Светлана Строганова рассказала «Правмиру», почему она удочерила четырнадцатилетнюю Полину.
Знакомство
…Я не собиралась вообще ехать знакомиться с Полиной или каким-то ребенком и его взять. На тот момент у меня было трое приемных детей и один свой. Был такой театральный фестиваль «Я не один», в нем участвовали дети из детских домов и приемных семей, я просто поехала в качестве волонтера в Челябинск. Вместе с фондом «Арифметика добра» мы повезли туда будущих наставников, чтобы они познакомились с детьми, может, кто-то захотел бы ребенка взять.
В Челябинске мы увидели целую команду из местного детского дома, 4 девочки и 1 мальчик. Максимум, мы там перекидывались с ними иногда словами, никакого «ах» или любви с первого взгляда не было. В сентябре мы ждали их в Москве, здесь были запланированы 5 спектаклей.
Полинин спектакль назывался «Дети детей», документальная история из жизни подростков, шел в МХТ Чехова. За два дня до этого она стала мне писать «ой, я волнуюсь», я ее утешала, успокаивала и потом пришла на спектакль поддержать. На следующий день у Полины был день рождения.
И я уже начала на нее поглядывать. Когда я шла в театр на спектакль, я уже поняла, что о ней думаю не так, чтобы семью какую-то найти, а «хорошо, вот она переедет, и куда ее класть». Когда у меня возникает мысль о новом ребенке, я всегда начинаю думать, «куда класть». Я начинаю бродить по квартире и выискивать какое-то место для него.
«Да, я хочу»
Поверить, что этот 14- или 15-летний человек — ребенок и тоже хочет семью, у меня тогда не очень получалось. А сейчас я думаю, что хотя мне и много лет, но даже мне нужна семья. Человек в любом возрасте хочет иметь семью и близких. Хочет, чтобы его кто-то любил, беспокоился, переживал, утешал. У меня бывают сложные ситуации, и мне хочется, чтобы меня кто-то пожалел и сказал: «Сейчас мы все решим».
Еще летом в челябинском лагере мы всех спрашивали, хотят ли они в семью. И Полина сказала: «Да, я хочу». Некоторые подростки говорили: мы прекрасно живем и нам так нормально, общаться можно, пусть будет взрослый наставник.
После того, как она побывала тут в сентябре, мы начали аккуратно выяснять, хочет ли она к нам на Новый год приехать. Обсуждали, что она посмотрит красивую Москву, и Полина с радостью согласилась.
А потом я поняла, что скучаю и не готова ждать Нового года, хочу съездить в Челябинск ее навестить. И в конце октября взяла билет, поехала одним днем, сводила всю толпу ребят в кино. При этом было четко понятно, что все ради Полины, и это тот человек, который, скорее всего, пойдет к нам жить.
Мой сын Степа, когда я сообщила, что приедет Полина на Новый год, подозрительно меня спросил: «Это точно только в гости?»
Он знает, что дети у нас появляются и задерживаются навсегда. Я сказала, что пока в гости. Но при этом мы сделали дома ремонт. Большую комнату, в которой 2 окна, разделили пополам, Степе за это купили новую кровать, гарнитур, ему понравилось. И во второй комнате образовались кровать, шкаф и стол письменный.
Степа, наверное, предполагал, что, когда человек приезжает в гости, вряд ли такие серьезные изменения дома происходят. Мы сказали: если что, это будет папин кабинет. Каким-то образом тревогу малость сняли. Полина приехала на Новый год, младшие дети, конечно же, были в восторге.
Они висели на ней гроздьями, Полина девочкам делала косички, они слушали вместе музыку, смотрели видео. Степа тоже достаточно хорошо с ней общался, они сидели на кухне и смеялись, ходили в «Макдоналдс», еще куда-то. В предпоследний день, когда ей нужно было уезжать, мы Полину посадили и сказали: «А теперь нам нужно с тобой решить. Хочешь ли ты здесь жить всегда?» Она сказала: «Да, я хочу».
История Полины
Когда Полине было три года, ее мать лишили родительских прав. Ее забрал отец, которого потом посадили в тюрьму на 10 лет. Она жила у знакомых, отец освободился, забрал ее, хотел наладить жизнь и временно поместил в детский дом. Так она там и осталась. Последние три года она провела в детском доме.
Один раз ее с подругой забрали в приемную семью. Но там было 40 собак, девочек просто взяли за ними ухаживать, как рабочую силу. Полгода они там прожили, а потом сбежали. Достаточно типичная история для ребенка, который находится в детдоме — наличие кровных родственников и чаще всего живых родителей. Круглых сирот у нас очень мало.
Мы встречались с ее кровной мамой. Они чужие люди друг другу совершенно. И вот это мне больнее всего. Мы сидели за столом, и мама не знала, что ей говорить. То есть она сидит так рядом: «Ой, у тебя стекло в телефоне разбито». Полина: «Ну да». «А что не починишь?» Полина: «Не знаю, дорого». Это были все слова, которые они сказали друг другу за время встречи.
Она не очень сильно это все, слава Богу, переживает. Ну, конечно, переживает, но… в общем, я надеюсь, что смогу дать то недостающее, чего она была лишена все это время. С мамой она рассталась в три года, и с тех пор она с ней не жила.
Почему нужно забирать подростков из детдома?
В глаза мне никто не скажет, но предполагаю, что люди считают меня чокнутой. Потому что когда человек берет приемных детей-малышей, это еще понятно. А когда я 14-летнего лосика домой привожу, это кажется странным. Мне даже несколько человек написали: «А что, таких больших дают?»
А почему их не должны давать? Что с ними такого? Маленьких дают, а большие пусть в детском доме сидят до упора? Предрассудок, с которым я до этого не сталкивалась. Совершенно адекватные образованные люди удивляются, что подростков тоже можно усыновить.
Но ребенок должен жить в семье! Это совершенно несопоставимые вещи. Это же вопрос жизни и смерти!
Он выходит в 18 лет из детского дома и никому не нужен. И что он будет делать? Вот ему дали эту квартиру, вот он приходит туда, а дальше что?
Просто мало кто задумывается о будущем этих детей. Мы ехали в Челябинске на такси, и Полина показала мне из окна колледж, куда все идут. Я говорю: «А кого он готовит?» Штукатуров, маляров, ну кто там, плиточники еще. Вот что их ждет. Но и здесь они не задерживаются. Ребенок пришел, но он не сдаст сессию, его никто не будет пинать, как в семье — «давай, учись».
И вот эти не нужные никому подростки собираются в компании. Что им приходит в голову? В одной квартире жить, остальные сдавать. Получают деньги, куда они их денут? Ну понятно же! Они не знают, как готовить, как в магазин ходить, как платить, а куда пойти документы оформлять, и что вообще с этой жизнью делать? И все это — загубленная жизнь по сути, 80% не могут социализироваться.
А когда берешь подростка в семью, уже у него другая жизнь. Появляется шанс огромный. Понятно, что будет тяжело с учебой, с чем-то еще, вроде мытья посуды. Я готова к трудностям, которые возникнут. В конце концов, у меня есть тринадцатилетний самодельный, который тоже может сказать: «А чего это я буду мыть?» Это нормально.
Главный совет тем, кто хочет усыновить подростка
Надо очень внимательно познакомиться с историей ребенка, потому что невозможно всех привести к единому знаменателю.
Когда мы думаем, что он пьет, курит и ворует деньги — это собирательный абстрактный образ. И когда мне представлялся такой жуткий подросток, мне было немножко страшно. Особенно если у ребенка сексуализированное поведение, а у меня дома маленькие девочки, и тут я представляю подростка, который неизвестно как себя ведет.
Но очень важно говорить не про абстрактный пугающий образ, а о конкретном человеке. Есть прекрасные подростки, которые ничего общего с этим образом не имеют. Полина совершенно не такая. И когда я ездила в челябинский детский дом, видела там много хороших детей.
Подростка взять гораздо легче, чем трехлетнего маленького ребенка, с которым нужно круглосуточно что-то делать. Есть ощущение, что ты меняешь будущее. Вот оно было таким, вроде штукатурного колледжа, а тут появляешься ты — и опа, у него совсем другая дорога. Вот это, конечно, обалдеть!
