другое держать лицо в серьезных ситуациях. Поэтому собрала всю свою волю в кулак и постаралась вести себя спокойно, не опускаясь до скандала. Понимала, это будет очень трудно, но необходимо. И прежде всего потому, что теперь не имеет права опускаться до уровня обычной икбал. Ведь она теперь — валиде-султан и к ней устремлены взоры сильных мира сего.
Нурбану-султан сосредоточенно думала, где лучше встретиться с госпожой: поехать и подождать возле мечети Сулеймание, рядом с которой захоронена Роксолана, или же сразу пойти в тюрбе. Задача стояла сложная. Ей очень не хотелось потом краснеть. По сей день стыдно становится, когда вспоминает историю с хаммамом. Глупее ситуации придумать было сложно и, что важно, собственными руками ее создала.
Немного поразмышляв, Нурбану-султан решила отправить евнуха к Михримах-султан и сообщить, что хочет с ней пообщаться. Местом встречи предлагала выбрать дворец принцессы, куда собралась поехать. Но едва устроилась поудобнее в возке, как гонец доложил: принцесса уже отправилась молиться в свою мечеть в Эдиркапе и ей просто не успели сообщить о желании валиде.
Проклиная внезапно проснувшееся в принцессе желание приобщиться к Богу, венецианка двинулась по указанному адресу. И только отъехала от Топкапы, как вновь пришлось остановиться. В этот раз выяснилось, что принцесса уже ожидает ее в апартаментах султана Мурада.
— Как ведьма на помеле летает! — рассердилась Нурбану, — только успевай ее перемещения отслеживать...
Однако вслух ничего говорить не стала. Ей требовалось вести себя как можно спокойнее и никому не дать повода смеяться над ней. Последнее в первую очередь касалось Сафие-султан, а потом иноземных дипломатов, способных оклеветать в своих посланиях любого, в том числе и ее...
Первым, что бросилось в глаза, едва вошла в кабинет повелителя, было спокойное лицо Михримах-султан, которая почтительно стояла в центре помещения. Точно также она стояла. склонив голову и сложив руки, и при прежнем султане, своем любимом брате Селиме. Надо полагать, так делала и при покойном султане Сулеймане, который любил ее больше жизни.
— Наверное, пришла просить племянника поставить ее во главе гарема, — мелькнуло в голове у венецианке, — не позволю! Костьми лягу, но не позволю!
Каково же было ее изумление, когда в ходе разговора выяснилось, что принцесса добровольно оставляет гарем, покидает дворец и теперь будет заниматься благотворительностью, основное внимание сосредоточив на вакфе своей матери, великой Роксоланы.
— Не сомневаюсь, что валиде Афифе Нурбану-султан прекрасно справится с возложенными обязанностями и покажет себя достойной валиде! — промолвила она.
Нурбану увидела откровенный смех в глазах принцессы, причину которого понять было сложно. Спрашивается, что тут смешного? Эта должность по всем правилам должна принадлежать ей и она ее заслуживает. Не понятно только, почему Михримах-султан сама от нее отказалась.
Вполне понятно, объявлять войну сейчас принцессе было бы очень глупо. Понять поведение султанши было очень сложно. Кто же сам отказывается от власти? И зачем? Однако проявлять любопытство было никак нельзя. В общем, сейчас ей оставалось только одно: почтительно поблагодарить сына за оказанную честь и порадоваться в душе, что теперь сумеет поставить на место «живой подарок» и положить конец ее интригам и подлостям.
Однако проблема со спасенным султаншей шехзаде не была решена. Ей так и не удалось узнать, насколько слухи соответствуют действительности. Но как об этом спросить при сыне? Доказательств ведь тому никаких не имелось! Она даже не могла назвать имя мальчика, которого якобы увезла принцесса: Сулейман, Осман, а быть может Абдулла или Джихангир? Или Мустафа? Кого из них унесла на своих руках завернутого в кашемировую шаль Михримах-султан?
Нурбану-слутан прекрасно осознавала: для того чтобы задать подобный вопрос, прежде всего надо иметь доказательства, которых у нее не имелось. Слова Аскера-аги и болтовня наложниц слабое тому доказательство. Доставать тела младенцев из могил никто не станет, ибо это большой грех.
Вздохнув, решила промолчать. Ей оставалось одно: держать данную информацию до поры до времени в широком рукаве кафтана и достать когда потребуется. Это даже хорошо, что она не успела ранее пообщаться с султаншей. Случись этот разговор, неизвестно, как бы развернулась ситуация. Всем известно — дочь Хюррем имеет непредсказуемый характер.
— Михримах-султан хорошо, — вдруг злобно подумалось ей, — Роксолана никогда не оставит дочь без своей защиты. А вот что мне делать?
— Ничего, — неожиданно произнесла принцесса, словно подслушав ее мысли, — просто быть разумной валиде и тогда у тебя все получится!..
Публикация по теме: Страх Нурбану-султан. Книга вторая, часть 44
Продолжение по ссылке
