С исследователем Средневековья, лингвистом и просто очень симпатичным человеком Зои Лионидас мы говорим о Жиле де Рэ. Ссылочка на начало истории внизу статьи.
- Помнится, в прошлой нашей беседе родители Жиля де Рэ встретились и пришли к своему браку. Что же дальше? Настало время родиться нашему герою?
- Итак, свадьба состоялась, и уже год спустя в колыбели подавал голос первенец нашей пары. Надо сказать, что его рождение всей многочисленной родней, слугами и вассалами нашей пары было встречено бурной радостью.
- Да и мы с читателями его уже давно ждем.
- Не забудем, читатель, на дворе стоял XV век – последний в Средневековом тысячелетии. По расчетам Флорана Вениэля – одного из крупнейших культурологов современной Франции, в те времена дворяне (от короля до последнего полунищего рыцаря, не имевшего даже денег для покупки боевого коня) составляли не более 3% тогдашнего небольшого населения. Жениться на иностранках могли, как правило, себе позволить только высшие феодалы – короли и герцоги, которых можно было пересчитать буквально по пальцам. Всем прочим приходилось довольствоваться девицами своего круга, как правило, из земель сравнительно близких, так чему же удивляться, если за тысячу лет близкородственные браки стали настоящим проклятием?.. Хуже того, дети зачастую не выживали, к тому же девочки – по определению, несколько более крепкие, имели куда больший шанс не только родиться но и вырасти (не забудем, что младенческая смертность в те времена была ужасающей). Посему – первенец, сын, наследник огромного состояния, причем крепкий и здоровый – это уже само по себе могло стать поводом для праздника.
- Спорить не буду. Радость большая. Ребенок родился. Давайте следить за ним дальше.
- По свидетельству современников, на церемонии крещения приходская церковь Сен-Пьер-де-Шамптосе была забита до отказа, в честь новорожденного (а крестили тогда в возрасте двух-трех дней) горели многочисленные факела, и не менее многочисленные свечи, которые держали в руках приглашенные. По обычаю времени, родителям на церемонии крещения присутствовать запрещалось, посему, главную роль во время церемонии взял на себя Жан де Краон – родной дед, и по совместительству – крестный отец малыша. Имя крестной матери в истории не сохранилось. Возможно, к моменту, когда сомнительные «подвиги» Жиля де Рэ привлекли к себе внимание современников, ее уже не было в живых, или она предпочла поскорее забыть о неудобном крестнике.
Но, так или иначе, будущего знать никому не дано, и присутствующие в церкви были переполнены самых радостных чувств. Жан де Краон по обычаю надел на малыша снежно-белую «крестильную рубашку», должную предохранить его от бед и болезней.
- И нарекли ребенка...
- И вот здесь нас ждет очередная загадка – имя. Дело в том, что в искомое время первенцу, наследнику фамилии и состояния, невозможно было выбрать любое имя, которое пришлось по нраву родителям. У каждой благородной семьи существовал очень небольшой выбор имен, когда-то принадлежавших особо прославленным предкам. Знатоки французской истории легко вспомнят, сколько среди королей было Карлов и Людовиков – названных в честь Людовика Святого и Карла Великого, зато после позорной битвы при Пуатье, имя Жан (или на латинский манер – Иоанн) королевским первенцам не давалось уже никогда, точно так же как в соседней Англии имя «Джон» после бесславного царствования Иоанна Безземельного, для королевских первенцев существовать перестало.
- Да и у Романовых наших Иванам не очень везло. Но не будем уходить в сторону. Как же получился то "Жиль"?
- Так вот, весьма любопытным представляется то, что ни одно из семейств, представители которых стояли у купели новорожденного мальчика, не имело в своем списке имя «Жиль». У Краонов первенец мог быть Жаном, Морисом или Амори. У Лавалей предпочитали имена Фульк или Ги, у семейства Шабо первенцев неизменно называли Жирарами. Посему, откуда взялось имя нашего героя – непонятно, и копья на эту тему ломаются до сих пор. Чисто предположительно: родители будущего «маршала Синей Бороды» могли принести некий обет св. Эгидию Гарскому – очень почитаемому в этих местах, и в благодарность за исполнение желаемого, назвать его именем первенца (т.к. латинское «Эгидий» в произношении северной Франции давным-давно превратилось в «Жиль»).
- Никогда я не пойму логику, как Эгидий становится Жилем, а Луи - это Людовик...
- Другое предположение состоит в том, что день крещения нашего героя пришелся на 1 сентября 1405 года, день памяти святого, и родители, по каким-то причинам пожертвовав семейной традицией, остановились на имени святого.
- Вот, хорошая версия. Но главное, что назвали. Теперь можно и жить.
- Ну а пока что младенца следовало окружить заботой и вниманием, максимально озаботившись, чтобы он не только выжил, но и сумел остаться здоровым и крепким до преклонного возраста. Знатной даме кормить малыша не полагалось, и посему, с рождения для нашего героя была назначена пышущая здоровьем кормилица, некая Гильметта, прозванная «Суконщицей». Кроме того новорожденного окружал целый штат нянек и воспитательниц, в чьи обязанности входило пеленать, развлекать, и качать колыбель, со временем помогать сделать первые шаги и произнести первые слова.
Для младенца предназначалась собственная комната (невероятная роскошь по тем временам), колыбелька из орехового дерева (опять же, в согласии с поверьями времени должная «облегчать ребенку дыхание»), ширма из китайского шелка для защиты от сквозняков, свободно гулявшим по древнему каменному замку, и наконец, погремушки из тонкого серебра, издававшие от любого прикосновения мелодичный звон.
- Так и рос среди нянечек и тетушек...
- Женскую армию, окружившую нашего героя с самого рождения дополнял собой некий Матье Гарсанлан, изначально – слуга его отца, а ныне комнатный лакей и личный повар наследника. В обязанности Гарсанлана, как он сам позднее вспоминал, входило чинить погремушки, которые живой и подвижный младенец время от времени ломал, а несколько позднее – ежедневно покупать в ближайшей деревне молоко, чтобы варить для малыша мягкую кашу. И, конечно, за здоровьем наследника неусыпно бдили доктора и «аптекари» (как в те времена именовались фармацевты), должные прийти на помощь при любом недомогании. Коротко говоря, наш герой т рождения был «золотым мальчиком», которому на роду было написано вырасти в богатстве и роскоши.
Впрочем, не будем забывать, что в те суровые времена любой дворянин, не исключая короля, в первую очередь был солдатом, готовым к суровым условиям бивуачной жизни, т.к. недостатка в войнах эти времена, к сожалению, не испытывали. Посему Ги де Лаваль, прекрасно понимая, как может подействовать на малолетнего сына достаток и раболепие многочисленной челяди, озаботился, чтобы воспитывать своего первенца в строгости и дисциплине. Но – обо всем по порядку.
Жилю едва исполнился год, когда умерла Жанна Шабо, и вторая часть огромного наследства перешла к его родителям.
- Радость в доме!
- Все целиком Мария и Ги должны были получить после смерти Жана де Краона, однако, крепкий старик явно собирался прожить еще не один десяток лет. Впрочем, уже того, что было хватало с лихвой на все желания и даже капризы. Посему, едва к тому представилась возможность, молодая семья, которой уже изрядно надоел диктат старухи Катерины де Краон, поспешила перебраться в замок Машкуль – нежилой после смерти Жанны.
- Как жил наш мальчик?
- О детстве нашего героя практически не сохранилось сведений; неудивительно в те времена дети, практически не способные оказать влияния на ход событий, ни хроникеров, ни составителей документов совершенно не интересовали.
Посему, остается предположить, что Жиль, в недалеком будущем барон де Рэ и сир де Лаваль, провел раннее детство как то и полагалось провинциальному дворянину – бегая по садам, купаясь в ближайшей речке, играя, ссорясь и мирясь с детьми прислуги. В те времена разница между сословиями давала о себе знать уже в подростковом возрасте, а до того дети играли вместе не разбирая происхождения. Современники, оставившие нам обрывочные воспоминания о том времени, отмечали, что наследник Ги де Лаваля среди прочих детей выделялся разве что непомерным тщеславием – ему всегда и во всем хотелось быть первым. Пока на это не обращали внимание – дети есть дети, верно?...
Как и все прочие, маленький Жиль скакал на деревянной лошадке, лазил по деревьям и крутил поставленный стоймя обруч – детские игры мало изменились с тех времен. Когда наследнику исполнилось пять лет, не стало старухи Катерины, однако малыш вряд ли обратил на это внимание. Во-первых, дети в таком возрасте еще плохо понимают, что такое смерть, во-вторых, он вряд ли испытывал особую любовь к своей суровой бабке.
Зато куда важнее было, что он уже мог почитаться «старшим ребенком», и по обычаям века, получил право подпоясывать свою длинную рубаху, носить постоянно обувь (малыши по летнему времени чаще всего бегали босиком), и наконец – распоряжаться первыми в свое жизни мелкими деньгами… и продолжению следовать.
Продолжение:
Прошлая серия:
Первая серия:
Ставьте лайк, подписывайтесь на "11 ЭКЮ", делитесь с друзьями в соцсетях. Ждем Вас и в нашем теплом уютном Телеграм-канале.
