1. Артур Шопенгауэр в своём основном труде, «Мир как воля и представление», писал:
«Творения поэтов, живописцев и художников вообще содержат в себе, по общему признанию, целую сокровищницу глубокой мудрости, так как из них говорит мудрость самой природы вещей, откровения этой природы они лишь переводят на другой язык, проясняя их и воспроизводя их более чисто. Но именно поэтому всякий, кто читает стихотворение или созерцает художественное произведение, должен привнести нечто и от себя самого, из своего внутреннего опыта, для того чтобы эта мудрость заговорила; из каждого произведения, следовательно, он извлекает лишь столько, сколько вмещают его способности и образование, подобно тому как в морскую глубину всякий моряк погружает свой лот настолько глубоко, насколько хватает его длины. Перед картиной всякий должен стоять так же, как перед королём, выжидая, скажет ли она ему что-нибудь и что именно скажет; и как с королём, так и с картиной не смеет он заговаривать первым, иначе он услышит только самого себя. Таким образом, хотя в произведениях изобразительных искусств и содержится вся мудрость, но только virtualiter или implicite [в возможности или неявно (лат.)]; дать же её actualiter и explicite [актуально и явственно (лат.)]— это задача философии, которая в данном смысле так относится к искусству, как вино — к винограду. То, что сулит философия, это как бы уже реализованный и чистый доход, надёжное и постоянное владение, между тем как достояние, заключающееся в произведениях искусства, всякий раз надо воссоздавать заново. Зато философия и предъявляет отпугивающие и трудноисполнимые требования не только к тому, кто создает ее произведения, но и к тому, кто хочет ими пользоваться. Оттого еёпублика всегда ограничена, между тем как у искусства публика широка» (Т. 2. Гл. XXXIV).
Шопенгауэр, А. Мир как воля и представление. В. 2 тт. Том второй, содержащий дополнения к четырем книгам первого тома. — Шопенгауэр, А. Собрание сочинений. В 6 тт. Т. 2. М.: ТЕРРА — Книжный клуб. Издательство «Республика». 2001. С. 340.
2. Аналогия весьма точна. И рассуждение, поясняющее аналогию, раскрывает мысль автора с исчерпывающей полнотой. Философия предлагает смысл в чистом и концентрированном виде, известной крепости и продуманной глубины. Тогда как искусство размазывает смысл по всему телу создаваемого художником образа и всякий раз, как скребком после натирания атлета маслом, этот смысл надо с тела соскребать и дивиться невзрачности полученной кучки: «В самом деле у этого могучего образа Давида или Аполлона, на который потрачено столько мрамора и работы творца, весь смысл вот здесь, у края скребка?»
3. Не лучше ли вовсе не заниматься сосколами и соскрёбами во избежание разочарования искусством? И большинство людей жуют виноград искусства, не задумываясь ни над ним, ни над собою, жующими. Оттого так «публика искусств велика». Большинство людей в общении с искусством не мыслит, а развлекает себя. Их завлекает «буйство глаз и поломудье чувств», им требуется чувственное потрясение, в текущем виде они спокойны, мертвы, сыты и потому им так скучно.
Довольно ознакомиться с реакциями публики, скажем, на очередной «шедевр» мазюко-возяки Е. В. Бриммерберга, как тут же понимаешь, что это вдоль дороги, по которой Е. В. Бриммерберг несёт свою очередную картину, по обочинам «трудного пути искусства», мёртвые с косами встают и нарушают тишину своим бессмысленным восторженным лаем: «Женя! Очень!!» Ад — это те, которые вдоль дороги... This is the road... This is the road to Hell.
2019.12.17.
