Воспоминания ветеранов - сильные слова, дающие нам понять, что победа в Великой Отечественной войне досталась советским людям большой кровью и никогда про это нельзя забывать. Поэтому я выкладываю 2-ую часть. И она не последняя.
Артемьев Александр Семёнович, механик-водитель:
"В Лучках мы были во втором эшелоне. Впереди нас были ещё машины. Мне сказал парторг батальона Лапидус: "Механик, вперёд!" Мы пошли. Там мы по траншеям человек 50 подавили. Когда пошли на полный ход, немцы, увидев нас, бросились из своих траншей бежать. Причём бегут навстречу нам и, не добегая ещё, поднимают руки: бери, мол, в плен. А я думаю, что я буду вылезать из машины. Они тогда стараются подлезть под машину, думают: высоко, как-нибудь спрячутся. Ну, а я танк поверну, и они печёные оттуда выскакивают - только бери. Лапидус подбил одну машину - танк, одну грузовую машину. Потом он сделал короткую остановку, а потом опять: "Механик, вперёд!" Мы раздавили пушку. А потом я завернул в лес и оттуда по башне ударили, и здесь нам угодил в башню снаряд. Командира машины, парторга батальона, убило, а машина моя сгорела.
Затем нам было приказано продвинуться 4 км и взять станцию Тетеревино... Там была большая балка, и по ней тянулся противотанковый ров. По ней шла только одна дорога и один мост, а то всё кругом были одни эскарпы. Дорога была пристреляна. Оба батальона здесь встали. Мы там стояли-стояли с командиром машины, я ему и говорю: "Товарищ лейтенант, мы с вами проедем, подумаешь, какая важность, на то и война".
Доехали до оврага, стали спускаться. Немцы дали по нам залп. Я развернулся на 180 градусов и пошёл прямо на их батарею. Они ещё раз по мне дали. Но тут уже стрелять было нельзя, так как было очень близко. Я прямо на третьей скорости давай по пушкам - на первую, на вторую, на третью, все с прислугой, и подавил. Потом я спрашиваю: "Ну, где что есть ещё?" Командир говорит, что здесь ничего нет. А с той стороны была рожь, и там находился батальон немецкой пехоты. Они там держали оборону. Я их там опять давил. Наверно, больше сотни подавил, поутюжил. Когда я подавил батарею, они прекратили вести огонь, и оба батальона прошли.
Когда налетишь на пушку и давишь, то только железо под гусеницами скребёт, огонь летит, вот, думаешь, стрелять теперь не будешь, теперь-ка - всё!"
Герой Советского Союза Григорий Пенежко, танкист:
"В памяти остались тяжелые картины… Стоял такой грохот, что перепонки давило, кровь текла из ушей. Сплошной рев моторов, лязганье металла, грохот, взрывы снарядов, дикий скрежет разрываемого железа… От выстрелов в упор сворачивало башни, скручивало орудия, лопалась броня, взрывались танки. От выстрелов в бензобаки танки мгновенно вспыхивали. Открывались люки, и танковые экипажи пытались выбраться наружу. Я видел молодого лейтенанта, наполовину сгоревшего, повисшего на броне. Раненый, он не мог выбраться из люка. Так и погиб. Не было никого рядом, чтобы помочь ему. Мы потеряли ощущение времени, не чувствовали ни жажды, ни зноя, ни даже ударов в тесной кабине танка. Одна мысль, одно стремление: пока жив, бей врага. Наши танкисты, выбравшиеся из своих разбитых машин, искали на поле вражеские экипажи, тоже оставшиеся без техники, и били их из пистолетов, схватывались врукопашную. Помню капитана, который в каком-то исступлении забрался на броню подбитого немецкого “тигра” и бил автоматом по люку, чтобы “выкурить” оттуда гитлеровцев. Помню, как отважно действовал командир танковой роты Черторижский. Он подбил вражеский “тигр”, но и сам был подбит. Выскочив из машины, танкисты потушили огонь. И снова пошли в бой".
Отрощенков Сергей Андреевич, танкист:
"...5-го июля, после начала немецкого наступления, нас подняли по тревоге, и мы пошли. 5-го июля вышли, а 11-го были в районе Прохоровки, северо-западнее ее... Наш корпус был укомплектован до последнего штыка. Три танковых бригады и мотострелковая бригада со своим танковым батальоном - это около 350 танков. Плюс дальше за нами шли 4-й и 7-й мехкорпуса. Немцы атаковали тремя танковыми дивизиями на этом прорыве. Нам задача была поставлена не атаковать и гнать, а атаковать и не пропустить.
Я со своим взводом стоял на левом фланге, ближе к железной дороге. 12 июня, около шести утра, пошла команда "вперед!", и мы двинулись. Перед нами была траншея, в которой держали оборону мотострелки. Мы окоп проскочили, смотрим, а в нём уже немцы сидят. Они выбили нашу пехоту, и те рассредоточились по ближним оврагам. Немцы в этих окопах пехоту долго не пускали за нами. Пришлось даже отдельные машины разворачивать и выдавливать их оттуда.
Спереди слева от нас был небольшая роща. На нас из-за края рощицы выскочил Т-4, видимо, опешил, сразу увидев такую массу танков. Я подбил его в лоб первым выстрелом, в упор. Метров сто пятьдесят до него было. И начался страшный встречный бой. Немцы атаковали, в основном, "Тиграми" и Т-4, но были и Т-3, и самоходки "Фердинанд", 220 мм лобовая броня, чем ты ее пробьешь? У нас 76-миллиметровые орудия тогда были. Мой товарищ, командир второго взвода нашей роты Алексей Дроздов, новороссийский парень, вырвался со своим танком вперед. Его танк тут же подожгли...
Я стрелял, и по мне стреляли, в танк уже было несколько попаданий, но он не горел. В пылу боя попадания по своему танку не всегда даже замечаешь. Разве что разорвется мощная мина рядом с танком, а болванка только свистнет по броне...
Все перемешалось, немцы и наши были спереди и сзади. Германцы вояки серьезные. Увидел, как в пяти метрах сидит фриц, раненый, на наш танк - ноль внимания. Бьет из карабина по пехоте. Я его достать не могу, он в мертвой зоне, пулеметчик его не видит. Пришлось разворачивать танк, давить гусеницами. Вот в кино показывают, как наши и немецкие танкисты из сожженных танков выпрыгивают горящие, дерутся и тушат себя в реке. Это реальная вещь, так и было. Поле все заволокло дымом и пылью, видимость была отвратительная. Давно потерял танки моего взвода, связь не работает. Каждый экипаж сам за себя. Я приоткрыл люк и высунулся, чтобы оглядеться. Недалеко разорвалась мина, и осколком меня ранило в шею справа. Рука сразу перестала нормально действовать. Очередным попаданием в наш танк оторвало руку механику, башнер получил ранение в пах осколками брони. Разбило бензопровод, на боеукладке огромная лужа газойля. Выпрыгиваем из танка, гляжу, метрах в 60-ти немец, тоже раненый, перевязанный бинтами, стоит в окопе и в нашу сторону стреляет из винтовки. Я на башне на ларингофонах завис, штекер застрял в разьеме, а у танка полку сорвало, ногами до гусеницы не достаю. Пули по броне рядом стучат. Достал из комбинезона пистолет, и из положения "на весу", что называется, в него пальнул. Убил с первого выстрела. Потом подошел, посмотрел, точно в лоб пуля вошла. Сейчас бы, наверное, так не попал, а там получилось.
Наш танк так и не загорелся. Техник потом подъехал, посмотрел, двигатель исправный, несмотря на семь серьезных попаданий в танк. Его потихоньку вытащили из боя, в ремонт, а нас, всех раненых отправили в госпиталь. Было это около 16 часов дня, и бой еще продолжался..."
Спасибо за просмотр!
Подписывайтесь на мой телеграмм канал, там я выкладываю разные интересные исторические фотографии и кратко рассказываю про исторические события.
Источники: https://rg.ru/2018/08/23/rodina-kurskaia-bitva.html ;
