На привычно не простом пути к манящему успеху, полному мечтательного тумана и проясняющих разум неожиданностей, особенно в самом его романтическом начале, мало кого смущают реалии довольно практичной формулы, гласящей, что "под каждым под кустом был ему и стол, и дом".
Так или иначе, но молодые гасконские дворяне наименее всего думали о крыше над головой, когда уезжали из отчего дома на покорение Парижа и вершин воинской карьеры. Тем более что деньги "на первое время" как-то да "наскребали" даже самые "захудалые" шевалье.
И это те, кто не особо рассчитывал на поддержку земляков из числа многочисленной Беарнской диаспоры, обосновавшейся в столице со времен Генриха IV Наваррского. Ну а после. А после шпага прокормит или король пристроит. А лучше и то и другое. Ведь горизонт мечты ждать не любит.
И “горизонт” никого не ждал. Более тридцати лет с момента учреждения роты королевских мушкетеров решение квартирного вопроса целиком лежало на плечах тех, кого он больше всех интересовал, то есть мушкетеров, вне зависимости от занимаемой должности, а значит, и от размера жалования. Если быть совсем точными, то решалась сия животрепещущая проблема за счет близких и, как правило, очень небогатых родственников, оставшихся в далеких провинциях.
Для тех, кому рассчитывать было не на кого, существовали меблированные комнаты. На первых этажах которых, как правило, располагались либо магазины, либо таверны.
На вторых селились те, что побогаче. Чем выше этаж, тем беднее постоялец. Под крышей, как правило, проживали асоциальные личности: воры, проститутки, профессиональные нищие. В общем, то еще общество.
Да, создавалось это славное гвардейское подразделение в основном для охраны и обороны августейшей особы вне Парижа. А потому и было оно задумано Людовиком XIII как кавалерийское. В походе лагерь, понятное дело, палатки, постои в случайных домах и сараях.
Однако экспедиции тем и хороши, что когда-нибудь но они заканчиваются, и начинается обычная гвардейская жизнь в блистательной столице. Согласен, Париж тогда вы вряд ли узнать смогли бы.
Сейчас это творение Наполеона III Жоржа Эжена Османа. Города меняются, основываясь на новых принципах планировки и невиданных ранее архитектурных стилях. Одни строительные материалы меняют другие, а что с ними делает транспорт, вернее, его бурное развитие...
Вот, например, по Парижу в XVII веке уже ходил общественный транспорт. В виде фиакра для пассажиров на короткие поездки, а за солидные деньги еще и за город. Их количество доходило до трех сотен. А в 1662 году заработало изобретение Блеза Паскаля.
Речь идет об особых вагонах на восемь пассажиров, которые ходили на конной тяге по расписанию и установленным маршрутам из одного в другой конец столицы. Поездка стоила пять су.
Может, кто помнит пять копеек? И это не говоря о многочисленных повозках с креслами для перевозки пассажиров, грузовых телегах для различных товаров и вездесущих паланкинах для тех, кто побогаче.
В общем, дорожное движение было очень активным. Надо учесть, что разделения на пешеходную и проезжую части улиц не существовало. Так что только и делай, что гляди по сторонам, не зевай, а то затоптать могут в лучшем случае в грязь.
В XVII веке ходила поговорка: На любой лондонской улице телеги и кареты производят такой грохот, что можно подумать, будто весь мир движется на колесах.
То же с полным правом можно сказать и о столице Французского королевства. Развиваясь, большие города должны становиться предположительно красивее и уж точно удобнее. Однако сие справедливое чаяние не всегда исполнимо. Так уж складывается, всегда сложилось и в Париже в рассматриваемую нами эпоху.
Город не решал основных проблем мегаполисов, а именно коммуникаций, дорог, мусора и воды. Описания свидетельствуют о невероятной грязи на улицах и окрестностях. Проблемы с очисткой сточных канав и ям для слива нечистот без решения копились аж до времен Конвента.
Что говорить, если горожане долгое время в качестве огромного общественного туалета использовали Тюильрийский сад. Заметьте, сад при Королевском дворце!
До тех пор, когда их оттуда не выгнали аж Швейцарские гвардейцы. На смену саду пришла Сена. Все ходили туда, вернее, в нее. Установленный на сбор и вывоз отходов человеческой деятельности налог не собирался СТОЛЕТИЯМИ!
Проблема парковок и транспортных пробок актуальна не один век. На подавляющем количестве улиц две телеги разъехаться не могли ни в какую.
Кареты уступали друг другу зачастую только в зависимости от степени знатности владельца или по праву, которое давала шпага. Вот тут молодые мушкетеры и находили источник дополнительного заработка.
Конфликты на дороге - это одно, но Париж справедливо не слыл городом безопасным. Профессия телохранителя была довольно востребована. Нередко гвардейцы проживали в домах, которые они же и призваны были охранять по ночам.
Слух о таком постояльце распространялся нарочито. налетчики того времени предпочитали не сталкиваться с профессионалами, то есть с Королевскими мушкетерами.
Париж Нового Времени имел весьма условную границу между городом и деревней. Необходимо отметить, что село вообще с большой неохотой сдает свои позиции в жизни людей. Оно продолжает жить в разной степени наполненности, от центра до окраин полисов.
Многие горожане занимались различными работами, свойственными скорее крестьянам. Огороды, сады - это понятно. Но в Париже содержали крупный рогатый скот, пасли овец, держали свиней. О птице о речи не идет, само собой. Сохранилось огромное количество законодательных актов, регламентирующих этот вид сельскохозяйственной деятельности. и не только в столице, и не только во французской.
С другой стороны, город колонизировал деревню. Окраины расцветали барочными виллами. С XVII века начинается бум загородной жизни среди людей. с состоянием или иллюзией оного.
Тем более что недвижимость "на воздухе" приносила не только чудовищные расходы - визиты судебных приставов или долговые тюрьмы, но и уважение, продукты питания, ренту и возможность получения дворянства.
Обладатели лазоревых плащей, а главное, навыков владения шпагой, были желанными гостями, правда, с обязанностями охранника на подобных "дачах". Днем служба в роте, вечером - в особняке. Жилье и стол в подобных случаях были на зависть сослуживцам. А там еще и дамы проживали…
Однако в основной своей массе мушкетеры довольствовались съемными квартирами. Как и большинство молодых дворян того времени, каждый из них имел хотя бы одного слугу. Зачастую снимали одну комнату на двоих и арендовали два стойла в конюшне, желательно недалеко от места проживания.
В приоритете были кварталы, расположенные вблизи основной работы, то есть Королевкого дворца. Но вопрос размера арендной платы порой заносил гвардейцев и на окраины. В декабре 1661 года Людовик Xiv издал указ, согласно которому мушкетеров селили по двое в одну комнату слуг где придется.
Более того, согласно тому же законодательному акту, постой носил обязательный характер. Было достаточно домовладельцев, готовых заплатить немалые деньги, чтобы подобных гостей в их жизни не случалось.
Когда ты по необходимости нанимаешь дворянина шпаги и селишь его у себя - это одно, но совсем иное дело, когда опасность исходит как раз от постояльца.
Во-первых, оплата от него поступает, мягко говоря, нерегулярно. Бывало, что раз в год режим дня у хозяев комнат и королевских гвардейцев довольно разный. Возражения по поводу возникающих и на глазах застареваюших конфликтов принимались жильцами неохотно.
О претензиях и говорить не станем. перспектива вооруженного конфликта не радовала никого. А если учесть, что у домовладельцев были жены или, не приведи Господь, дочери, то. были известны случаи.
Потому практика уклонения от нежелательных гостей посредством взяток была довольно распространенной. Вопросами постоя военнослужащих ведал старшина купеческого сословия, он же Прево, а по-нашему Мэр.
Кстати, отсюда, то есть из Парижа, эта должность и пошла. Впервые пост купеческого старшины был введен еще в XIV веке для регулирования вопроса обеспечения города водой.
Вопрос не решили, но должность прижилась и, как водится, обросла функциями. Прибыль требует роста, расширения и углубления. Этот процесс только стоит начать, а остановиться уже будет невозможно.
В том же 1661 году, согласно тому же ордонансу, Королевских мушкетеров, по воле их шефа, то есть Короля, стали селить в предместье Сен-жермен что на левобережье Сены. К тому моменту не самый захолустный райончик, надо отметить.
Здесь обретались монахи, университетская профессура и даже некоторые члены монаршей фамилии. К примеру, располагался, да, когда-то но именно здесь, особняк с огромным парком Маргариты Наваррской. Одна из аллей которого ныне составляет улицу Лилль. Постояльцам обязаны были предоставить комнату с двумя постелями и два места на конюшне.
А уж селился один мушкетер со слугой или два, а слуги в конюшне, то это уже было на усмотрение жильцов. В целях борьбы с коррупцией взятку во имя освобождения от арендаторов назвали налогом и стали платить официально тому же купеческому Прево, ну, то есть Мэру Парижа.
Вообще, в первой трети XVII столетия это предместье развивалось и застраивалось довольно активно. От городских стен до Нельской башни ютилось всего несколько домов да упомянутые владения Королевы Марго.
Но потом. Особняки стали появляться как грибы после дождя. Началась активная спекуляция земельными участками. Как без этого? Оно дело понятное.
В 1632-37 годах на улицах Сен-доминик и Бак, то есть Паромной, поселились послушники французских монашеских орденов, а затем Мазарини тот, который кардинал, призвал из Италии орден Театинцев, которые построили монастырь на набережной, получившей их имя ныне это набережная Вольтера.
Вокруг рынка Пре-о-клер разросся целый квартал. А после того, как некто Барбье, особо активный риэлтор, выстроил деревянный мост, вместо парома соединявший сей район с Тюильри, то, несмотря на расположенное рядом кладбище "Невинных" расселение здесь Королевских мушкетеров стало носить особый оттенок.
Тут понимать надо: с кого взятку, с кого откат, комиссионные за аренду и так далее. Дело пошло. Да так пошло, что через несколько лет здесь попытались решить самый сложный вопрос Парижа, то есть водный. Построили два фонтана, которых все равно не хватало.
На углу улицы Бак и набережной стоял дом, владельцем которого в 1635 году был мастер-кровельщик Пьер Юло. Его сын Николя сдавал комнату довольно беспокойному жильцу – кавалеру Д'Артаньяну.
Прошу прощения Шарлю Ожье де Бац де Кастельмор, графу Д'Артаньяну который через двадцать лет приобрел сей четырехэтажный особняк с флигелем в полную свою собственность.
Приличный фахверковый дом, каркас которого образовывался из конструкции балок и заполнялся булыжником, скрепленным раствором. Просторный двор окружала высокая глухая стена. В крепкие двустворчатые ворота необходимо было долго стучать специальным молотком.
На первом этаже по обыкновению времени располагалась кухня, буфетная, комнаты кухарки и служанки. Второй этаж - парадный: из передней можно было пройти в спальню с "парадной" же кроватью из орехового дерева и гобеленами на стенах, а оттуда - в маленькую гардеробную.
Странный обычай, во всяком случае, для нашего времени. Но в XVII веке гостей, просителей и им подобных посетителей принимали именно в "парадной спальне", Не подумайте чего.
А вот третий этаж был собственно жилым: передняя, с диваном, столом, несколькими стульями, пара шкафов, спальня хозяина и будуар. Кровать уже не была отягощена парадным балдахином, а облагораживалась всего лишь пологом, правда, из парчи с шелковой подкладкой и крепом, как положено тогда приличному домовладельцу.
Верхний этаж для гостей: проходная каморка, большая комната и чердачок во флигеле. Как и любому гасконцу, Д'Артаньяну нередко приходилось принимать бедных родственников а они, как правило, таковы, явившихся покорять Париж, как и он когда-то. Окна первого этажа выходили во двор, а остальных - на Сену.
Выбор места жительства для сего именитого мушкетера был не случаен. И не только потому, что на улице Старой Голубятни, то есть Вье Колумбе, ему пришлось через окно спасаться бегством от разъяренного рогатого домовладельца.
Дело в том, что в 1656 году военный министр Лувуа по распоряжению Людовика XIV возвел на месте старого рынка Пре-о-клер между нынешними Лилль, Бак Верней и Бон три больших, по тем временам очень хороших, как они тогда называли, отеля в виде больших трехэтажных корпусов с внушительным между ними двором с коновязью, который использовался и как плац, и как манеж.
Так появились казармы Серых мушкетеров. В 1701 году рота Черных мушкетеров, квартировавшая в Немуре, недалеко от Фонтебло, переехала в новые казармы.
В большом особняке, состоявшем из четырех зданий в 340 номеров с очагами, построенным по проекту Жюля Мансара Робером де Коттом на улице Шарантон, что в Сент-антуанском предместье.
В центре архитектурного ансамбля располагался плац, по необходимости используемый по традиции и в целях практицизма в качестве манежа. Ночевать Королевские мушкетеры, а правило сие не распространялось на старших офицеров, должны были только в казармах.
Для исключительных случаев они получали увольнительный документ. Как у них там обстояли дела с самоволками, сказать сложно, но думается, что как и везде.
То есть бегали, бегают и бегать будут. Внутренний наряд осуществлялся четырьмя дневальными и дежурным бригадиром или Су-бригадиром посуточно.
К 1719 году наконец-то был решен вопрос снабжения водой квартала в районе бывшего рынка Пре-о-клер. Там построили четыре фонтана. Отсутствие воды, конечно, делало жизнь несколько дискомфортной, но не сильно беспокоило как собственно мушкетеров, так и других жителей предместья.
Дело в том, что просто пить воду было не принято. Ее с удовольствием заменяли вином. И оно понятно, как ясный день: во-первых, это вино. Во-вторых, оно французское. В-третьих, вкуснее воды. В-четвертых, безопаснее.
Вода была такого качества, что пить ее не представлялось возможным. опасно. Вспомните, что окраины Парижа были скотоводческой фермой, а Сена использовалась как канализация. Так что.
Со стиркой тоже проблем, во всяком случае, у мушкетеров не возникало. Они могли быть у профессиональных прачек, но те стирали там, где жили и работали, то есть в других, более дешевых кварталах.
Если учесть, что процесс этот был не частым и не регулярным ну не требовалось им, а пахли все одинаково, то, в общем, не особо беспокоил местных жителей вопрос водоснабжения. Да и духи к тому времени уже были вполне доступны.
Что касается бань, а таковые были на улице Нев-монмартр то посещали их только по распоряжению врача. Вот когда уже опасно становилось, то будьте любезны, А так, так нее.
Считалось, что вместе с водой в тело через поры кожи проникают болезни и что вода уменьшает мужскую силу. а с этим не шути. Вместо мытья полагалось несколько раз на дню менять рубашки, но и этим зачастую пренебрегали.
Во французском языке до сих пор сохранилось выражение "устроить стирку по-гасконски". А это значит: попросту надеть грязную сорочку наизнанку. В лучшем случае водой ополаскивали руки и лицо, в лучшем.
С мылом во Франции того времени были серьезные проблемы. Его завозили либо из Испании, либо из Англии и Голландии. Но по разным причинам с этими странами пришлось воевать. Сами понимаете, возникли санкции, все дела, эмбарго.
В общем проблемы были до 1660 года. Тогда, в рамках реформ Кольбера импортозамещение дало Франции заслуженную возможность стать мировым лидером в области парфюмерии и гигиенических средств. Не было бы мыла, да война помогла. Которая, как известно, кому что, а некоторым даже мать родна.
Развиваясь, Париж рос не только вширь, с чем порой возникали проблемы юридического характера. загородная недвижимость принадлежала людям, способным отстоять свои интересы. но и в высь.
Не всегда дома сразу возводились многоэтажными. Чаще надстраивались одно - и двухэтажные. При этом нередко второй или третий как бы нависали выступом над нижними. Не стоит удивляться, но порой достраивали до седьмого, а бывали случаи и восьмого этажа. И это, заметьте, XVII век.
А вот канализации в таких домах не было. Все "накопленное" собиралось в "ночные вазы" и опорожнялось в повозку золотаря, проезжавшего узкими парижскими улицами по утрам, извещая о своем прибытии звоном колокольчика.
Нередко мусор и помои просто выливались на улицу, а затем смывались дождем по специальным желобам, устроенным в каменном мощении тротуара посередине улицы между домами. Как вы понимаете, все это текло в Сену. Тут было важно, чтобы прохожего, особенно если "уставшего" не снесло туда же.
После 1682 года, то есть после переезда короля в Версаль, часть мушкетеров в качестве дежурных смен селились в отеле Лимож на улице Скео, что возле Дворцовых ворот.
Лошадей содержали в королевских конюшнях, питались в дворцовой столовой, а гулять гвардейцам разрешалось в монарших садах. Привилегии элиты. Да и королю спокойнее оно как-то. Таков тернистый путь воинской славы от дешевых таверн до августейших парков.
Это понятно, когда ты молод и твой дом остался там с родителями, ибо это их дом. Это правильно, когда ты, рассчитывая на себя и свою шпагу, решил посвятить свою жизнь Родине и Королю, ибо это твоя жизнь.
И что может быть справедливее, если эта служба позволит, когда настанет время, иметь не казенную коечку, а с двумя спальнями свой дом и свой стол. Ну, если очень хочется, то иногда и под кустом Версальским желательно.
Правда, тут еще дожить надо. Что среди Королевских мушкетеров случалось нечасто. Перспектива такого выбора отнюдь не смущала молодых гасконских дворян, ибо это их выбор. А это не может не вызывать уважения, ибо это наше уважение к самим себе. В определенной степени, конечно.
