Испания
Это даже не воспоминание… вспышка, просто пятно в сознании. Лето, мне пять годков, меня привозят к бабушке на ночь, отец включает телевизор — и на экране что-то яркое. Видно, что яркое, даже на черно-белом экране. И я понимаю, что это футбол — но это какой-то совсем непривычный и необычный футбол! Трибуны совсем рядом с полем, не так, как у нас, огромное пустое пространство беговых дорожек, — и зрители на них беснуются: видно, как они скачут и размахивают руками. И поле засыпано чем-то белым, но вроде не снегом — я еще не знаю, что это просто кусочки бумаги, но смотрится эффектно. И «под» нашим комментатором слышен чей-то неразборчивый, но крайне яростный голос — о-ля-ля! И футболисты, футболисты! Лохматые все как один, у кого до плеч, а у кого, кажется, и еще ниже висит — и это в то время, когда вокруг тебя основным способом оформления мужского затылка является прием «скобочка». Майки навыпуск болтаются, гетры одна вверх, другая вниз — никакого единообразия! Э, да он даже без щитков, вон тот, кучерявый… Оп, перед защитником застыл, а тот на него не «выбрасывается», ждет. И кучерявый парень, чтоб защитника спровоцировать и выманить, ножками так начинает закидывать у себя за спиной, прям как мы в садике на репетиции «гуцульского танца» — ай-нанэ! Я иногда думаю, сколько бы он так прозакидывал при нынешнем уровне развития оборонительных технологий и через сколько месяцев потом вернулся бы… нет, не поле, про поле-то и речи нет, он же без щитков, хотя бы домой вернуться… секунду? Да, может, и меньше. Но это сейчас. А тогда — защитник все-таки купился, и кучерявый, заложив невообразимый финт, стремительно гонит ослепительно белый мяч к воротам! И я, навсегда уже очарованный, спрашиваю у отца:
— Пап, что это? Кто это играет? Наши?
И отец, улыбаясь, отвечает:
— Это же чемпионат мира, сынок!
Да, и еще, само собой, «эНХаэЛ», хваленые «канадские профессионалы»! Кому Новый год — это Дед Мороз и мандарины, а мне — «заокеанское турне». Хотя, конечно, Дед Мороз и мандарины тоже. Но главное — турне. Непонятно, правда, и неприятно, что сразиться с матерыми профи всегда делегируют или центральный спортивный клуб армии, или Сборную, которая, по сути, означенный клуб и есть, — и никогда «Спартак». Разве что одного человека возьмут на «усиление». Но все равно — счастье! Слышать, как объявляют диковинные названия команд... «Буффало Сэйбрз»! «Миннесота Норд Старз»! Смотреть, как сидят на скамейке запасных и, по меткому наблюдению наставника физической культуры «Бори», «жуют, как жвачные животные». Майк Босси! Брайан Троттье — звучит не хуже, чем Чингачгук Большой змей! И взрывается в паузах орган — «Тра-та-та-та та-та! Тру-ту-ту-ту ту-ту!!!! Пууу…» Эх… вот такой хоккей (и футбол) я полюбил. Бессмысленно просить вернуть — они никогда не вернутся. Но я помню и люблю их такими…
И «Европейские кубки» еще, конечно…
Да, но посмотреть… посмотреть иной раз тяжело. Показывают поздно, наутро вставать в школу, и мне не разрешают. По крайней мере, разрешают не всякий раз, когда я хочу, а хочу я, безусловно, всякий, до самого конца и настроечной таблицы на экране. Отец в большой комнате смотрит с приглушенным звуком, а я натираю ухо об дверь в своей смежной — ну, не посмотреть, так хоть послушать. И тогда папенька, бывший радиолюбитель, налаживается смотреть в наушниках, чтобы уж вообще в кромешной тишине. Но я и здесь не сдаюсь. В стене розетка, прямо напротив телевизора, и в моей комнате тоже. И я раскидываю умишком, что розетки эти наверняка внутри между собой соединяются, и если разболтать в моей комнате (а в той она уже и так слегка разболтана), то наверняка можно будет тайком посопеть и поглазеть в две электрических дырочки. И днем, накануне Финала, я в задумчивости подступаюсь к источнику энергии с отверткой в руке…
«Современные стандарты безопасности почти не оставляют ребенку шансов засунуть пальцы в розетку. Погибают самые одаренные».
Наверное, я не одаренный. И Финала в тот день так и не увидел. Но зато увидел другие, а еще пишу сейчас вот эти пронзительные строки. И знаю, что на самом деле розетки все-таки не соединялись…
Но наконец — дождался! Чемпионат мира по футболу в Испании! О нем пишут везде, даже в «Литературной газете» на последней странице — какие-то злободневные сатирические куплеты. И названия городов звучат как музыка: Барселона, Валенсия, Севилья. Но главное — мы едем в дом отдыха, июнь, к разочарованию многих, холодный, дождливый… но только не к моему! Потому что можно смотреть целыми днями, не нужно никаких экскурсий и прочих культурно-массовых мероприятий — только футбол! Вести самую настоящую таблицу розыгрыша и оперировать такими взрослыми понятиями, как «предвариловка» и «второй групповой этап». И сверять спортсменов с их изображениями на специально приобретенной серии импортных марок.
И наши играют… ну, неплохо играют! Хотя обидно, что не взяли ни «Федю», ни «Десятого номера», ни «Черенка», с ними было бы еще лучше. Но зато в воротах блистает кумир Ринат Дасаев! И мы на равных сражаемся с кудесниками мяча бразильцами. Ну, почти на равных… обидный второй гол в самом конце игры можно ведь практически не учитывать! Сделать вид, что он как бы понарошку. Тем более что удача благоволит нам, и мы все-таки «по разнице мячей» проскакиваем в тот самый «второй групповой» и обыгрываем там Бельгию.
…Вечером все мужское отдыхающее население собирается в холле у «общего» телевизора. Даже те, у кого в номерах стоит персональный. Нашим остается всего один шаг, обыграть поляков — и вот он, Полуфинал. Полуфинал чемпионата мира!!! А там, чем черт не шутит — может, и «Золотая богиня». Всего лишь — обыграть…
Наши начинают спокойно. Даже чересчур. Наверное, решили чуть позже «взорваться» и «взвинтить темп», да все никак не взрываются. И один мужик (отец говорит — «чуть ли не генерал из министерства») весело заявляет:
— Ну, все ясно! Наверняка договорились! Они нам — победу, а мы им что-нибудь сверхсекретное в рамках нерушимого блока Варшавского Договора! Можно спать идти! Если так играют — точно договорились…
И я успокаиваюсь. Раз уж сам генерал из министерства спокоен — то мне и подавно. Но время идет, идет… наверное, условились пропустить на последней минуте, чтоб по-взаправдашнему выглядело… Но истекает и последняя, и никакого «компенсированного» еще не придумано… все. Совсем все. Кончено. И не надо мне больше ни улыбчивого Трезора с марки, ни мужественного сорокалетнего Дино Дзоффа… вылетели.
И я говорю отцу дрожащим голосом:
— Это все потому, что Федю не взяли…
