НИ ОДНО БЛАГОДЕЯНИЕ НЕ ОСТАЕТСЯ БЕЗНАКАЗАННЫМ.
Подумала это я, подумала и решила, что надоело мне писать про утерявших власть императоров, тем более, что они все обычные люди из плоти и крови, а никакие не небожители, единственное их преимущество - они были приемниками власти по праву рождения, да и то не все из них.
А расскажу-ка я вам про московское купечество, людей, которые создавали материальные блага и рабочие места и много отдали на благотворительность и улучшение жизни простых людей-труженников. Другое дело, что "труженники" никого и ничто не ценят, всегда и все им кажутся обязанными, а сколько им ни дай, все мало... Имена московских купцов 19-20 вв "за все их хорошие дела и развитие промышленности" неблагодарные потомки все равно забыли, называли их мироедами, некоторых прокляли, отдали под суд и лет 80-100 не вспоминали. Этому и революции способствовали. Хорошо, что многие из них ушли из жизни до революции, но родственникам-потомкам пришлось за них пострадать во время репрессий. И только сейчас их опять вспоминают.
А почему я про них пишу? Да потому что одно время я проживала и училась в "купеческом районе", где каждый камень их помнит и ими был оплачен, вокруг моей школы стояли бывшие купеческие дома, которые уплотнили и превратили в тесные советские коммуналки. А в школе моей все были сплошь морозовыми, миловановыми, мамонтовыми, кузнецовыми, абрикосовыми, коровиными и карзинкиными..., но не знали и не помнили совсем своего родства.)))
Часть 1. ШЕЛАПУТИН Павел Григорьевич.
Однажды, путешествуя или проезжая по делам на пароходе, встретил один молодой купец Павел незадачливого юнгу Владимира. А были они примерно одного возраста - лет 20 - с разницей в год. Разговорившись, узнал Павел, что паренек этот из чиновничей семьи, но рано остался без родителей, а учится он в штурманском училище, однако мечтает стать вовсе не моряком, просто пристроился к морскому делу, а желал бы Владимир учиться на врача, но у юноши совсем нет денег. А молодой купец был в своем двадцатилетнем возрасте как раз наследником огромного состояния, оставшегося от деда и отца, которое надо бы куда-то с пользой пристроить, вот благородно и решил купец Павел помочь любознательному и целеустремленному юноше получить медицинское образование, взяв его к себе домой в качестве друга и компаньона. Но это совсем не то, о чем вы подумали...
Бескорыстно помог купец юнге, который, кстати, был на год старше своего благодетеля (21 год), получить сначала среднее образование, а затем в 1870 году и высшее. Позднее купец отправил юношу учиться за границу. И выучился молодой человек на хорошего доктора, который впоследствии действительно стал выдающимся врачом-гинекологом и профессором Владимиром Федоровичем Снегиревым. Кстати сказать, молодой купец не остановился только на образовании своего протеже, а со временем построил в Москве гинекологический институт врачей и клинику имени своей покойной матери - Александры Петровны, в котором "царствовал" до конца своих дней бывший юнга - профессор Владимир Федорович Снегирев. Про него надо рассказывать отдельно.
Удивительно, что никто из знатоков творчества Михаила Булгакова не узнает и не называет в числе прототипов профессора Филиппа Филипповича Преображенского в "Собачьем Сердце" профессора В.Ф. Снегирева. Да, он жил чуть ли ни на 40 лет раньше описываемых в "Собачьем Сердце" событий, но по перечню работ и заслугам в хирургии мог бы подойти на роль прототипа профессора Преображенского.
А молодой купец был потомственным дворянином Павлом Григорьевичем Шелапутиным, одним из владельцев крупнейшей Балашихинской (Балашинской) текстильно-бумажной мануфактуры, который приумножил и без того немалое наследство своих предков и где-то в середине жизни обладал состоянием в 8 млрд. долларов по современному курсу (на 2013 г). В дни знакомства со Снегиревым Павел Григорьевич, вероятно, еще не занимал пост председателя общества среди торговых рядов, но получил его чуть позже.
С детства Павел понял, что создавая богатства для себя, он может создавать богатства и для своей страны. Павел Григорьевич Шелапутин, получив наследство от деда и отца и приумножая его, по семейной традиции жертвовал огромные суммы на благотворительность и был возведен за свои заслуги в потомственное дворянство. Павел Григорьевич Шелапутин был необыкновенным человеком. В круг его интересов, помимо основной деятельности - управления фабрикой, входили наука, музыка, живопись. До последних дней своей жизни он интересовался всем, что так или иначе приносит пользу человеку, его занимали все научные открытия в различных отраслях знаний, в особенности медицинской, поэтому мечта юнги фрегата "Смелый" - Владимира Снегирева показалась ему такой понятной.
Дед Павла Григорьевича - Антипа Дмитриевич - старообрядец происходил из Покровских купцов. В конце XVIII в. его предки и он сам переселились в Москву, а его прадед торговал в снеточном ряду мелкой промысловой озерной рыбой. Смышленый и напористый, Антип Дмитриевич Шелапутин пошел дальше и получил звание коммерции советника, которое давало ему право на личное дворянство.
Сын Антипа Дмитриевича — Григорий (1815—1851) пошел по стопам отца, по купеческой линии. А в положенное время женился на купеческой дочке Александре Петровне, урождённой Молошниковой (1819—1876), и род Шелапутиных стал быстро разрастаться. В последующие годы в семье Григория Антипыча и Александры Петровны родилось семеро детей: Пётр, Елизавета, Мария, Александра, Клавдия, Григорий и Павел.
В 1851 г., когда младшенькому сыну Павлу Григорьевичу не исполнилось еще и 4-х лет в течение года умерли трое Шелапутиных: сам дед Антипа Дмитриевич, его сын и отец Павла - Григорий Антипыч и старший из детей — Пётр Григорьевич. Мать Петра 32-х летняя Александра Петровна осталась вдовой с шестью маленькими детьми на руках. Но горе не сломило эту сильную женщину, она чувстврвала ответственность за детей, о которых нужно было заботиться и воспитывать, кроме того нужно было заниматься хозяйством и домом, да и денежное состояние муж и свекр оставили не малое. Личное обаяние, житейская мудрость Александры Петровны и, вероятно, наследство позволили ей вторично выйти замуж. Вторым мужем Александры Петровны стал Дмитрий Петрович Калашников. Он происходил из старинного купеческого рода и тоже был купцом 1-й гильдии, как и его младший брат-погодка Михаил, и как покойный муж Шуры Шелапутиной. Про него можно написать отдельную главу, но я ограничусь несколькими строками. Дмитрий Петрович Калашников торговал в зеркальном ряду и жил на Якиманке, а его брат Михаил торговал часами на Ильинке в магазине "М.П. Калашников и СынЪ", а также в овощном ряду, а также был выборным гласным советником от купечества Московской городской Думы, затем в детском попечительском комитете. У Дмитрия Калашникова, в отличие от брата, не было своих детей, и он искренне полюбил детей жены Шуры, воспитывая, давая образование и помогая им во всём. К несчастью, второй сын Александры Петровны — Григорий — умер в возрасте 12 лет, но в семье остался единственный младший сын — Павел. Оставим пока всех потомков Александры Петровны в покое, о них можно рассказать позже.
Единственный наследник Александры Петровны - сын Павел получил прекрасное домашнее образование, с детства увлекался искусствами и музыкой. В молодости Павел учился игре на скрипке у профессора Московской консерватории, композитора и дирижёра Большого театра Юлия Гербера. С ранних лет Павел Григорьевич почувствовал ответственность за фамильное дело Шелапутиных. В московских купеческих семьях не было принято дробить основной капитал, традиционно он доставался старшему наследнику по мужской линии. А это означало, что именно Павлу Григорьевичу как единственному наследнику следовало продолжать фамильное дело.
Уже в 26 лет Павел Григорьевич вместе с мужем сестры Елизаветы, купцом Иваном Ивановичем Карзинкиным, а также с Михаилом Щегловым и Майклом Лунном приобрёл фабрики и стал организатором и учредителем Товарищества Балашинской мануфактуры хлопчато-бумажных изделий. Данное текстильное производство было устроено в 1874 г. в городе Балашихе Московской губернии на базе суконной фабрики, основанной еще в 1830-х гг. князем Н.И. Трубецким. Павел Григорьевич состоял председателем правления и директором-распорядителем Товарищества. С самого его основания Павел Григорьевич руководил всеми делами производства, наращивая его и развивая. Так, в 1875 г. капитал Товарищества составлял 600 тыс. руб., в этот период на фабрике работало 905 рабочих, а уже через 11 лет на ней было занято 2687 работников, что позволило довести сумму годового производства до 3 млн руб. Павел Григорьевич сделал Балашинскую мануфактуру крупнейшим фабрично-заводским центром европейской России. В начале XX в. сумма годового производства Товарищества приблизилась к 5 млн руб., в 1903 г. число рабочих на фабриках превышало 3000 человек.
Распространённой формой размещения капитала в России в конце XIX в. стала недвижимость. Владея фамильным домом на Николо-Ямской улице, Павел Григорьевич сдавал в аренду банкам своё респектабельное здание на Ильинке ценою в 560 тыс. руб., а также участвовал в реконструкции Средних торговых рядов. Но всё это было только фоном его общественной деятельности, которая оставила след в истории Москвы.
Во второй половине жизни Павел Григорьевич перешёл из старообрядчества в государственную Церковь из-за гонений еще с незапамятных времен на старообрядцев. До конца своих дней он оказывал благотворительную помощь храмам Москвы и Подмосковья. Он был выбран церковным старостой церкви Святого Архидиакона Стефана в Москве, затем старостой церкви села Никольского, в приходе которой находилась фабрика Балашинской мануфактуры, и, наконец, с 1880 г. до самой кончины исполнял обязанности старосты церкви Покрова Богородицы в Филях. В Ялте, где Шелапутины имели свой дом, при Александровской гимназии Павел Григорьевич выстроил церковь, где также состоял старостой. Во всех этих храмах вложено им немало средств и труда на их благолепие.
Еще в молодости Павел Григорьевич женился на Анне Алексеевне Медынцевой. В их семье родилось пятеро детей, из них три сына-наследника.
Когда жена Павла Григорьевича, Анна Алексеевна, заболела, врачи рекомендовали ей сменить место жительства и переехать за город на лоно природы. Тогда в 1869 году Павел Григорьевич приобрел приходящее в упадок имение Эммануила Дмитриевича Нарышкина (которого современники считали сыном императора Александра I) - Покровское-Фили, но при этом он не преследовал коммерческих целей, не строил и не сдавал в аренду дачи, а всецело предоставил парк и лес для общего пользования горожан. В принадлежавшем ему кунцевском имении он устроил приют на 20 человек для неизлечимых больных.
Воспитанный в старообрядческих традициях, Павел Шелапутин большое внимание уделял семье и семейным традициям. Он установил и свято соблюдал традицию — в определенные дни собирать всех членов семьи Шелапутиных с женами, мужьями и детьми в своем подмосковном имении Покровское-Фили, чаще всего в день Покрова Богородицы. После торжественной обедни в церкви Покрова Богородицы все садились в 2 часа дня за праздничный обед за стол, на котором всегда стояла красивая посуда и подавались изысканные блюда. Вместе с родственниками часто приглашались и избранные друзья хозяина дома, в числе которых были известный адвокат Ф.Н. Плевако и вышеупомянутый знаменитый врач-гинеколог профессор Владимир Федорович Снегирев. Кстати Павел Григорьевич не только построил для друга клинику, но и вкладывал деньги в научные изыскания Снегирева по лечению радием.
Примеров благотворительной деятельности Павла Григорьевича Шелапутина немало. Всех пожертвований на просветительские и благотворительные учреждения России сделано им на сумму свыше 3 млн. рублей. Его деятельность отмечена многими наградами и дарованием потомственного дворянства. Он жертвовал значительные суммы медицинским учреждениям: Московской глазной лечебнице, городской Басманной больнице и Алексинской, а в Тульской губернии - земской больнице. В Покровской лечебнице, которую он также выстроил в своем имении в Филях, за сорокалетнее ее существование воспользовались бесплатными консультациями и лекарствами более 300 тыс. больных.
Павел Григорьевич Шелапутин принимал самое активное участие в создании и строительстве музея изящных искусств в Москве, был дружен с архитектором Р.И. Клейном, автором проекта и строителем здания музея. Кстати, дом профессору Владимиру Снегиреву на Девичьем поле тоже построил Роман Клейн.
На средства Шелапутина устроен один зал в музее Александра III (ныне Музей изобразительных искусств им. А.С.Пушкина). Павел Григорьевич не только пожертвовал значительную сумму, но и соорудил на свои средства зал скульптуры эллинизма, где размещались слепки с классических греческих шедевров. В состав экспозиции было включено более девятнадцати работ, выполненных в музеях Ватикана, Греции, Рима, Лондона, Берлина. Профессор И.В.Цветаев, основатель музея, писал: «Просматривая лист пожертвований новому Музею, нельзя не убедиться в замечательной скромности его дарителей: большие дары никогда не приносились для увековечивания собственного имени». Так, зал древнегреческого скульптора Лисиппа, созданный на средства Шелапутина, носил имя великой княгини Ольги Николаевны Романовой, дочери Николая I.
Педагогическому институту имени Шелапутина он сам пожертвовал библиотеку уникальных изданий. Педагогический институт, получивший добрую славу в России, не был обычным учебным заведением: в него принимались лица с высшим образованием — выпускники университетов, духовных академий. В него могли поступать только лица мужского пола, русской национальности и православного вероисповедания.
При Александровской гимназии в Ялте Шелапутин выстроил церковь, где состоял старостой. На средства Шелапутина была построена мужская гимназия, три ремесленных училища в память безвременно ушедшего его сына Григория; реальное училище имени его сына Анатолия и педагогический институт. Кроме того, в 1903 г. меценат пожертвовал 860 кв. саженей земли в своем имении в Филях для двухклассного министерского училища имени тайного советника Боголепова. На средства П.Г. Шелапутина были построены дома призрения, богадельни, дома с дешевыми квартирами для рабочих его мануфактуры, больницы, гимназия с интернатом. Кстати, последними владельцами Ласточкиного гнезда близ Мисхора и Ялты были именно Шелапутины. В 1914 году, Шелапутины, просто выручили своего соседа немецкого барона Штейнгеля, который был вынужден срочно продать свою виллу из-за антигерманских настроений в Российской империи. И санаторий в Мисхоре тоже учредил Шелопутин.
Даже самые близкие люди, его сыновья, не представляли размаха его благотворительной деятельности.
Но народ-то все знает. Всем знакомо такое выражение: "Богат, как Крез". Имеется в виду последний Лидийский царь (Лидия - территория современной Турции) - Крез, который одним из первых стал штамповать серебрянные и золотые монеты. Так вот, русскому не очень образованному человеку трудно было запомнить все про Креза, кто он такой, никто его не знал. А Павла Шелапутина знали все на Москве и в России по его делам, богатствам и щедротам, поэтому приблизительно с 1870-х гг и чуть ли ни до 1917 г придумали выражение:"Богат, как Шелапутин". Заметьте, не как Мамонтов или Морозов, а именно, как Шелапутин, поскольку он так щедро и больше всех купцов жертвовал на добрые дела, что все считали, что денег у него куры не клюют. Еще Павел Григорьевич устраивал достаточно щедрые благотворительные обеды, поэтому возникло выражение: "накормишь меня по-шелапутински", причем без всякой иронии и скрытого смысла.
Потеряв в короткий срок всех своих сыновей-наследнико, в конце 1913 года Шелапутин тяжело заболел. Его привезли в Швейцарию на лечение, но болезнь взяла свое, и 23 мая 1914 года Павел Григорьевич скончался. Гроб с его телом успели вывезти в Россию за несколько дней до начала Первой мировой войны. Похоронен благотворитель на Рогожском кладбище.
Алена Ли (С). Продолжение следует.
