Знаете, есть один забавный и, в то же время, обидный факт — практически никто не помнит вторых в чем-то. И я сейчас даже не про обыденные вещи, типа спортивных соревнований, а про реально редкие, масштабные или уникальные события.
Вот первый космонавт, да? Гагарин, очевидно. А кто был вторым? Или первая женщина-космонавт — конечно же, это Валентина “Гроза президентских сроков” Терешкова. А кто была второй женщиной-космонавтом? Первая кругосветка? Магеллан! А вторая? Первая высадка на Луну? Армстронг (и примкнувший к нему Олдрин). А вторая? Мысль, я думаю, понятна.
Вот и герой этой заметки имел “несчастье” оказаться вторым. Вторым после самого Der Rote Kampfflieger, Красного Барона — Манфреда фон Рихтгофена.
Как вы уже, полагаю, догадались — он (герой, в смысле) был лётчиком-асом. Лётчиком-асом в Первой Мировой войне, разумеется. А еще он был французом. Звали его Рене Поль Фонк. И свой путь к спусканию немцев с небес в Вальгаллу он начал... с получения отказа в приёме в лётную школу. Вместо этого он был направлен на курсы инженерного дела и занимался такими увлекательными вещами, как рытьё траншей в окрестностях городка Эпиналь и ремонт мостов на протекающей неподалёку реке Мозель. А где-то на фоне произошло “Чудо на Марне”. Merdé.
Однако желание летать победило, и в феврале 1915 года его таки зачислили на курсы пилотов, после окончания которых, в мае того же года, он получил свой первый самолет — Caudron G.III, невооруженный двухместный разведчик. Чувствуете подвох, да? За кадром немцы обогатили международное право новым типом военного преступления у местечка Ипр, а на берегах Изонцо итальянцы дали старт самому долгому форсированию одной реки в истории. Merdé.
Время шло, шла своим чередом и война. Все ведущие страны мира занимались активной наработкой материала для новых альбомов Sabaton, де Виарт уже потерял глаз и руку, а Фонк продолжал летать на разведку и, периодически, бомбардировку позиций противника, благо конструкция “Кодрона” позволяла взять небольшую бомбовую загрузку.
Наконец, к концу весны 1916 года на его разведывательный самолёт таки установили пулемёты. Где-то там итальянцы как раз закончили пятую попытку разбить своим лицом кулак австро-венгров. Но Фонку пришлось подождать ещё немного: свою первую воздушную победу он заявил в июле 1916 года. И она не была подтверждена, а потому не была засчитана. Merdé. Но 6 августа 1916-го таки случилось — он атаковал немецкий Rumpler C.III (такой же вооруженный разведчик) и серией сложных манёвров принудил к посадке на подконтрольной французам территории.
Между первой и второй перерывчик 8 месяцев получился — отгремели Сомма и Верден, немцы вырыли траншею длиной 160 километров и назвали ее в честь Гинденбурга, а полубессознательное разбитое итальянское лицо гордо улыбалось, потому что один из выбитых зубов таки застрял в австро-венгерской руке. А вторая победа Фонка пришла лишь 17 марта 1917 года и была уже настоящим и серьёзным успехом — в бою два (француза) против пяти (немцев) Фонк, всё ещё управлявший просто вооруженным разведчиком, сбил полноценный истребитель Albatros D.III (если вам вдруг нужны ТТХ всех называемых самолётов — пожалуйста, обращайтесь к авторам темдня про авиацию. Я в этом не силён, поэтому ограничусь только названиями).
Этот успех был замечен и оценён по достоинству — в апреле 1917, на фоне происходящего “Кровавого апреля”, когда британцы, заменявшие в районе Арраса выведенные на восстановление французские эскадрильи, были вынесены в одну калитку суровыми тевтонами, Фонк получил приглашение и был переведён в знаменитую Escadrille les Cigognes — Эскадрилью аистов (которая вполне себе функционирует и поныне), где ему выдали, наконец, настоящий истребитель.
И дело пошло — к концу 1917 года, когда уже затихли у Камбре звуки первой в истории массированной танковой атаки, а итальянское лицо окончательно треснуло под ударами судьбы, принявшей обличие германо-австрийской армии, у Фонка на счету было уже 19 подтвержденных воздушных побед.
Надо отметить, что вопреки модным веяниям того времени, рисующим картину романтического героя, сорвиголовы, покоряющего небо, Рене был чистым прагматиком — он был расчётлив, осторожен, тщательно изучал скорости и возможности углов атаки, стал экспертом в стрельбе на упреждение. Его работа за штурвалом казалась настолько безэмоциональной, что боевые товарищи сравнивали его с “коммивояжером, принимающим заказы”.
Но такая скрупулёзная подготовка давала свои результаты. В 1918 году, пока на земле шли Весеннее наступление, Вторая битва на Марне и Амьенская операция, а Элвин Йорк прославлял своё имя в Аргоннском лесу, Рене Фонк выжигал небеса, увеличивая свой счёт теперь уже практически каждую неделю. Известен случай, когда два американских пилота предложили пари на то, что один из них собьет немецкий самолёт раньше Фонка, на что француз предложил другое условие: побеждает тот, кто собьет больше самолётов за день. Рене победил, сбив за тот день шесть самолётов, и этот результат так и не был превзойден до конца войны.
В другом бою он сбил одним лобовым заходом 3 немецких самолёта за 10 секунд. А свою последнюю воздушную победу он одержал 1 ноября 1918 года, за 10 дней до окончания войны, доведя общий счёт до 75 подтвержденных побед.
И однозначно не стоит обходить вниманием качественный показатель его побед — всего 3 из них являются “разделёнными” (то есть, записанными на счёт всей эскадрильи) и, к тому же, он никогда не сбивал аэростаты наблюдения. И за всю войну в его самолёт попала всего одна вражеская пуля.
Но Фонк так никогда и не стал медийной личностью и кумиром миллионов, как другие его коллеги по цеху. Его не добавляли в компьютерные игры, про него не пели Sabaton и даже Games Workshop не добавляли в свою вселенную вечной войны орочьего пилота в качестве отсылки на него. А в самой Франции, несмотря на все его заслуги и награды, в честь него названа только улица в Париже и маленький аэропорт заштатного городка в Шампани.
В массовом сознании он так и остался вторым. Тем, кого не запомнили.
Ну и в завершение, парочка интересных фактов на тему: так как к началу Первой Мировой войны военная авиация была ещё делом новым — никаких общих правил определения асов не было и каждая страна дула в свою дуду. И именно французы обозначили ставший впоследствии повсеместным и используемый по настоящее время критерий определения аса — наличие не менее 5 подтвержденных побед. И первым в истории авиации асом тоже стал француз — Адольф Пегу. Хм... кстати, а кто, говорите, был вторым?
Автор - Алексей Карпов
