Новую Землю русские и зарубежные учёные и исследовали изучали несколько веков. Однако уже в ХХ столетии в связи с решением советского правительства основать, построить здесь главный испытательный полигон Министерства обороны для ядерных испытаний заполярный архипелаг практически был обследован (точнее сказать - дообследован) заново. И это вполне объяснимо, ведь огромная часть арктической суши и вод становились особой территорией и акваторией, где предстояло решать весьма специфические задачи.
Задача ставилась правительственным решением. Срок определялся шестью годами (1951-1956). Главное поручение адресовалось коллективу Северной гидрографической экспедиции (СГЭ). В том же документе перечислялись гидрографические работы, которые надлежало выполнить: рекогносцировка, строительство геодезических пунктов (пирамид, знаков, сигналов), закладка специальных центров для определения координат, прибрежный и морской промеры, топографическая и магнитная съёмка во всех заливах, губах и бухтах. Геодезистам поручалось произвести «разбивку» базисных сетей и наблюдениях на них астрономических наблюдений.
Практически все имеющиеся в наличие гидрографические средства и силы на тот период были привлечены для решения сложной задачи. К тому же, на географической карте Новой Земле (и это при всей кажущейся его давней изученности!) по-прежнему оставалось множество так называемых «пустых» или «белых» пятен. Для прибрежного промера западной стороны Новой Земли использовались старые известные гидрографические суда гражданского флота «Мигалка», «Мороз», «Мгла», репарационные суда, доставшиеся Советскому Союзу после войны – «Яна», «Моздок», «Верещагин», «Донец», «Могилёв».
Для морских промеров Северный флот стал выделять и свои боевые корабли – обычно это были минные тральщики и большие охотники.
Надо отметить, что работали на доставку грузов и людей СГЭ и гражданские суда, и военные. Там, где не хватало последних, на выручку посылали (арендовали, брали во фрахт) транспортные суда гражданских пароходств.
Особая роль в исследовании архипелага принадлежит военно-гидрографическому судну «Мурман». Этот ветеран был фактическим флагманом гидрографических кораблей и судов, работавших на полигон. Практически ни одно серьёзное начинание не обходилось без «Мурмана». Единственное, пожалуй, исключение – год 1954-й, когда это судно вынуждено было пройти капитальный ремонт на Кронштадтском морском заводе.
Сушу, акватории и береговую линию Новой Земли исследовали одновременно десятки изыскательских групп. Практически каждая имела в своём расположении маломерное судно – моторный карбас, лодку. Самым лучшими считались специальные катера или боты (ГПБ), прозванные большими и малыми «петушками» - наиболее приспособленные для изучения рельефа дна, обследования отмелей, рифов, подводных камней. Удобными они считались и для «нарезания» промерных галсов. В это же время с каждым годом увеличивалось количество гидрографических катеров типа «Ярославец», входящих тогда «в большую моду» и массовое производство. Это, что касается «морской работы».
Те, кто больше работал на суше (топографы, геодезисты-экспедиционники) передвигались в основном пешим порядком – никаких дорог или даже троп на архипелаге того времени не существовало. За благо в равнинных районах у изыскателей считалось «прокатится» на лёгких гусеничных вездеходах. Люди в любую погоду не просто пробирались по тундровому бездорожью, преодолевали горные массивы и реки, передвигались по каньонам и ущельям, но и несли на себе все инструменты, аппаратуру, а также бытовой инвентарь и провизию. К тому же по завершении определённого этапа работ им надлежало строить (чаще всего из подручного материала) первые геодезические знаки-ориентиры.
Среди таких судов были, например, ледокольный пароход «Леваневский», лесовоз «Ржев», сухогрузы «Кола», «Западная Двина», «Днестр», «Суриков» и многие другие.
Порой гидрографы использовали в своей работе и обычные транспортные суда небольшого водоизмещения. Например, с середины пятидесятых к работам на СГЭ привлекли новёхонький польской постройки «Нивелир» (1370 тонн водоизмещением), столь же скромный венгерский теплоход «Сирена» (1860 тонн водоизмещением). Тогда же были сделаны заявки на заказы для промышленности страны многих других видов судов и плавучих средств, работавших на новоземельском архипелаге
Примерно в то же время, с приходом в СГЭ Анатолия Казимировича Жилинского значительно возросло и качественно выросло снабжение сил, участвовавших в изучении будущего ядерного полигона на Новой Земле: стали поступать новые приборы и аппаратура, инвентарь, утеплённая «арктическая» одежда и жилые палатки.
Вообще, любопытная деталь. С началом каждого навигационного сезона, когда из Архангельска начинались экспедиции на Новую Землю, заметно оживлялась соломбальская сторона города на Северной Двине, где и по сей день базируются, как гражданская, так и военная гидрография Севера. Особо памятный день 26 июля 1952 года, когда из Архангельска отправлялся самый первый экспедиционный пароход – упоминавшийся ранее «Мурман». Отправляла его, по сути, вся Соломбала. На набережной Седова выстраивались толпы сотен провожающих. С воды и причалов прощальным сиренами и гудками направлявшимся на заполярный архипелаг салютовали корабли и суда. Ту первую памятную экспедицию возглавлял капитан I ранга Ростислав Николаевич Александров.
Огромная роль в изучении Новой Земли «под нужды» ядерного полигона принадлежит начальнику СГЭ Анатолию Казимировичу Жилинскому (1912-1993). Его сегодня упоминают, как заслуженного исследователя Северного Ледовитого океана. В 1938 году он окончил ВМУ имени М.В. Фрунзе. С августа 1939-го выполнял гидрологические наблюдения в прибрежной зоне Баренцева моря. В период советско-финских событий участвовал в проводке судов из Архангельска в район Карельского побережья Белого моря на ледорезе «Фёдор Литке». В годы войны командовал Кольским ледово-дорожным отрядом. Уже осенью 1945, командуя дивизионом десантных кораблей, руководил перегоном 30 кораблей и судов из Польши через БеломорскоБалтийский канал в Кольский залив. В 1946–1949 в должности командира партии Северной гидрографической экспедиции выполнял комплексные гидрографические работы в Чёшской губе Баренцева моря, а с 1953-го - начальник СГЭ (назначен сюда после окончания Академии). Именно под руководством Жилинского была развита триангуляционная сеть и основные промеры в районах Западного сектора Севморпути, произведены крупномасштабные гидрографические работы в Белом море. С 1958 Анатолий Казимирович служил в Министерстве обороны, затем - в Министерстве морского флота.
Люди, работавшие с ним, отмечают Жилинского, как специалиста, имевшего огромный опыт гидрографических работ и обеспечения войск в боевых условиях Великой Отечественной. Он пользовался огромным уважением подчинённых, с ним считались специалисты не только военного, но и торгового флота.
Как установили историки, даже к концу пятидесятых на Новой Земле оставалось множество географических объектов, не имевших имён собственных. Обычно навигаторы и исследователи нарекали такие объекты общеупотребляемым словом «безымянный» (Мыс Безымянный, река Безымянная, остров Безымянный и так далее). В ходе работ СГЭ порядка полусотни объектов получили свои названия по именам своих открывателей или исследователей. По весне 1958 года в Архангельске состоялось заседание учёного Совета филиала Российского Географического общества. В нём участвовали такие авторитеты истории и местной географии, как Г.Я. Наливайко, И.К. Вылко, К.П. Гемп, А.К. Жилинский, С.К. Немилов, П.П. Федотов. Они-то и подготовили список фамилий, которые были удостоены права «увековечивания» на географических картах архипелага. Их предложение затем одобрил Архангельский областной Совет депутатов трудящихся. Так появились мыс Павла Зайцева, мыс Ивана Малышева – гидрографов погибших при обследовании Новой Земли, Гора СГЭ, камень Курочкина (в честь гидрографа Ю.А. Курочкина) и другие имена. Также не забыли и суда, которые обследовали берега и воды архипелага - Залив Мурман, Мыс Мигалка, Бухта Нивелир, Бухта Сирена и другие.
Подписывайтесь на наш канал, чтобы не пропустить интересные истории, а так же оставляйте свои впечатления в комментариях.
