Чудесный текст об имениннице написала Алла Боссарт. Вот он (с небольшими сокращениями) :
"Ганс-Христиан Андерсен писал пьесы, поэмы, романы и другие произведения. Мир знает только его сказки. В сценарии Параджанова «Чудо в Оденсе» длиннолицый прохожий оставляет на мостовой золотые следы: сказки Андерсена созданы гением. Но прочие тексты, как утверждают знатоки – графоманом. Литераторов, которым подвластны все жанры, можно сказать, и не бывает. Один на десять тысяч. Или на сто. И этот один проживает в нашей стране и в наше время. И мы изредка даже беседуем по телефону. Его зовут Людмила Петрушевская.
Людмила Петрушевская занимается поисками жанра всю свою литературную жизнь. Пьесы, рассказы, стихи, сказки, роман, поэма, плюс живопись, и плюс поет дивной мощи голосом, и лишь на первый взгляд это не имеет отношения к литературе. Потому что весь массив творчества Петрушевской объединяется общим качеством: уникальной артистичностью. Предлагаю считать Петрушевскую гением артистизма. Она непрерывно перевоплощается. Для нее, как для великой актрисы, равно органичны трагедия, мелодрама, триллер, комедия, буффонада. Везде она своя, всякий камень открывает ей скрытые в нем сверкающие грани.
Буквально все, к чему прикасается, как у одного античного персонажа, превращается в золото. Но у того это случилось от жадности, и помер он, как вы помните, в голодных мучениях. Случай, я бы даже сказала, синдром Петрушевской зеркален мидасовому. Ее золотые следы – от щедрости, которая есть оборотная сторона алчности. Петрушевская Людмила Стефановна не выкидывает ничего, как Плюшкин, и из этого сора у нее растет поэма «Карамзин», стишки о Ли Бо, мистические новеллы, не говоря о щедро выдуманных сказочных циклах: дикие животные сказки, лингвистические сказочки, сказки с помойки, сказки с хорошим концом, сказки о Барби, сказки для пробки…
Писание сказок – дар особый. Сказку мало придумать. Нужно поверить в своих персонажей и их приключения. И тогда сказка становится былью, как поется в песне. Наверное поэтому среди знаменитых сказочников так много женщин. Астрид Линдгрен, Туве Янссон, Сельма Лагерлёф, Джоан Ролинг, Урсула Ле Гуин, наша Марина Москвина (обладатель медали Андерсена), Людмила Петрушевская. Потому что мужчина – он что? Он добывает и строит. А женщина, как паучок Арахна, вытягивает из себя нить жизни и плетет из нее все. Ребеночка, и сказки ему перед сном, и любовь, без которой нельзя даже сварить приличный борщ. Вот, допустим, у одной женщины никак не получался ребеночек. Родит – а он умирает. Снова родит – а он снова умрет. И врачи ей сказали: ты давай больше не рожай, а то совсем себя изведешь. А она им не поверила. А поверила, наоборот, в то, что вот в следующий раз непременно получится. И все получилось. Так сказка стала былью. (...)
«Я была нищенкой, бродячей девочкой войны. Мы жили с бабушкой и теткой без света, питались из помойки. Я видела все. В ночь на Девятое мая 1945 года я услышала снизу, из рассветной темноты, в четыре часа, крики и выстрелы. Я помчалась на улицу босая. В сумерках бегали люди. Весь день пели, плясали, пили, плакали… Играла музыка – гармошки, оркестры, патефоны. Вечером устроили настоящий салют над Волгой».
Она могла стать артисткой, певицей, художником, воспитателем детского сада или редактором. Но когда Люся выросла, она стала запрещенным писателем. Ее простые и страшные рассказы о страшной и простой жизни никто не печатал, театрам не разрешалось ставить ее пьесы. Их называли чернухой, а автора – извращенкой. «Извращенка» мечтала о мультфильме про Данте, про их мучительную любовь с Беатриче, которая умерла в двадцать шесть лет, потому что ее выдали замуж за нелюбимого. «Данте уплывал, растворяясь в круговороте звезд. Мне почему-то всегда виделся этот эпизод – встреча Данте с Беатриче в ярко-синем раю среди светил, в пунктире орбит, и у каждой звезды наивные языки пламени клубятся вокруг улыбающихся лиц. Все сияет. Это был бы финал. Золотое на васильково-синем». Как салют над Волгой Девятого мая.
Эта девочка, семилетняя влюбленная Беатриче с носом ежика и голосом, как труба военного оркестра, жила внутри Петрушевской и продолжает жить, служа опорой во всех горестях и несправедливостях, которые уготовила ей судьба. Эта девочка смотрит изнутри ее искушенных глаз и помогает писать истории с хорошим концом, которого раньше от нее требовали, а она не могла его сочинить, потому что это были другие истории, в которых альпинисты разбивались, а молодые женщины болели, и нельзя было их вылечить. Людмила Петрушевская не могла врать ни себе, ни своей девочке. Поэтому она стала писать сказки. Сказка – не ложь, а просто другая жизнь. Сад других возможностей. Если это, конечно, настоящая сказка"
Иллюстрации: автопортрет Людмилы Петрушевской и фото разных лет
#ешь_читай_смотри #людмилапетрушевская #современнаялитература #российскаялитература #писатель #аллабоссарт
